Индейцы Северной Америки. Быт, религия, культура - Джон Мэнчип Уайт

После двухдневного сражения с силами генерала Говарда численностью в 600 штыков, произошедшего в районе города Камайя, штат Айдахо, Джозеф, у которого с самого начала было намного меньше воинов, оказался перед выбором: или отходить, или сдаваться. Он принял решение попытаться увести оставшихся 200 воинов и 600 женщин и детей в Канаду и получить там убежище.

Организованное отступление неперсе в тех условиях, в которых они оказались, и при постоянном преследовании войсками Говарда было проведено блестяще; оно напоминало лучшие образцы подобных операций, проводимых апачами. Двигаясь на восток, индейцы перешли через перевал Лоло и хребет Биттеррут; пересекли территорию четырех штатов; дважды осуществляли переход через Скалистые горы; прошли через Иеллоустон, по пятам преследуемые Говардом, у которого уже было 2000 штыков, и форсировали Миссури. К тому моменту, когда Говарду удалось настичь Джозефа и его людей в горах Биар-По, они сумели пройти тяжелейший путь длиной в 3200 км, стоивший им больших усилий и потерь. До канадской границы оставалось менее 50 км. Несмотря на потери и усталость, а также подавляющее численное превосходство противника, индейцы сражались яростно и отчаянно и в ходе упорнейших пятидневных боев нанесли войскам Говарда серьезный урон; он был вынужден применить артиллерию.

Когда 7 октября 1877 г. Говард получил подкрепление, положение стало безнадежным. Чтобы спасти людей, Джозеф был вынужден объявить о сдаче. Вот его знаменитое письмо Говарду с уведомлением об этом:

«У меня больше нет сил сражаться. Наши командиры погибли. Зеркало мертв. Тухулхулзот мертв. Все старые и пожилые люди умерли. Все теперь решают молодые, но их командир, мой брат Оликут, мертв. Наступили холода. У нас нет одеял. Дети замерзают. Некоторые из моих людей ушли в горы без еды и теплой одежды. От них нет никаких вестей. Возможно, они замерзают. Я хочу попытаться найти их. Может, их уже нет в живых.

Я отдаю себя вашей власти. Боги видят, как я устал. Говорю об этом с тоской и болью в сердце. С того момента, который сейчас отмечен солнцем, я обещаю больше никогда не брать в руки оружие».

Это пропитанное болью письмо, напоминающее некролог, является одним из свидетельств, а таковых было немало, которые должны показать будущим поколениям, каким страшным ударом явилось для индейцев то жестокое и сокрушительное поражение, которое они потерпели.

Соседями неперсе были плоскоголовые. Их вождь Шарлот отказался уступить белым долину Биттеррут в Монтане; после 30-летнего сопротивления он, уже будучи совсем пожилым человеком, увел своих людей в Канаду. Вот выдержки из его речи, произнесенной в 1876 г.:

«Зимний снег более чем семьдесят раз выпадал и таял с тех пор, как наши предки однажды впустили в свой дом белого человека. Он заполнил могилы останками наших братьев. Он сеет разрушение. Он портит и уродует тот мир, который Великий Дух, властелин нашей страны, создал чистым и прекрасным…

Кто он? Зачем он пришел сюда? Мы были рады встрече с ним, когда впервые увидели его. Мы думали, что он принес с собой свет. Но он оказался подобным сгущающимся вечерним сумеркам, а не занимающейся утренней заре. Его приход погрузил наше будущее во мрак ночи. Клеймо «ВОР И ЛЖЕЦ» должно быть выжжено у него на лбу, так же как он выжигает клейма на боках наших лошадей, которых он крадет у нас. Если бы Великий Дух предостерег нас, мы бы не впустили белого человека в наш дом. Но мы не отвергли его. Когда он был беден и слаб, мы приютили и накормили его. Мы научили его ходить по нашей земле; показали ему броды через наши реки, проходы и тропы в наших горах. Он предложил скрепить нашим именем те бумаги, на которых стояло и его имя; он клялся Солнцем и своим Богом, что выполнит все свои обещания. Он обещал нам то, что он не только никогда не дал, но и никогда не собирался давать. А потом он стал угрожать нам своими солдатами, тюрьмами и железными цепями… Братья, у нас ничего не осталось. Мы осиротели. Белый человек – это горе и рок для тех из нас, кто пока еще жив и кто сможет еще увидеть какое-то время восход солнца… Вы знаете, что он высокомерен, властен, черств и беспощаден. Что вы видите, когда смотрите на него, стоя рядом с ним? Что вы чувствуете? Холодный взгляд его пустых рыбьих глаз. Хитрость, коварство и зависть, которые являются такой же неотъемлемой его частью, как его руки и ноги… Разве написанные им законы дали нам хоть один пучок травы, хоть одно дерево, утку, тетерева, треску? Он подкрадывается, как росомаха, чтобы украсть то, что принадлежит нам. Он приходит все чаще и забирает все больше. А то, что он не может забрать, он портит и разрушает».

Таковы были чувства и настроения индейца в 70-х гг. XIX в.

Как мы видели, политика сгона индейцев с их родных земель с помощью силы и обмана, неизбежно ведшая к кровопролитию, начала осуществляться в XVII в.; в этом столетии, как и в следующем, она проводилась разрозненно и эпизодически, а вот в XIX в. она была вполне четко разработана и оформлена и стала проводиться на постоянной и систематической основе. Джефферсон разработал крупномасштабный план, согласно которому в 1802 г. от индейцев должна была быть очищена территория штата Миссисипи, в 1803 г. – Индиана, в 1804 г. – Луизиана, в 1808 г. – Арканзас. Эта политика нашла «достойных» исполнителей в лице таких людей, как Уильям Генри Гаррисон, который был губернатором Индианы с 1800 по 1812 г. Гаррисон аннулировал все права индейцев на землю в Индиане, Иллинойсе, Огайо, Мичигане и Висконсине и принудительно выкупал ее по цене 2,5 цента за 1 га. Согласно последнему из 15 навязанных индейцам договоров, известному как Договор Форт-Уэйн, подписанному в 1809 г., у индейцев отобрали 1 млн га земли, что подтолкнуло Текумсе выступить с оружием в руках против Соединенных Штатов. Индейцы не могли воспрепятствовать этой официальной политике властей, которая проводилась решительно и последовательно. В течение пяти лет, с 1853 по 1857 г., США приобрели 63 млн га земли в соответствии с 52 различными договорами, условия ни одного из которых американцы впоследствии не выполнили.

К 1860 г. политика сгона индейцев с занимаемых ими земель проводилась совершенно откровенно и все более и более агрессивно. Лишь во время Гражданской войны южане-конфедераты попытались применить новый, весьма интересный подход к решению этой проблемы, однако, к сожалению, с победой северян все это было свернуто. К 1880 г. двадцать пять из сумевших выжить к этому времени индейских племен, общее число которых значительно сократилось, были размещены на территории нынешней Оклахомы или в других местах, находившихся на большем или меньшем удалении от родных мест. Обсуждался вопрос о создании отдельной «индейской территории», населенной одними индейцами, которая была бы официально провозглашена американским штатом. От этой идеи отказались, поскольку в случае ее осуществления за индейцами пришлось бы закрепить очень большую территорию, на которой впоследствии могли бы быть обнаружены ценные залежи полезных ископаемых или земли, пригодные для сельскохозяйственного использования. Задача же заключалась в том, чтобы в случае обнаружения таких земель как можно быстрее переселить индейцев на другую территорию. И так происходило постоянно. Из-за подобной политики некоторым племенам приходилось по нескольку раз переходить с одной территории на другую, а тем, кому особо не повезло, приходилось по многу раз менять место жительства. Так, апачей-мескалеро перемещали с места на место восемь раз, пока они наконец не поселились на небольшом участке земли, не представлявшем никакого интереса для белого человека. На мытарствах индейцев, связанных с переселением, делали грязный, но весьма прибыльный бизнес всякие проходимцы, находившиеся на госслужбе и имевшие отношение к этим вопросам по своим служебным обязанностям. За взятку в 20 000 долларов они «уступали» темным дельцам право продавать индейцам списанные, полуистлевшие и кишащие жучками галеты, а также одеяла из армейских запасов, часто мало пригодные к использованию. Знаменитый вождь сиу Пятнистый Хвост обращался к федеральным властям с вопросом: «Почему Великий Отец[76] не может выделить повозки и телеги, ведь на колесах ему было бы легче перевозить своих краснокожих детей?»