Смертный бой. Триколор против свастики - Федор Вихрев
Шрифт:
Интервал:
— А зачем они нужны? Допустим, Азербайджан — нефть, но у России и своей хватает, плюс казахская. Другие республики Средней Азии или присоединятся, или скатятся в феодализм без поддержки из-за границы.
Разошлись так, что пришлось рявкнуть:
— У вас все документы на завтрашнюю отправку готовы?! Пусть сначала хотя бы эта четверка определится и объединится, а то вы уже всю планету поделить собираетесь.
— Сергей Викторович, а когда война закончится?
— Я что, господь бог? Немцев побьем — это факт, а когда — не от меня зависит.
После моего ответа разговор перешел на обыденные темы: кого из знакомых и родственников призвали, что известно о родне, оказавшейся в зоне военных действий, возникающих бытовых тяготах, ограниченном выборе в магазинах…
— Да, девочки, не скоро придется снова лакомиться импортными продуктами — пока немцев побьем, новые договора на поставку заключат, привезут… А многое из того, к чему уже привыкли, еще и не выпускается — та же аудио- и видеотехника, мобильники.
— А одежда? Моды, что за границей, — чудовищные! Я вчера по Интернету посмотрела немного, как представила, что такое сейчас носят — даже поплохело.
Война войной, а женщины все равно остаются женщинами, и переделать их невозможно. Да и нужно ли?..
Александр Суров. Разведчик. Москва
Прилетели в Москву выгрузились.
Е-мое! Сколько народу… А самолетов-то! В голове сразу же появились варианты, кого и что заминировать первым, а что и так надкусать.
Сводный отряд, не дав даже размять ноги после долгого перелета почти через всю страну, тут же погнали на погрузку в Ан-12.
Пока шли на площадку, огляделись: аэродром, не знаю точно какой, но вроде бы Шереметьево, был набит под завязку всевозможными самолетами — от старых «Анов», до каких-то разрисованных и явно гражданских «Боингов» — и почти перед каждым из них стояли шеренги солдат — или высадка, или посадка. Сновали заправщики, и тягачи выводили самолеты на полосы, каждые две минуты садился или взлетал какой-нибудь «борт». Разговаривать было невозможно — шум турбин, матюки через громкоговорители.
Потом наступила моя очередь подниматься по рампе в отсек. Снова металл под подошвами. Снова створки закрывают солнечный свет, и снова крылатый грузовик неторопливо катится по рулежным дорожкам на взлетную полосу. Его движки словно жаждут взреветь на полную мощность и оторваться от земли в свою стихию.
Всего два часа в небе, и вот мы уже садимся где-то в Белоруссии.
Чувствовалась война — вокруг аэродрома и прямо на стоянках техники — ЗРК, расчеты «золушек». В небе барражируют истребители. Вредны остовы разбитых транспортников, свежие заплаты в бетонном покрытии взлетной полосы, и речь — вроде бы понятная, но с пятого на десятое. Белоруссия.
Все еще идут тяжелые бои. Обстановка уже стабилизировалась, но все равно — тяжелая. Задача сводного отряда войск специального назначения — действуя в интересах так же сводной, армейской группировки, работать по профилю — разведка в ближнем и дальнем тылу противника, налеты, засады и прочее.
— Товарищи бойцы, надеюсь, все отдохнули? — Вопрос ротного скорее риторический. — Командирам разведгрупп — к пятнадцати ноль-ноль прибыть на совещание в штаб.
Нам отвели ангар. Раньше здесь стояли «вертушки» белорусов. Потом в него попал снаряд — крыша пробита, стены немногим отличаются от решета. Один вертолет — «восьмерка» — теперь в виде металлолома громоздится поодаль.
Но есть и кое-что интереснее битого металла — над базой проносятся, заходя на посадку, пара «Блэк Хоков», судя по всему — «медэваки»! Ого, похоже, тут воюет второй фронт!
Они лихо сели на площадках, и к ним устремились санитарные машины и технические службы. Если «санитарки» были нашими, то вот «технички» — это «хамви». Сразу же закипела работа. Видно было, что люди делают свое дело, несмотря на любую обстановку вокруг.
А затем пришли и наши отцы-командиры. И привезли с собой много чего.
Снаряжаясь, я еще раз повернул голову в сторону севших вертолетов американцев. Но их там уже не было — улетели.
Надо отдать должное янкесам: несмотря на сошедший с ума мир, они не растерялись — в считаные часы вывезли своих граждан, организовали круговую оборону и смогли три дня отбиваться почти в полном окружении.
Разбитая прямым попаданием крупнокалиберного снаряда диспетчерская вышка, остовы сгоревших самолетов, битые, обугленные «страйкеры» и «хамви». Результат предательства бывших «союзников», а по сути — «дворняжек», перебежавших на сторону Вермахта.
Но все же они не растерялись и смогли удержать инициативу в своих руках, используя преимущество в вооружении и оснащении. Все три ночи немцы теряли с трудом захваченные днем позиции — они были слепыми и глухими в отличие от янки с их БПЛА, разведкой, связью и приборами ночного видения.
Американцы даже тут играли по своим правилам. Пусть и ночью.
— Боец, — меня вывел из полудремы голос дядьки. — Подъем! На инструктаж. Не отлетай, Шура!
Эмигрант Петр Михайлов. Москва
Яркое солнце светило прямо в лицо, а настойчивый стук в дверь напоминал о неудержимой фрау Марте. Я встал и, не найдя тапочек, босиком пошел открывать дверь.
— Вставайте, Петр Алексеевич, уже десять утра. — Нелюбин выглядел отлично выспавшимся, несмотря на то что лично привез меня к особняку в пять часов утра.
В холле я встретил Штайна.
— Оскар, — обратился я к нему вполголоса. — А почему ты ввязался в это?
— У меня нашлась прапрапрабабушка еврейка, и Шелленберг знал об этом, — он усмехнулся. — Во всяком случае, если все получится, никто не будет тыкать мне прапрапрабабушкой.
К нам подошел Анатолий Иванович:
— Господа, на втором этаже для вас подготовлено оборудование, пройдите, пожалуйста, вас ждут.
В комнате, на двух сдвинутых вместе столах были разложены металлические и карболитовые коробки.
— Здравствуйте! — навстречу нам шел улыбающийся человек. — Давайте приступим.
Он продолжал улыбаться, но я явственно услышал: «Опять чайника прислали».
Ящики оказались электрическими вычисляющими устройствами, считающими намного быстрее человека. Хозяин этих железных мозгов милостиво избавил нас от теории и просто начал показывать, как можно их использовать. Через четыре часа я мог запустить программу и настроить систему связи, но объяснить, как это работает, я не смог бы даже под пытками. У Штайна все получалось гораздо лучше, ведь вчера половину ночи он занимался с этой аппаратурой.
После обеда Нелюбин представил нам еще одного представительного седого мужчину: — Усольцев Николай Николаевич, с завтрашнего утра вы будете работать с ним.
Он поздоровался с нами и, оглядев с ног до головы, вышел.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!