Фракс и гонки колесниц - Мартин Скотт

Я видел, как колесничий эльфов разговаривал с лошадьми, убеждая их бежать быстрее. Возничий орков, чтобы добавить скакунам резвости, пустил в ход хлыст. Этот менее гуманный, но более эффективный способ позволил “Разрушителю” уверенно выйти на третье место и повиснуть на хвосте у “Штурма цитадели”. Квадрига, идущая четвертой, сделала попытку восстановить утраченную позицию, но колесничий орков так ожег хлыстом физиономию соперника, что тот, потеряв управление, врезался в центральный барьер. Надо отдать орку должное, он хорошо отработал прием. Зрители взорвались восторженным ревом. На последний круг колесницы вышли в следующем порядке: “Лунная река”, “Штурм цитадели” и “Разрушитель”. Разрыва между ними почти не было, а моя “Небесная мечта” отстала от них почти на круг. Я в очередной раз обругал себя. Как мог я поставить последние деньги на этих одров, впряженных в коллекцию металлолома?!

- Боже, пошли им хорошее столкновение, - прошептал я, воздев на мгновение глаза к небу.

Макри, казалось, обезумела. Полностью утратив над собой контроль, она вскочила на скамью и принялась размахивать мечом, хотя подобные упражнения на стадионе категорически запрещены даже для тех, кто проигрался вдрызг.

На подходе к финишной прямой “Разрушитель” перешел к решительным действием. От “Штурма цитадели” орк ушел, как от стоячего, а на повороте “Разрушитель” и “Лунная река” стали бороться за более выгодную позицию. Орк хлестал по лицу эльфа, эльф отвечал ему тем же. Экипажи шли с невиданной у нас скоростью. Бешено вращающиеся колеса терлись друг о друга, высекая искры, а лошади, войдя в раж, не только неслись вперед, но и пытались укусить ближайшего соперника. Стадион оглушительно ревел. Такого безумия во время гонок я никогда ещё не видел. Юные ученики чародеев, поставившие всю убогую месячную стипендию на эльфов, размахивали своими маломощными волшебными жезлами. Гурд, встав на скамью, выкрикивал что-то нечленораздельное, а по его могучей шее ручьями стекал пот. На последней прямой эльф шел на ноздрю впереди орка, но мне показалось, что лошади последнего выглядят свежее.

- Все! Это конец! - воскликнул я и в отчаянии уронил голову на грудь.

И в этот миг произошло то, о чем я так молил небеса. Обе колесницы сцепились колесами и взлетели в воздух. Такого эффектного столкновения мне в жизни видеть не доводилось! Итак, колесницы взлетели в воздух, чтобы, приземлившись, превратиться в гору металла, лошадей, орков и эльфов. Шедший следом “Штурм цитадели” не имел никаких шансов на спасение. Колесничий делал все, чтобы сдержать упряжку, но времени ему не хватило, и лучшая колесница рода человеческого взлетела в воздух, а затем рухнула на дорожку грудой обломков.

“Небесная мечта” плелась далеко сзади, и у её возничего с избытком достало времени придержать лошадей и осторожненько объехать то, что осталось от фаворитов. Когда “Небесная мечта” неторопливо пересекла линию финиша, над стадионом разнесся стон отчаяния. Однако, в нашей части трибун царили совсем иные чувства. Макри визжала от радости, я вторил ей довольным ревом. Весь путь до конторки Честного Мокса я не прошел, а проплясал. Я был счастлив, как пьяный наемник, а может, даже сильнее. Восемнадцать, умноженные на пятьдесят, дают ровно девятьсот. Итак, мой выигрыш составил девять сотен гуранов.

Рядом с конторкой Мокса какой-то солдат клял судьбу. Он проиграл весь свой капитал и теперь гундосил, что гонки прошли нечестно.

- Чепуха, - весело заявил я. - Простая серия совпадений. Учись встречать поражение как мужчина.

На неожиданный исход забегов жаловались многие, но необычайный ажиотаж последнего заезда оставил зрителей без сил. Большая часть публики тихо сидела на своих местах, наблюдая за тем, как служители убирают с дорожки обломки, а лекари оказывают помощь колесничим.

Макри выиграла какую-то почти запредельную сумму, и ей пришлось срочно купить новую сумку, чтобы унести несколько тысяч гуранов. Не веря, видимо, до конца в свое счастье, она машинально пересыпала монеты из ладони в ладонь.

Я спросил её, не могла ли она на время оставить деньги на хранение в сейфе стадиона.

- Это зачем? - поинтересовалась Макри.

- До того, как мы двинемся домой, мне потребуется твоя помощь.

Кто-то легонько постучал меня по плечу. Это был капитан Ралли.

- Получил твое послание, - сказал он. - Что случилось? - Капитан крупно проигрался и был сильно огорчен. - Я не убежден в том, что на исход заездов не было постороннего влияния, - заметил Ралли и спросил: - Итак, что же тебе от меня надо?

- Отряд солдат Службы охраны и пару могущественных магов в придачу.

Мы сошли по ступеням на беговую дорожку. Лорд Лисит-ар-Мо и лорд Резаз Газег, стоя рядом, изучали то, что осталось от их колесниц, и наблюдали, как оказывается медицинская помощь лошадям и колесничим. Я бы не стал утверждать, что лорды беседовали дружески, но то, что они заключили перемирие, сомнений у меня не вызывало.

- Прекрасные гонки, - сказал Лисит.

- Просто великолепные, - согласился Резаз.

Там же была и Сария. Лорд эльфов сделал даме вежливый комплимент в связи с высокой спортивной формой её квадриги. Лорд Резаз тоже произнес нечто подобное. Сария, со своей стороны, высказала восхищение колесницами обоих лордов. Если для среднего обывателя нашего города исход состязаний оказался печальным, то с точки зрения высокой политики он был весьма удачным. Судя по всему, войну Тураю в ближайшее время никто объявлять не собирался.

Между людьми, эльфами и орками наступил редкий момент мира. Мне очень не хотелось вносить диссонанс в общее благолепие, но затягивать решение вопроса я был не вправе.

Подойдя к Кемлату Истребителю Орков, я сказал:

- Прекрасный день, Кемлат. Я заметил, что ты носишь свой любимый перстень. Да-да, тот самый, который ты снял с убитого тобой сенатора Марсия.

Капитан Ралли бросил на меня изумленный взгляд. Консул и его заместитель, судя по их виду, изумились ничуть не меньше.

- Я не сомневаюсь, Кемлат, что перстень чем-то тебе дорог, но, сняв его с пальца убитого, ты совершил большую ошибку. - Повернувшись к Ралли, я пояснил: - Перстень принадлежал сенатору Марсию, капитан, и я могу это доказать. Он ясно виден на картине, написанной сразу после Оркской войны. Марсий получил перстень от консула в награду за храбрость.

- Но это же перстень Кемлата! - возмутилась Сария. - Консул вручил одинаковые награды всем офицерам.

- Боюсь, что вы ошибаетесь, - покачал я головой. - Вы повторяете то, что сказал вам Кемлат, чтобы отвести от себя подозрения. Я просмотрел в библиотеке все рапорты. Это был единственный перстень, врученный консулом. Кемлат снял его с пальца Марсия, потому, что завидовал военным подвигам сенатора и ревновал его к вам. Я рассматривал картину много дней, но понял все только сейчас. Знаешь, Кемлат, меня страшно удивляло, что ты постоянно крутишься около меня и интересуешься ходом поисков убийцы. Вначале я думал, что ты просто увлечен вдовой сенатора. Но оказалось, что все обстоит гораздо серьезнее. Ты изъял украденные предметы из пакгауза, однако часть их успели прихватить ребята из Сообщества друзей. Среди захваченных бандитами вещей оказалась и картина. Ты понимал, что тебя ждут серьезные неприятности, если кто-нибудь догадается сложить два и два. Я первым догадался это сделать и, естественно, получил четыре. Но даже и в том случае, если бы никто не сообразил насчет кольца, то других украденных предметов вполне могло хватить для того, чтобы доказать твое преступление, поскольку у тебя не было времени очистить их от следов ауры. Ты держался рядом со мной, и это был ловкий ход с твоей стороны. Как только мне в руки попадала очередная улика - бронзовый кубок, например, ты при помощи магии тут же стирал с него все следы. Неудивительно, что, куда бы я ни шел, я везде утыкался в стену.