Retrum. Когда мы были мертвыми - Франсеск Миральес

Я был одет во все черное, но не стал накладывать на себя боевой макияж. Я так давно не встречался с ребятами из «Retrum», что, честно говоря, не помню даже, куда подевал старую пудреницу, подаренную ими.

До часа ночи — обозначенного времени встречи — оставалось еще около получаса. Поэтому я присел на край бетонной клумбы, стоявшей у входа в клуб, и стал ждать приятелей. Возможно, они смогли бы произвести на охранника благоприятное впечатление и убедили бы его пропустить нас.

Я отключился от происходящего и лишь случайно краем глаза заметил, что одна из девчонок-готов, та самая, что все время посматривала на меня, наклонилась к охраннику и стала шептать ему что-то на ухо, непроизвольно показывая пальцем в мою сторону. Тот в ответ лишь отрицательно покачал головой. Тогда девчонка стала дергать его за рукав. Так капризная и упрямая дочка настойчиво выпрашивает что-то у отца.

Я даже не слишком удивился, когда эта стратегия дала свои результаты. Человек-горилла подозвал меня свистом, прямо как собаку.

Когда я подошел к дверям, он просто молча слегка отодвинул тяжелую штору, давая понять, что путь в клуб мне открыт. В темный холл я заходил под довольный и даже чуть снисходительный смех девчонок. Было понятно, что они пройдут в зал следом за мной, мне еще предстоит встретиться и, быть может, даже пообщаться с ними.

* * *

Я танцевал уже два часа, а Лорены и Роберта все не было. Впрочем, я без них особо не скучал.

Я, словно в гипнотическом трансе, двигался в такт зловещим хитам, лившимся из динамиков, и впервые за много времени понимал, что нахожусь в том месте, где чувствую себя легко и непринужденно. Я действительно был своим в этом темном зале, где звучали песни о боли, страданиях и смерти. Эта музыка была бальзамом на душу такого мрачного ворона, как я, — ночного жителя, которого слишком долго держали под слепящими лучами солнца.

Отсюда, из этого крысиного гнезда, скрытого где-то в дебрях Побле-Ноу, моя жизнь в Тейе казалась чем-то далеким и нереальным. Более того, я начал чувствовать себя виноватым. Притворно корректное сосуществование с отцом, занятия в институте и даже полный фальши роман с Альбой — все это казалось мне непростительным обманом.

Если смотреть на вещи объективно, то Альба действительно оказалась замечательной девушкой с просто золотым сердцем. Вот только мне все ее достоинства были не нужны. Моя душа блуждала по самым темным катакомбам этого мира. Я ворвался в жизнь Альбы лишь для того, чтобы навлечь на нее страдания и боль. Рано или поздно она должна была все осознать. По-моему, этот час уже наступил.

Медленно двигаясь в ритме мрачной и депрессивной музыки группы «JoyDivision», я твердо решил, что сегодня выполню свое обещание, данное Альбе, но это случится в последний раз. Я действительно собирался вернуться к ней ближе к утру, вместе позавтракать, а затем вернуться домой. Я твердо решил для себя, что после этого мне нужно будет держаться от нее подальше и ни в коем случае не подпускать Альбу к себе.

Так будет лучше для нее самой.

После того как я сформулировал для себя это решение, у меня словно гора с плеч свалилась. Я почувствовал, как моя душа наполняется пусть и мрачным, но все же покоем. Особенно в тему была в тот вечер музыка, звучавшая на танцноле. Манчестерских патриархов готики сменила гораздо менее известная композиция из первого альбома группы «Аляска у LosPegamoides». Я впервые стал вслушиваться в слова этой песни, и вдруг в какой-то момент у меня кровь застыла в жилах.

Лицо в окне,

Ковер в пятнах,

Ты слышишь шаги

Того, кто следит за тобой.

REDRUM.

REDRUM.

Именно в этот момент на площадке, где уже собралось немало всякой потусторонней нечисти, появились два привидения, выделявшиеся в толпе. Это были высокий и худой юноша и девушка-вампирша с огненно-рыжими волосами. Их белые лица словно светились в темном танцевальном зале.

Я почувствовал на себе взгляды этой парочки и оглянулся.

Лорена разжала темно-лиловые губы и сказала:

— А мы по тебе соскучились.

Прежде чем ответить на приветствие, я успел вслушаться в последние аккорды песни. Под ритмичную мелодию вокалисты хором повторяли раз за разом одно и то же слово, звучавшее не то как лозунг, не то как пароль или заклинание.

REDRUM.

REDRUM.

REDRUM.

Я не вижу смысла в жизни, она для меня — лишь пустой футляр.

Без сна и покоя я перехожу все границы, продолжая искать конец этого дня.

— Ноэми Конеса —

Мы крепко обнялись и втроем пошли на второй этаж, где оказалось светлее и можно было просто поглядеть друг другу в глаза. Мы сели вокруг одного из столов-гробов, и я при огоньках свечей посмотрел в лица тех людей, которые были со мной в самые счастливые дни моей жизни, вплоть до той страшной ночи на Хайгейтском кладбище.

Роберт практически не изменился, оставался все таким же нескладным, тощим, с черными как смоль, вечно непослушными волосами.

Прическа Лорены за то время, что мы не виделись, успела измениться. Вместо короткой стрижки у нее теперь были достаточно длинные волнистые волосы, смягчавшие довольно резкий контур вытянутого лица. Она уже не походила на девушку, сошедшую со страниц книги о девятнадцатом веке. Улыбаясь темно-лиловыми губами, казавшимися почти черными на белой маске лица, передо мной сидела весьма привлекательная ведьма, явно производившая эффектное впечатление на печальных, унылых созданий, обитавших в этом вертепе.

Судя по всему, ей тоже было что сказать по поводу моего внешнего вида.

— Крис, ты, похоже, совсем дошел. Таким я тебя еще не видела.

— Ты серьезно?

— Во-первых, ты изрядно похудел — просто ходячий скелет.

— Что тут такого? — как всегда, вступился за меня Роберт. — Зато ты посмотри, какая у нас замечательная композиция складывается! Двое тощих доходяг и пышечка-толстушка.

В ответ рыжая ведьма толкнула своего верного спутника локтем в бок и гордо заявила:

— Да, я девушка с формами, есть за что подержаться, не то что вы — кожа да кости.

В знак примирения Роберт запечатлел на ее белой щеке лиловый поцелуй.

Меня просто потрясло, что они дурачатся, шутят легко и непринужденно, точь-в-точь как раньше. Именно такая атмосфера обычно царила в нашей компании до гибели Алексии. Как же можно продолжать вести себя так же, после того как один из нас стал жертвой убийцы?!

Роберт, судя по всему, если не прочитал мои мысли, то, по крайней мере, почувствовал мое настроение. Он мгновенно посерьезнел, попросил официанта принести нам выпивку, а потом начал легко, едва слышно постукивать ладонью по крышке гроба. Это неспешное соло импровизированного тамтама возвещало о том, что настало время сообщить мне последние новости.