Ларец, полный тьмы - Евгений Гаглоев

– Это ваше дело, – согласился шериф. – И со своими личными проблемами разбирайтесь сами.

На лестнице послышались чьи-то шаги, и в комнату заглянул Виктор Шилов.

– Она уже здесь, – доверительно сообщил парень.

– Пусть войдет, – кивнул шериф. – А вы можете идти, Виктория. Если понадобитесь, мы вам позвоним.

Поликутина кивнула и с поникшей головой направилась к выходу. А в комнату вошла Кадиша де Лафуэнте. Женщины встретились взглядами, и Виктория вздрогнула, но тут же опустила голову еще ниже и почти бегом выскочила из зала.

А Кадиша с улыбкой приблизилась к шерифу. Она была в длинной черной юбке и темно-сером вязаном пончо. Голову жрицы покрывал тюрбан темно-синего цвета.

– Ты не говорила мне, что дала Поликутиной оберег, – произнес Владимир.

– А ты и не спрашивал.

– И о многом ты еще не говоришь?

– У каждого из нас есть свои секреты. – Жрица вуду огляделась по сторонам, разглядывая зал. – А она здесь неплохо устроилась.

– Что тебе известно об Инессе и ее швейном салоне?

– Что именно тебя интересует?

– Многое. Откуда у нее этот проклятый черный ларец? – Мезенцев показал на пакет с обломками. – И эти тряпичные куклы… – Шериф ткнул пальцем в одну из полок, заваленную игрушками. – Помнишь ту куклу, что я отдал тебе? Ее изготовила Инесса?

– В этих куклах важен не внешний вид, а содержание, – тихо ответила Кадиша. – То, что у них внутри. Вполне вероятно, что оболочку для куклы Михаила Шорохова действительно сшила Инесса. Но вот потрохами ее набил кто-то другой.

– И кто же?

– Тот, кто с ней плотно сотрудничал, – ответила жрица. – Тот, для кого она и шила этих кукол… Вернее, болванки для них.

– Ты снова говоришь загадками. Тебе известно имя этого человека?

– Думаю, его настоящего имени не знает никто. И тебе не стоит с ним связываться, шериф.

Иногда, усердствуя в поисках, можно найти совсем не то, чего ожидаешь.

Мезенцев молча смерил ее недовольным взглядом. Затем поднял с пола пакет с обломками черного ларца. Порывшись в пакете, шериф быстро нашел нужный фрагмент и показал его Кадише.

– Раз уж ты такая специалистка по местной чертовщине, может, тебе и это знакомо?

Кадиша увидела на обломке небольшое клеймо, выдавленное на полированной поверхности: буквы «М. И.» в небольшом круге, украшенном затейливыми завитушками.

– Это его знак, – глухо произнесла жрица, испуганно оглядевшись, словно опасалась, что кто-то может ее подслушать. – Его символ… Того, о ком я тебе только что говорила. Инесса сотрудничала с ним… Вполне вероятно, это он дал ей ларец. В благодарность за сшитых кукол…

– Снова эта загадочная личность? Так что же означают эти буквы?

– «М. И.», – повторила Кадиша. – Мастер Игрушек. Те, кто с ним знаком, знают его лишь под этим прозвищем. Но повторяю, шериф, если хочешь сохранить свою жизнь, никогда не ищи с ним встреч. Даже я, хоть и немало повидала на этом свете, стараюсь держаться от него подальше.

Еще вечером сильный ветер разогнал тучи, целый день висевшие над городом, и ночь была очень тихой. Улицы заливал мягкий лунный свет.

Клим Поликутин и Серафима Долмацкая гуляли по городу, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга.

Серафиме не хотелось идти домой, там ждал отец со своими обвинениями. Клим сказал в академии, что будет сегодня ночевать дома. Зная сложившуюся в его семье ситуацию, руководство не стало возражать. Поэтому он не опасался, что его кто-то хватится дома либо в академии.

– Так что скажешь? – спросила у него Серафима. – Ты подумал над моим предложением? Готов жить отдельно от родителей?

– Давно готов, – тяжело вздохнул парень. – Да вот только они, похоже, к этому не готовы. А особенно сейчас, после всего, что случилось… Слышала бы ты, что они мне наговорили.

– Понимаю, – тихо произнесла девушка.

Они подошли к темному дому Поликутиных и замерли у крыльца, глядя на ночное небо. Клим обнял Серафиму и прижал к себе, она уткнулась лбом в его грудь.

– Иногда мне кажется, что мы никогда не будем счастливы, – мягко произнес он.

– Будем. Как только плюнем на все нравоучения родителей, – заверила его Серафима.

– Как поживает твой отец?

– Я не видела его уже пару дней. Просто не хочу его видеть…

– Он так и не рассказал тебе правды о причине своей вражды с моим отцом?

– Как только я заговариваю об этом, он тут же начинает психовать, а потом переводит разговор на другую тему.

– Мой поступает в точности так же. А сейчас и мама его поддерживает! Иногда мне так хочется забраться в отцовский кабинет, перерыть все его бумаги и выяснить, что они скрывают!

– Не думаю, что ты что-нибудь найдешь. Мой отец обычно тщательно прячет все важные документы. Думаю, и твой поступает точно так же.

– Но я уже кое-что нашел, – произнес вдруг Клим. – Хоть пока никому об этом не говорил. Помнишь старую фотографию, которая исчезла из гостиной женского корпуса?

– Ее забрала та девчонка, которую потом убили… А сожженные обрывки позже нашли в кинотеатре.

– У отца, оказывается, есть копия этого снимка. Хранится в его кабинете. Я случайно увидел ее на подоконнике в день, когда загорелась Кристина.

– Правда? – разволновалась Серафима. – А ты сфотографировал ее на телефон? Нужно показать остальным ребятам. Этот снимок очень для них важен.

– Нет еще, все руки не доходили. Можно сделать это прямо сейчас. Хочешь со мной? Дома все равно никого нет.

Серафима не стала долго раздумывать.

– Конечно! Но где твои родители?

– Мама и Константин куда-то уехали, а отец должен быть в Санкт-Эринбурге. Наверное, приедет только утром.

Они вошли в темный особняк и поднялись на второй этаж. Клим толкнул дверь отцовского кабинета. Она была не заперта.

Серафима с интересом оглядела просторное помещение с большим письменным столом из черного дерева. Стены были покрыты темными деревянными панелями, у стены стоял большой шкаф с множеством отделений. В дальнем углу у окна виднелся массивный старинный сейф. На стенах висело несколько картин и фотографий в одинаковых позолоченных рамах.

– Отец меня редко сюда пускает. Возможно, поэтому я и не видел ее раньше, – сказал Клим, взяв с подоконника небольшую фотографию в рамке. – Вот, смотри!

Это был точно такой же снимок, как тот, что пропал из гостиной женского корпуса, только куда меньших размеров. Серафима принялась внимательно его рассматривать. Она сразу узнала своего отца и Ивана Поликутина, Доминику Поветрулю и Ксению Соловьеву. Чтобы не терять времени, девушка вытащила из кармана мобильник и несколько раз сфотографировала групповой портрет.