Третий виток - Сергей Николаевич Стоян

так удачно рухнул на побережье. Еще бы! Благодаря этой аварии Уэйн обрел долгожданную свободу!

Из диалога с неожиданным визитером Миллс сделал два вывода: парень до сих пор не доложил начальству о том, что его летательным аппаратом воспользовался туземец и что он в чем-то подозревает Рональда Коула. Что ж, тем хуже для него! С ним еще была какая-то баба. Получается, два свидетельских голоса против одного! Непорядок. Придется кого-то из них ликвидировать! А лучше обоих…

С оставшимися землянами-дикарями тоже неплохо бы разобраться, и тогда можно будет действовать расчетливо и неторопливо, без оглядки на прошлое!

Где-то на задворках подсознания иногда шевелилась загнанная туда совесть, но Уэйн не давал ей права голоса. «Заткнись! – мысленно приказывал он. – Эти люди никогда не были моими друзьями! Кэрри? А что Кэрри? Она сама оттолкнула меня! Не захотела понять! Простить минутную слабость! Я слишком долго терпел это издевательство. Хватит жить в угоду другим. Хватит бояться давно обесценившихся догм. В конце концов, естественный отбор никто не отменял. Выживает сильнейший – таков закон эволюции и прогресса. Не мною он был создан, и не мне его нарушать. И вообще, я давно покончил с этими соплями!»

Трудно сказать, был ли Уэйн Миллс полностью адекватен в своем новом качестве. Наверное, не совсем, и на то были объективные причины. Уже там, на краю пропасти, его личность дала трещину, исторгнув из себя всю злобу и ненависть, годами копившуюся в виде зависти, уколов болезненного самолюбия и горечи неминуемых поражений. Любой человек хоть раз в жизни проигрывал по-крупному. Миллс, уверенный в своей исключительности, не простил судьбе ее крутых поворотов. Неважно, была ли это первая безответная любовь или спущенная в карточной игре кругленькая сумма.

Несложно понять, почему, оказавшись у гибельной черты, он взорвался, обрушившись с проклятиями на образ наиболее близкого и дорогого ему существа.

Однако Кэрри не смогла простить…

Да и другие невольные свидетели этой безобразной сцены после того всячески выказывали Уэйну свое пренебрежительное отношение.

Миллс давно бы плюнул и ушел куда глаза глядят, но неусыпный контроль со стороны истинных аборигенов не позволял ему «оторваться от коллектива». Его жизнь стала просто невыносимой. А трогательные отношения, возникшие между Кэрри и Максом, доводили его до тихого бешенства. Он любил, ненавидел и ревновал одновременно. Смертельный коктейль!

Поэтому, когда туземцы вдруг ушли, предоставив пленников самим себе, Миллс, ни секунды не раздумывая, покинул опостылевшее жилище. Пять лет унижения гнали его вперед. Он не знал, как будет существовать в одиночестве, но еще верил в свою удачу, и она не подвела. Низко летящий, явно аварийный флаер свалился ему чуть ли не на голову. Миллс не растерялся, запрыгнул в кабину, включил возвратник и лишь потом стал соображать, что будет делать дальше.

Теперь, спустя двое суток, он твердо решил – в живых не должно остаться ни одного человека, хоть как-то прикоснувшегося к его тайне. Разделаться с безоружными людьми-дикарями было несложно. Миллс уже представлял, как они будут валяться у него в ногах, моля о пощаде.

Главное, что об их существовании пока никому не известно.

Иначе обстояло дело с обнаружившей его парочкой. Их гибель должна стать результатом несчастного случая…

К середине дня, пройдя еще несколько циклов обследования, так и не выявивших ничего подозрительного, Уэйн покинул госпиталь. Ему был гарантирован месяц амбулаторного лечения, а послужной список и приличное жалование Рональда Коула позволяли ни в чем себе не отказывать.

То ли новое тело распирала мужская энергия, то ли сознание Миллса после многолетнего воздержания требовало наверстать упущенные удовольствия, во всяком случае, перед тем как приступить к осуществлению своих коварных планов, он пожелал развлечься.

Зайдя в первый попавшийся бар, Уэйн заказал обед и поинтересовался у бармена насчет приятных сговорчивых девушек. Бармен ответил, что таковые здесь появятся только к вечеру. Слегка раздосадованный Миллс быстро поел и уже собрался уходить, когда в зал вошла ОНА.

Сомнений не было, именно эта симпатичная кошечка видела его в дикарском обличье. План действий созрел мгновенно. Уэйн еще раз поблагодарил судьбу. Все складывалось более чем удачно, а значит он на верном пути, и плевать на то, что некоторые, не приспособленные к жизни слабаки думают, будто этот путь ведет в Ад…

6

Обеспечение безопасности в крупной отдаленной колонии – занятие весьма хлопотное и крайне неблагодарное. То, что одна структура должна контролировать весь спектр проблем, начиная от биологической угрозы и заканчивая экономическими злоупотреблениями, а также политическими авантюрами, резко снижало эффективность ее работы по любому из этих направлений. Еще сильнее обостряло ситуацию наличие зоны повышенного риска в виде газопылевого облака, ежегодно проверяющего на прочность как технические средства защиты, так и психику колонистов. И хотя в период карантина проблемы с восприятием окружающего мира возникали лишь у двух сотых процента от общего числа поселенцев, это внушало большие опасения. Тем более что подвергнуться неожиданному умопомешательству мог любой житель, независимо от занимаемой должности, состояния здоровья и психологической устойчивости.

Такая ситуация и раньше очень беспокоила Майкла Шерингема, начальника Службы Безопасности Терры, а теперь, когда под воздействие загадочного синдрома впервые попали сотрудники Базы, неадекватное поведение которых способно повлечь значительные человеческие жертвы, он решил ввести беспрецедентные по своей жесткости ограничения. Отныне и до окончания карантина были запрещены все космические старты, удвоен численный состав дежурных смен на объектах высшей степени значимости, введены ограничения на полеты транспортных и гражданских флаеров.

И несмотря на все это, сердце начальника СБ было не на месте. Его можно понять! Этот карантин должен был стать последним в истории Терры. Скоро с Земли доставят мощнейшие аннигиляторы, и едва планета отойдет на безопасное расстояние, облако будет сожжено… Раз и навсегда! Только бы во время этого последнего карантина не случилось никакой катастрофы!

Входная дверь тихо пискнула. Начальник СБ глянул на монитор и коснулся сенсора. Шагнувший в помещение немолодой грузный мужчина скупо поздоровался.

– Присаживайся, Альберт Сергеевич, – предложил хозяин кабинета. – Разговор будет долгим…

– Что-то случилось? – вошедший устроился в кресле, напротив широкого, покрытого сетью информационных панелей стола.

– Ну, в это время у нас постоянно что-то случается… – вздохнул Шерингем. – Вот теперь и ты нас огорчил. А ведь Техническая Служба – наша опора и должна работать без сбоев!

Начальник ТС, именуемый среди подчиненных шефом или просто Альбертычем, выразительно развел руками.

– Понимаю, – кивнул Шерингем, – никто не застрахован. И все-таки вы анализировали его поведение? Зачем он полез в этот злосчастный планетолет? Зачем вышел на орбиту? Должны же быть какие-то предпосылки!

– Мы таковых не обнаружили, – официальным тоном сообщил Альбертыч. В связи с имевшими место событиями он едва не заработал служебное несоответствие и сейчас был зол как черт. Пилоты и обслуживающий персонал Базы уже «имели удовольствие» вкусить все прелести общения с разъяренным начальством.

– М-да… распустили вы своих асов… – безжалостно надавил на «больной мозоль» Шерингем.

– Это первый и единственный случай! – взвился шеф ТС.

– Посмотрим… кстати, а что там произошло с пилотом высшего класса Федоровым?

– Здесь другое… обыкновенная авария с незапланированной посадкой на северном континенте.

– Незапланированной, говоришь, а почему тогда господин Федоров несколько часов назад взял гражданский флаер и опять полетел в сторону запретной зоны?

Альбертыч застыл в изумленном оцепенении.

– Выгоню на хрен! – процедил он, доставая трубку коммуникатора.

– Не надо…

– Выгоню-выгоню…

– Я говорю – звонить никуда не надо! – повысил голос Шерингем.

– Почему?

– Пусть летит… вернее, он уже долетел.

– И что?

– Пока ничего, там слишком густая облачность, с орбиты флаер не видно. Но приземлился в том же районе…

– Черт! Там может быть опасно, – укоризненно произнес Альбертыч. Все-таки Федоров был его лучшим пилотом.

– Полагаю, он вооружен.

– Думаешь, Игорь пребывает в здравом уме?

– Да, все говорит о том, что он действует сознательно.

– Что «все»?

– Утром он посетил в госпитале Рональда Коула…

– Зачем?

– Беседа была очень короткой и весьма странной. Мы специально выпустили Коула