Выбор судьбы - Вера Чиркова

— Я решила, буду родом из клана Камышовых Котов, — заявила целительница, выйдя в этой накидке на веранду, где ожидали их успевшие переодеться в одной из нижних комнат мужчины, — ты не возражаешь, радость моя?

Ардест только счастливо улыбался, рассматривая хорошенькую чародейку, хоть личина и делала неузнаваемым личико его невесты, но сердце видело ее так же верно, как и под страшной мохнатой маской.

Сам княжич выбрал длинную куртку синевато-серого цвета и особого кроя, какой носили лишь маги, и выглядел теперь настоящим чародеем, а его незагорелое лицо еще больше подчеркивало это сходство. Руки ему намазала отбеливающим зельем Кастина, и сначала ястреб пытался сопротивляться, но поймав умоляющий взгляд невесты, вздохнул и сдался. Не такая уж большая потеря, весна только начинается, и он вполне успеет загореть снова.

— Подъезжаем, — выглянув в окно, предупредил Саргенс, но нужно было это предупреждение лишь Кастине, никуда не ездившей последние полтора десятка лет. Все остальные прекрасно знали, как выглядит внушительный трехэтажный каменный дом князя клана Ястреба.

Воины, стоявшие у ворот, незваных гостей пускать не хотели, и Ардесту пришлось показать в оконце княжеский знак, который он много лет прятал в ладанке, висевшей на шее под рубахой. Коляска проехала по двору под пристальными взглядами охраны и остановилась прямо у ступеней высокого крыльца. Первым наружу по уговору вылез Саргенс, бывавший иногда в доме Илстрема и обычно не вызывавший у стоящих на крыльце воинов никакого удивления или тревоги.

Но в этот раз они почему-то сразу нахмурились, крепче стиснули рукояти алебард, и от чародея не укрылся жест дальнего воина, дернувшего за свисавшую у двери цепочку.

— Похоже, я сегодня тут не в почете, — еле слышно сообщил спутникам Саргенс, делая вид, будто помогает выйти Терсии.

Услышав эти слова, Ольсен выбрался в другую дверцу, обошел коляску и решительно направился к двери.

— Стой! — помрачневшие стражники загородили ему путь своими телами и алебардами. — Кто таков?

— А вы меня не знаете? — едко удивился мельник, остановившись напротив охраны и разглядывая их как какую-то диковинку. — Тогда почему я вас знаю? Вот ты Сотел, а ты, по-моему, сын Хобра?

— Тебя сегодня даже я не узнал, — в проеме отворившейся двери стоял хмурый Илстрем. — Каким ветром?

— Решил тебя проведать… помнится, ты не раз настойчиво звал пожить у вас в доме? — в голосе старика добавилось яду.

— Ну разумеется, я тебе рад, — произнес князь, однако никакой радости на его лице не отразилось.

— А меня, отец? — выступил из-за широкой спины деда Берест, держа под руку Эвесту. — И мою невесту? А с моим учителем ты давно знаком.

— Ардест? — Князь смотрел на сына неверяще, и его лицо из просто хмурого постепенно становилось каменно-приветливым. — Наконец-то ты закончил изучать свои книги! Да еще и друзей привез… ну проходите, гости дорогие.

Похоже, прав был Саргенс, выдавая им крохотные флакончики с сонным зельем, тяжело вздохнула Веся, проходя мимо застывших столбами воинов в широко распахнутую дверь княжьего дома.

Илстрем, не оглядываясь, стремительно шагал впереди, и все они, норовя не отстать, почти бежали следом. Пропустить начало беседы князя с сыном не хотел никто. Как никто и не сомневался, что разговор будет очень серьезный: ни спешащие за хозяином гости, ни попадающиеся ему на пути домочадцы и прислужники.

Возле дверей, находившихся в конце длинной галереи, увешанной портретами и картинами, тоже стоял охранник, и, проходя мимо него, Илстрем рявкнул, чтобы никого, кроме княгини, сюда не пускали. А затем дождался, пока гости войдут в просторный кабинет, уставленный шкафами с боевыми трофеями, оружием и книгами, лично плотно прикрыл дверь и направился в дальний угол, туда, где стояло высокое удобное кресло, а напротив него большой стол и несколько стульев.

— Значит, говоришь, сам все решил? — усевшись в кресло и откинувшись на спинку, желчно прорычал князь, сверля взбешенным взглядом сына. — А про мою просьбу немного подождать и вспоминать не захотел?! Ну, конечно, зачем тебе отец, ты же больше не урод и можешь ходить без маски! И даже невест заводить… и приводить их в отчий дом без предупреждения!

— А почему тебе это не нравится? — знаком остановив правнука, спокойно осведомился Ольсен, первым усаживаясь на стул. — Ты же вроде мечтал, чтоб он стал нормальным?

— И ты туда же, старый пенек! — взорвался обычно хладнокровный Илстрем. — Я так и знал, что без тебя не обошлось! Все крутишь свои дурацкие интриги, а главную беду у себя под носом просмотрел! Вот зачем ты приехал именно сегодня, да еще и их притащил? Или не помнишь, какой сегодня день?

— Ну, помню, завтра равноденствие, — спокойно сообщил мельник и нахмурился. — А сегодня годовщина твоей свадьбы… Ну да, точно. Так какая там у тебя беда стряслась?

— Не у меня, — снова озверел князь и обличающе ткнул пальцем в Ардеста, — а у него! Кто два года назад в ответ на письмо матери с просьбой разрешения устроить его женитьбу прислал согласие?

— Но ты ведь сам просил… не спорить с нею?! К тому же… она не узнавала меня столько лет… Мне очень не хотелось ее снова обижать.

— И Анастию ты тоже не хотел обижать, — кривая ухмылка Илстрема была ядовита, как степная змея, — потому и забавлялся с нею, когда она ездила на мельницу, чтобы тайком встречаться с женихом? А если твой обожаемый дед скажет, будто этого не было, я никогда не стану с ним больше ни о чем разговаривать, кроме способа сушки яблок!

Сердце Веси кто-то словно сдавил невидимой рукой, но она только крепче сжала губы: сейчас ей не говорить, а слушать следует. Зато Берест крепко обхватил невесту обеими руками, притиснул к себе, как утопающий последнюю надежду, истово прижался губами к виску, вдыхая ее аромат и силясь взять себя в руки.

— Лгать не стану… приезжала та драная лиса, — проскрипел Ольсен, сверля князя презрительным взглядом, — и в комнату к Бересту тоже ходила… но только было все не так, как ты думаешь. Или как тебе сказали! Я тебя еще тогда спрашивал, откуда она знает тайну, о которой только тем известно, кто клятву давал? Ну а про ту ночь я молчал… и сейчас смолчу… если Ардест сам ничего не скажет.

— Я отвечу, — тоскливо вздохнул княжич и еще сильнее прижал Весю к себе — хорошо уяснил за последний день, лучше все, не тая, начистоту говорить. — И сразу хочу сказать… я себя не оправдываю. Но она пришла среди ночи, когда я спал, сама влезла в постель… Я ведь точно знаю, девушки так себя не ведут! И потом… я ведь не статуя…

— Расскажи про утро… сними грех с моей души… — проскрежетал мельник, — я же поклялся…

— А утром она меня рассмотрела, — едко усмехнулся Ардест, — и устроила такой скандал… Ни одна торговка рыбой у пристани Ругора так не кричит. Заявила, что ее обманули, подсунули урода… тогда Ольсен ее и выгнал. Но она напоследок пообещала отомстить.

— А она и мстит… — устало и тихо выдохнул Илстрем, — заявилась с пузом и утверждает, будто отец этого дитяти — Ардест. Доренея с нею как с драгоценной вазой носится, не знает куда посадить.