Флорентийка - Жюльетта Бенцони

В конце концов Фьора взорвалась:

– А Лоренцо? Лоренцо де Медичи – хозяин Флоренции, что он делал, пока меня искали всюду и хотели убить, пока грабили мой дом… пока терзали, по всей вероятности, старую Леонарду? Где был этот всесильный Лоренцо Великолепный? Он прогуливался по своему саду и любовался, как цветет лавровое дерево, или сочинял стихи и славил красоту? А может быть, он был поглощен чтением редкой книги? У моего отца были собраны замечательные книги. Может быть, Лоренцо позаботился перенести их в его собственную библиотеку?

Фьора не могла больше сдерживаться. Горькие слезы хлынули из глаз…

Пиппа быстро закрыла ей рот рукой.

– Замолчи сейчас же! Ты хочешь, чтобы нас всех повесили? В доме много людей. Девицы за работой, приходят все новые клиенты.

– Чего тебе бояться? – с горечью спросила Фьора. – Я только сказала, что Медичи не такие уж всемогущие…

– У них всюду шпионы. Из-за этого они и самые сильные, да еще и потому, что у них много золота. У них кровь не голубее моей. Лоренцо пришлось жениться на принцессе, чтобы стать благородным… Ну, хватит, успокойся! Если это может тебе доставить удовольствие, так признаюсь: я тебя прекрасно понимаю. Трудно проглотить такую пилюлю…

– Это самое мягкое выражение в данном случае.

– Согласна, но ты все-таки не все потеряла. У тебя осталась премиленькая мордашка и… красивое тело. Когда я тебя научу пользоваться всем этим, ты убедишься, что ты еще можешь достигнуть многого. В Риме ты сможешь сколотить себе состояние, и возможно, настанет день, когда ты отомстишь за все. А теперь ложись спать! А вот эту…

– Что ты хочешь с ней сделать? – закричала Фьора, вся ощетинившись и заслоняя собой Хатун.

– Я собиралась ее убить, потому что только мертвые молчат, но, может, лучше…

– Что лучше?

– Надо посмотреть, что там скрывается под лохмотьями… Рабыня-татарка стоит дорого. Что она умеет делать?

– Петь, танцевать, играть на лютне. Но я не позволю тебе продавать ее. Она принадлежит мне, и я люблю ее. Если ты нас разлучишь, ты ничего от меня не добьешься. Я обязательно себя убью!

Молча, но с тяжелым вздохом Пиппа взяла у Фьоры Хатун и начала снимать с нее тряпки. Она напоминала громадную рыжую обезьяну, очищающую от кожуры свежий орех. Хатун так устала, что не могла понять, что с ней происходит. Она едва держалась на ногах, и глаза ее закрывались сами собой, несмотря на все ее старания держать их открытыми.

Вираго, как бы не замечая ее состояния, подвергла Хатун такому же осмотру, как и Фьору. Фьора с нетерпением ждала, когда кончится все это, но вдруг подскочила, не веря своим глазам и ушам: под руками Пиппы, осторожно скользящими по ее телу, Хатун стонала и извивалась. Тело ее было разбужено, несмотря на то, что глаза закрывались. Она трепетала от прикосновений могучей Пиппы. Внезапно она упала на широко расставленные колени, схватила руками свои груди, а пальцы Пиппы добрались до ее интимного места. Юное смуглое тело выгнулось дугой. Хатун прерывисто дышала, как загнанный зверь. Затем она с криком рухнула на пол, Фьоре показалось, что она забилась в конвульсиях…

Пиппа поднялась с колен. Она совершенно равнодушно отнеслась ко всему происшедшему.

Бросив на ошеломленную Фьору насмешливый взгляд, она сказала:

– Эта малышка умеет не только танцевать и играть на лютне. Ты никогда не занималась с ней любовью?

– Ты что, сумасшедшая?! – вскричала возмущенная Фьора. – Любовью можно заниматься только с мужчиной… и мужчиной, которого любишь!

– О! Ты еще многого не знаешь! Женщины могут оказывать друг другу приятные услуги, которые заставляют забыть грубости мужчин. Очень мало тех, кто умеет доставить истинное удовольствие. В городе, взятом штурмом, многие ведут себя как наемники, тогда как женщина… Хочешь, я тебе покажу?

– Спасибо, нет!

Фьора с отвращением смотрела на распростертое тело Хатун, погруженной после наслаждения в сон. У нее было впечатление, что ее рабыню только что осквернили…

Пиппа рассмеялась и, наклонившись, без видимых усилий подняла Хатун и бросила ее на постель.

– Не делай такое лицо! То, что ты видела, – это естественно, тем более для дочери Азии. Сегодня ночью оставь ее у себя. Завтра девчонка начнет работать. Сейчас она в таком состоянии, что даже не вспомнит, что произошло.

На пороге комнаты она обернулась:

– Кстати! С завтрашнего вечера ты тоже начнешь работать. Это будет не очень легко, но я тебе помогу!

Этой ночью Фьоре так и не удалось заснуть. Дом дрожал от оргий, и этот шум барабанной дробью отдавался в голове молодой женщины. Песни, крики, смех и хрипы пьяных доносились до Фьоры, и это было отвратительно.

Около двух часов ночи раздался сильный удар в дверь, но запор был крепкий и никто не вошел. Послышались оскорбления и грязные ругательства, и Фьора поняла, что имела в виду Пиппа, говоря о грубости мужчин…

Повернувшись на бок, она увидела спящую Хатун, и глубокая жалость пронизала ее. Фьора раскаялась в том, что минуту назад презирала ее. Бедное маленькое существо выказало такую преданность, перенесло холод, дождь, усталость, страх и другие опасности, чтобы попытаться избавить свою госпожу от ужасной судьбы! Одна только мысль, что с завтрашнего дня жизнь Хатун превратится в сущий ад и Вираго отдаст ее в руки этих грязных скотов, приводила Фьору в ужас. Она страшилась этого гораздо больше, чем собственной судьбы, потому что вдруг ощутила в себе до сих пор неведомую силу.

Ненависть и жадность Иеронимы вырвали ее из привычного счастливого мира и бросили к этим хищникам. Отныне Фьора знала: если она хочет жить, ей придется бороться первым попавшимся под руку оружием. Еще и для того, чтобы однажды упиться жаждой мести. Чувство мести сжало ее сердце так сильно, как сорняки заглушают и выпивают соки из благородных растений. Но если растениям помогает умелый садовник, то никто не сможет оживить сердце, если оно не будет получать живительную влагу нежности. А тот единственный, кто способен совершить такое чудо, не беспокоится и никогда не будет заботиться о ней.

Крик петуха восстановил тишину в доме Пиппы. Фьора услышала, как уходит последний гуляка. Он страшно фальшиво горланил песню, которую Фьора очень любила:

И круглый год на щечках розы рдеют,

Всегда, что называется, в цвету.

Исполненный хриплым голосом романс был почти неузнаваем. Эта песня была иллюстрацией того, что произошло с Фьорой: пародия, кошмар, насмешка, и она не видела дна той клоаки, куда упала, и каким образом можно из нее выбраться… и в каком состоянии! Теперь Хатун была ее подругой по несчастью. В одно мгновение дистанция была уничтожена, если она вообще была между ней и молодой рабыней, ставшей ее сестрой, возможно, более слабой, которую надо защищать, но благодаря Хатун появилась возможность разработать план побега. Она, по крайней мере, знала, где находится дом Пиппы.