Зеркальное время - Вольфганг Хольбайн

Самого худшего? Что же могло быть хуже?

Это происходит снова и снова, — сказала Алиса.

— То есть? — не понял Юлиан.

— Это происходит заново каждую ночь, — повторила Алиса. — То, что ты видел, возобновляется из вечера в вечер, каждую ночь, с тех самых пор.

— Ты... хочешь сказать...

— С тех пор катастрофа повторяется каждую ночь, — сказала Алиса. — В этом и состоит истинное проклятие магического зеркала.

Юлиан попытался сосчитать в уме, сколько ночей миновало с тех пор. То, что он пережил, чуть не лишило его рассудка, а ведь он пережил это всего лишь один раз.

— И это никогда не прекратится?

— Это началось, когда разбилось зеркало, — сказала Алиса вместо прямого ответа на вопрос— И это не кон­чится до тех пор, пока зеркало не будет полностью собрано из осколков.

— Тогда почему же вы этого не сделаете? — спросил Юлиан.

— Ты думаешь, мы не пытались? — тихо отозвалась Алиса. — Мы разыскали все осколочки, даже самые мелкие. Но одного не хватает. И пока мы его не найдем, Юлиан, это не кончится. — Она сделала паузу, посмотрела на мальчика, как будто оценивая, выдержит ли он то, что она сейчас скажет, и вздохнула: — Вся надежда у нас осталась только на тебя.

— Ты думаешь, я смогу его найти? — удивился Юлиан.

— Твой отец искал его всю свою жизнь, — ответила Алиса. — И не нашел, хотя перепробовал все средства. Поэтому он изобрел волшебное зеркало и послал сквозь него меня и всех остальных. Ради одной-единственной цели: разыскать исчезнувший осколок.

— Но он его не нашел.

— Нет, — печально подтвердила Алиса.

— Почему же вы решили, что я смог бы его найти? — спросил Юлиан.

— Ты все-таки его сын, — ответила Алиса. — Может быть, что-то из его магической силы передалось тебе. Я знаю, как мала эта надежда, но она — последнее, что у нас осталось. Если мы не найдем осколок, это никогда не кончится. На все времена.

— Тогда зачем же... зачем они охотятся за мной? — спросил он. — Майк и его тролли?

— Не Майк, — сказала Алиса. — Я знаю, это трудно понять, как и все, что связано с этим временем. Майк, мальчик с мотоциклом, он на нашей стороне. Он хотя и не наш друг, но он не тролль. Тот же, кто охотится за тобой, тролль, в которого он превратился после того, как взглянул в осколок зеркала.

— Ты хочешь сказать, после того, как он из-за меня упал в осколок зеркала? —мрачно уточнил Юлиан.

— Что случилось, то случилось, — уклончиво сказала Алиса, не опровергая его вины. Юлиана это больно задело. — И он охотится за тобой потому, что боится тебя, как и все тролли.

— Меня? — недоверчиво спросил Юлиан.

— Ты, может быть, единственный человек — кроме твоего отца и его друга, — кого он по-настоящему боится, — объяснила она. — Потому что ты можешь их уничтожить.

— Каким же образом?

— Если мы отыщем пропавший осколок и вставим его в зеркало, кончится смерть и страдание, а мир троллей прекратит свое существование. Я здесь, Юлиан, чтобы предостеречь тебя.

— О, я тронут, — с иронией сказал мальчик. — Очень любезно с твоей стороны.

— Я серьезно, Юлиан, — сказала Алиса. — Они знают, кто ты. — Она снова бросила беспокойный взгляд в сторону двери. — И больше не оставят тебя в покое. Нет такого места в мире, где ты был бы от них защищен.

Значение ее слов постепенно просочилось в его со­знание.

— Но тогда... тогда у меня просто нет шансов?

— Шанс у нас только один, — сказала Алиса. — Надо найти осколок раньше, чем тролли найдут тебя.

Легко сказать! Где и как он должен его искать?

— Может, отец что-нибудь говорил? — подсказывала Алиса. — Какое-нибудь замечание вскользь, которому ты даже не придал значения... Какое-нибудь слово, намек... Я знаю, что требую от тебя невозможного. Но у меня нет другого выхода. А сейчас... мне надо идти. Но я еще приду, вместе с Рогером.

— А если они явятся раньше? —спросил Юлиан. — Или если мне что-нибудь придет в голову? Как мне на вас выйти?

— Какое-то время мы будем еще в силах тебя защитить. Я еще приду, — сказала Алиса и вышла.

Юлиан знал, насколько бессмысленно было бы гнаться за ней. Ведь там, в коридоре, так много зеркал.

Глубоко удрученный, он снова опустился на кровать. Как он сможет им помочь, если даже не знает точно, что именно должен искать...

И вдруг он отчетливо представил магическое зеркало своего отца, собранное из тысячи осколков, в котором одна-единственная часть, казалось, не вполне подходила: она была чуть толще остального стекла!

Юлиан так разволновался, что больше не мог оста­ваться в постели. Но выйти из больницы при свете дня он, перебинтованный, как мумия, не мог. Оставалось ждать ночи.

Это был самый длинный день в его жизни. Казалось, что к тому моменту, когда дежурная сестра выключила в коридоре свет, он пролежал в постели год.

Он выждал еще полчаса, встал с постели и переоделся. Большую часть повязок он просто сорвал; стиснув зубы, и через несколько минут был уже на улице.

Прохожие оглядывались на него, ему следовало не­медленно переодеться. Исчезновение из больницы не могло долго оставаться незамеченным, а разгуливать в таком виде было все равно что повесить на шею табличку: «Разыскивается!» И хотя он понимал, насколько это опасно, все же решил заехать в отель.

Шофер такси окинул его подозрительным взглядом, но когда Юлиан назвал адрес отеля, без комментариев завел машину. Мальчик нервничал. Он хорошо помнил свою последнюю поездку на такси и озирался, нет ли за ними погони.

Войдя в отель, он пересек вестибюль самым изви­листым путем, чтобы не привлекать к себе внимания персонала. Добравшись до своего номера незамеченным, он достал из кармана пластиковую карточку, которая открывала электронный замок.

Но она больше не действовала.

Все это время она была при нем, и ей пришлось перенести те же испытания, что и ему. Возможно, была нарушена кодировка узкой магнитной полоски.

— Она больше не действует, — услышал Юлиан за спи­ной. Он обернулся и увидел улыбающегося молодого человека из персонала отеля.

— Я вижу, — вздохнул Юлиан. — Мне следовало береж­ней с ней обращаться.

— Дело не в этом, — сказал служащий отеля. — Просто изменили кодировку.

— Мой отец заплатил за две недели вперед, — нахму­рился Юлиан. — И там мои вещи. Вы же видите, мне надо переодеться.

— Об этом можешь не беспокоиться, твои вещи внизу, в кабинете директора. Он сам тебе все объяснит, сейчас мы спустимся к нему. — Юноша секунду помедлил. — Я думаю, нам лучше воспользоваться служебным лифтом.