Капитан прыгуна К2.0 - Евгения Чепенко

и так же как она, видишь дальше и больше меня. Знаешь, — шепот папы вдруг стал доверительным, — я так и не понял, почему среди всех претендентов на ее внимание и имя она выбрала меня. Я был не самый приметный тала.

На этом наш диалог оборвался – ковровая дорожка закончилась. Арга отпустила отца и подала руку счастливому донельзя жениху. Мансур даже скрыть не попытался волнение и восторг. Дернул ее на себя, вынуждая со смехом упасть в его объятия, а гостей одобрительно загудеть. И так легко, так складно у этих двоих все выглядело, что мне стало чертовски стыдно за свою скованность.

Я с трудом подняла взгляд на раскрытую ладонь Глеба. Во рту пересохло, в груди ширилась и росла паника. Папа куда-то исчез, все исчезли, осталась только я один на один с этим земным обрядом, который очень важен Иммэдару. И нужно было вести себя достойно, ничего не испортить…

— Хей, — вдруг раздался над моей головой едва различимый шепот Глеба. — Можно, ты меня поцелуешь?

Сердце забилось так часто, словно я новый предел возможностей организма установила. Я вскинула голову и оказалась в плену ласковых голубых глаз. Глеб совсем не сердился на меня. Напротив, с улыбкой изучал мое лицо. Я легко прочла бесконечное обожание в этом гипнотизирующем взгляде, и больше не думала ни о чем. Паника испарилась, словно ее и не существовало никогда, уступив место всепоглощающей нежности. Рука сама собой поднялась и легла на ладонь Глеба. Мой огненный, искренний чистокровный, кто я без тебя? Как идти по мирам, не ощущая твое тепло и заботу? Как жить, не зная твоей любви? Ты – бесценный дар Вселенной! Мой единственный и неповторимый дар…

— Ты же скажешь мне «да»? — весело прошептал мой дар, с задорным «ха» поднял меня на руки и, немного подкинув, перехватил поудобнее.

От неожиданности я вскрикнула. Застать меня врасплох, кажется, мог только этот мужчина! Лишь с ним я, сама того не желая, ощущала себя маленькой, беспомощной, глупой, слабой… Да какой угодно!

Глеб опустил меня на пол и состроил серьезную мину священнику. Руку с моей талии при этом не убрал. Хранитель религиозных знаний неодобрительно нахмурился. Полагаю, молодым людям на Земле в столь важный день не полагалось быть настолько счастливыми и влюбленными. Таинство все-таки. А тут целых две пары, плюс два веселых держателя колец, которым мероприятие никоим образом не мешало продолжать давний спор про жизненные приоритеты и учебу. По левую руку от Глеба стояла Иска и свирепо шипела за нашими спинами о свободе личности и выбора. По правую руку от Арги атласную подушечку с кольцами держал Тим и не менее свирепо шипел про будущие перспективы и конкуренцию в профессиональной сфере.

— Дорогие друзья! — срывающимся на крик голосом провозгласил священнослужитель и еще раз окинул нас шестерых неодобрительным взглядом. — Сегодня мы собрались здесь…

Глеб отпустил мою талию, взял меня за руку и переплел наши пальцы. Иска с Тимом замолчали.

— Готовы ли вы вступить в союз, и является ли ваше решение добровольным?

«Да» у всех четверых вышло произнести одновременно. Я вдруг сообразила, что напрочь позабыла текст клятвы, которую сочиняла несколько дней. Вылетела из головы, и все!

— Кто отдает эту девушку замуж? — меж тем вопрошал пастор, глядя на Аргу.

Как же там было? Я люблю тебя, мой… Нет, это в середине. Или в конце? Я хочу взять тебя…

— Кто отдает эту девушку замуж? — прозрачные глаза священнослужителя озабоченно взглянули на меня. Я растерянно уставилась на это суровое загорелое лицо, покрытое сетью глубоких морщин. Кажется, пастору мое поведение показалось подозрительным. Это мне теперь нужно как-то невербально пояснить, что я тут добровольно?

Папа так легко и уверенно рассказал о том, чья я дочь и почему выхожу замуж, словно делал это постоянно. Как ни странно, его спокойствие вернуло мне самообладание, а следом и память. Я беру тебя, Глеб, в законные мужья…

— Известны ли кому-то из присутствующих причины, по которым молодые не могут вступить в брак?

На пляже воцарилась тишина, нарушаемая лишь пением птиц, да шумом ветра. Этот город, земля и сама природа не имели никаких возражений, а значит наступила очередь клятв.

Мансур с Аргой повернулись лицом друг к другу.

— Я беру тебя, Ун-Гэ, самого упрямого, наглого, умного, скромного, пугливого, сильного и бестолкового, в законные мужья. Ты тот, о ком я могла лишь мечтать. Эти глаза цвета плодов зарослей Мииль свели меня с ума когда-то, и с каждым годом чувства мои все сильнее. Ты – страсть, о которой не расскажет Тала, ты – смерч, сокрушающий все на своем пути, когда речь заходит обо всем на свете, и мой робкий мальчик, когда речь заходит обо мне. Ты мой нежный, страстный землянин, без которого я не представляю своего жизненного пути. Я люблю тебя, мой Мансур!

Я не видела лица Сура, но слышала его прерывистый тихий вздох. Зрачки Арги на мгновение расширились, она смотрела на своего Ун-Гэ неотрывно и желала. Прямо здесь, прямо сейчас.

— Я… — голос Мансура сорвался на хрип. Он глубоко вздохнул и начал заново. — Я беру тебя, миоэлу аматэ, мелии Арга, в законные жены. Самая прекрасная, самая умная, недосягаемая и непостижимая нейри, я благодарен Судьбе и Вселенной за тебя! А еще Богу и Эоруум, и Эолуум, и твоим родителям, и своим друзьям… Ты – свет моей жизни! Ты делаешь меня лучше, сильнее, ответственнее. Я люблю тебя! И знаю, что неправильно люблю! Что слишком боготворю, что боюсь разочаровать, боюсь потерять… Но ты прощаешь мне все недостатки, прости и следующие слова. Моя неповторимая нейри, я люблю тебя и буду любить всю оставшуюся жизнь, даже если ты решишь оставить меня!

Сур протянул Арге руки, и она, заметно смущаясь, приняла их.

Взгляд прозрачных глаз остановился на мне, и реальность будто изменилась. Время потекло медленнее, воздух стал вязким. Я облизнула внезапно пересохшие губы и повернулась лицом к Иммэдару.

«Я беру тебя, Глеб, в законные мужья», — так должна была начаться моя клятва.

Должна была…

В ожидании моих слов светлая лазурь Бий-Суу потемнела, став глубокой, как воды Великого Океана. И такой же переменчивой. И не существует заведомо готовых речей, что опишут эту стихию. Она живет здесь и сейчас. Так было и так будет.

— Ты самое прекрасное и самое