На крыльях надежды - Татьяна Солдатова

Но случай избавил нас с мужем от сложностей выбора и принятия решения как такового. Мы шли по коридору в кабинет заведующей, как вдруг в одной из групп открылась дверь и оттуда выглянула маленькая курчавая головка с огромным бантом наперевес и с любопытством принялась рассматривать нас. Я застыла под этим немигающим, оценивающим абсолютно не детским взглядом, не зная, как себя вести в подобной ситуации. Нельзя же просто отмахнуться и уйти!

А рассмотрев нас, малышка полностью открыла дверь и вышла в коридор, таща за собой в одной руке плюшевого медведя, явно потрепанного жизнью. На автомате присела на корточки, оказываясь на одном с ней уровне. И ребенок, не испугавшись чужого незнакомого ей человека, смело подошел и с детской непосредственностью жалобно попросил: «Я хочу домой. Ну, позязиста. Можо?»

Спазм сдавил горло, лишая возможности говорить. Видя перед собой трогательное личико девочки и ее глаза с немой мольбой, я единственное, что смогла сделать в данной ситуации, это постараться не реветь, чтобы не испугать крошку.

Благо Илья пришел на помощь. Он присел рядом с нами и принялся расспрашивать о чем-то малышку. К этому моменту к нам присоединилась ее воспитатель, заметившая «пропажу» в группе.

Оказавшись в кабинете заведующей, мы женщину сразу оповестили о том, что хотим забрать именно Яну. На тот момент Яночке не было еще четырех лет.

Спустя несколько ужасно долгих, по моему мнению, месяцев, потребовавшихся на то, чтобы пройти процедуру удочерения от начала и до конца, Яна оказалась дома. Как раз к своему четвертому дню рождения.

С Сашей она поладила практически сразу же, обезоружив того чистыми эмоциями, своей искренностью и непосредственностью. И я с ним была солидарна. Мало кто сможет остаться равнодушным, когда тебе открыто признаются в любви и щедро угощают единственной имеющейся карамелькой.

Вот и Сашка не выдержал такого напора любовью. Глядя на нового члена семьи с открытым ртом, он не знал, как реагировать. А вот Яна, напротив, обратив внимания, что парень не решается взять конфету, распечатала сладость и, бережно засунув фантик в карман платья, откусила половину конфеты сама, а вторую часть сунула в раскрытый рот Волкову-младшему, бережно прикрыв ладошкой, чтобы конфета не выпала. Так и начались отношения брата и сестры. С нежных объятий и одной на двоих карамельки с вишней.

— Свет, ну куда ты так бежишь? Что спринтер, что марафонец из тебя сейчас никакой, — выдернул муж из воспоминаний своим бурчанием, с нежностью глядя на мой огромный живот и бережно придерживая под локоть. — Сашка, смотри внимательно за сестрой! — крикнул Илья уже сыну, когда те подбежали к эскалатору раньше нас.

— Смотрю, па! — прилетел нам ответ.

А я, любуясь на счастливых детей, поднимающихся на эскалаторе, до сих пор не могла поверить, что это происходит со мной на самом деле. Реальность казалась прекрасным сказочным сном, но просыпаться я категорически отказывалась. Хотелось в таком состоянии прожить всю оставшуюся жизнь.

Поравнявшись с Сашей и скакавшей вокруг него Яной, мы направились в раздевалку игрового центра. Виктория с дочерью недавно подошли и тоже находились там.

Илья взял на себя роль главного куратора этого мероприятия. Усадив меня за стол, подал меню, а сам утащил за собой всех детей и Викторию, так как Алена еще побаивалась оставаться в незнакомых местах без матери.

Возражать не стала, мне было уже тяжело не только ходить, но и сидеть, да и вообще просто тяжко. Устроившись удобнее на стуле, изучила меню. Подошедший официант принял заказ, оставив одну, но «грустить» в одиночестве пришлось недолго.

— Света? Света, это и правда… ты?!

Морозов, держа в руке детскую кофточка, смотрел так, словно у меня было две головы или еще какие-то лишние конечности.

— Привет, Олег, — усмехнулась, откладывая телефон и удивляясь, какой же Новосибирск все же маленький город. — Это и правда я, а что тебя, собственно так удивляет?

Он замялся, отводя глаза, но я и без пояснений поняла то, о чем было не сказано.

— Прекрасно выглядишь, — нарушил он тягостную тишину, с грустью рассматривая мой живот.

— Спасибо. Ты тоже… С семьей пришли отдохнуть? — и осмотрелась, не хотелось бы таких встреч сейчас.

— Нет. Только с дочкой… Я с Олей год назад развелся. Так что иногда забираю Полю, и мы проводим выходные вместе.

— Ясно. Сожалею, что у тебя все так…

Он, поджав губы, передернул плечами и тихо добавил:

— Я тоже, Свет… я тоже… Ну а ты как? Вижу, все хорошо?

— Замечательно, — счастливая улыбка сама расползлась на губах, и я в эмоциональном порыве призналась: — Спасибо тебе, Олеж. За все спасибо.

— Мне?! — опешил Морозов и впервые за сегодняшнюю встречу открыто посмотрел в мои глаза.

— Да. Давно уже хочу поблагодарить тебя, что своим решением уйти, ты дал мне возможность стать счастливой. Узнать, что значит быть мамой.

Олег побледнел, а потом, криво усмехнувшись, зло бросил:

— Это жестоко с твоей стороны, Свет. Не находишь? Очень жестоко.

— Благодарность?! — уточнила я у бывшего мужа, удивленно выгнув бровь, и неожиданно охнула, когда сыночек довольно болезненно пнул.

Олег дернулся в мою сторону, но я остановила его взмахом руки.

— Все хорошо. Не надо… Просто у нас уж очень активный малыш, — и стараясь расслабиться, прикрыла на мгновение глаза, погладив живот.

— Сын?

— Да.

— Рад за вас.

Кивнула, молча принимая поздравление.

— Тебя, наверное, ждут? — тонко намекая на завершение нашего разговора.

Правда, ответить он не успел.

— Мама! Мама! Мамочка! Смотри, что мне подарили! Смотри! Правда, она красивая?

Краем глаза успела отметить, как вытянулось лицо Морозова, когда Яна маленьким ураганом, подбежав ко мне, несколько раз еще назвала мамой, не переставая тараторить, а потом порывисто обняла.

— Да, родная, — погладила дочь по голове, вместе с ней радуясь Викиному подарку. — Она прекрасна.

Яна, захлебываясь эмоциями, хвасталась новой куклой. И я, полностью переключившись на дочь и подошедшую семью, не обратила внимания, как исчез Морозов.

Уже поздно вечером, засыпая в крепких и надежных объятиях мужа, блаженствовала, понимая, что ничего не хотела бы поменять в своей жизни. Ни единого мгновения. Ведь даже наш сын пришел именно в тот момент, когда должен был, сделав мое счастье безграничным.