Главред: назад в СССР 2 - Сергей Анатольевич Савинов

партийцем? Да, не без греха, со своими, как водится, тараканами — и все-таки он неплохой мужик.

— Спасибо, Богдан Серафимович, — кивнул я, и мы разошлись по своим участкам работы.

Но вначале я подошел к Павлу Садыкову, который, как я думал, еще должен лежать в больнице.

— Так я и должен, — засмеялся чернобылец. — Просто мне лучше стало, врачи меня и так уже отпускают периодически. А тут я как узнал, что вы, Евгений Семенович, затеяли, и просто не мог пропустить. Отпросился у Королевича, сказал: мол, так и так, если откажете, все равно сбегу. А он вздохнул, улыбнулся и сказал, что не желает препятствовать моему выздоровлению. Слушайте, а это вы здорово придумали!..

Он показал на территорию, мгновенно ставшую похожей на большой муравейник. Трещала сварка — качки собирали первый турник. Визжали пилы, стучали топоры и молотки, грохотали огромные пни, стушевавшиеся перед силой отставных военных и пока еще крепких чернобыльцев.

— А это вы что тут делаете? — раздался слегка надтреснутый голос.

Я обернулся и увидел пухленького старичка в спортивной шапочке-«петушке» и синем спортивном костюме. Мощный дед — прохожие помоложе кутаются в пальто и куртки, а ему, такое ощущение, даже жарко.

— Старый парк делаем новым, — улыбнулся я. — Вы в шахматы играете?

— Еще как, — оживился пенсионер. — С единомышленниками, так сказать, в ежедневном режиме. Во дворе у нас столик есть… С доминошниками, правда, его делить приходится.

— Теперь не придется, — уверенно заявил я. — Будете сюда приходить со своими единомышленниками и сеанс одновременной игры устраивать с молодежью.

— И что, только шахматистам сюда можно будет ходить? — возмутился еще один любопытный прохожий. Тоже на вид пенсионер, но помоложе дедушки в «петушке». — А нам что же? Разве домино — плохая игра? Наоборот, пролетарская, народная!

— Да всем сюда приходить можно будет, — я рассмеялся. — Хоть доминошникам, хоть шашистам. Картежникам я бы только сюда путь закрыл. И никакого алкоголя — это будет зона здоровья. Вон, видите, парни турники варят?

Загораевские спортсмены уже, оказывается, успели установить первую перекладину и теперь сооружали еще один спортивный снаряд — кольца для гимнастики. Афганцы с чернобыльцами при активной помощи моих журналистов как раз в это же время собирали скамейку. Девушки подметали дорожки, и старый парк в прямом смысле этого слова преображался на глазах.

— Ой, какие молодцы! — к нам подошла женщина с авоськой. — Давно пора было что-то подобное сделать.

— И лавочки, лавочки наконец-то устанавливают! — ей принялась вторить старушка в цветастом платке и с палочкой. — А то гуляешь иной раз, и посидеть хочется, а вот негде!

— Нам бы вот тоже во дворе такая площадка не помешала! — с легкой завистью в голосе заявил мужчина в старомодных расклешенных брюках и пышной меховой шапке.

— Вот так всегда, — добавил еще один прохожий, и я с удивлением отметил, что вокруг меня опять, как и вчера на демонстрации, собирается небольшая толпа. Котенка только не хватает для полноты картины. Хотя тут, судя по всему, сторонник его идей как раз нарисовался.

— Вы о чем, простите? — вежливо уточнил я.

— Да как с парком этим, который на костях! — пояснил прохожий. — Построили его ни туда, ни сюда. Город же растет, а время провести негде. Нет, чтобы везде такие площадки построить, опять показуху в центре устраивают!

— Почему же показуху? — сухо осведомился я. — Это же общественная территория. Кто хочет, тот пускай приходит. Тут и городской дом культуры, и старый парк со спортивными снарядами. А если кому-то хочется у себя во дворе это устроить, так флаг в руки! Здесь, хочу заметить, люди добровольно трудятся. В собственный выходной, а некоторые еще и свои материалы привезли.

Несостоявшийся скандалист, услышав это, постарался побыстрее затеряться в толпе. А мне в голову пришла еще одна интересная мысль.

— Пишите нам в газету, — я обратился к любопытным прохожим, которых скопилось уже, наверное, с полсотни. — Предлагайте свои идеи, будем выносить на обсуждение, решать через партийные органы. И появятся новые парки, созданные своими руками. А уж во дворах у себя тем более можно красоту навести. Или мы не советские люди? Взяли в руки молотки, лопаты и пилы — вот и путь к дворовой спортплощадке. Так что ждем, товарищи, ваших предложений.

Сказал так и вернулся к работе — помог взвалить на тачку очередную корягу. А параллельно думал, как преподнести новую идею Краюхину и Кислицыну.

* * *

Домой я под вечер скорее приполз, чем пришел. Во-первых, субботник после прихода пополнения возгорелся из искры в самое настоящее пламя, и мы буквально перепахали территорию вокруг городского ДК. А во-вторых, после окончания нужного, но весьма утомительного занятия, мы всем коллективом вернулись в редакцию. Как любил шутить в будущем Игорь, тексты сами себя не напишут.

Казалось бы — зачем так себя нагружать, когда впереди еще два рабочих дня перед сдачей? Но так думают только наивные люди, которые имеют слабое представление о нашей профессии. Что ни говори и как ни относись, труд журналиста изматывает. И пусть кто-то считает, что писать — не мешки ворочать, попробовал бы он сдать несколько текстов вовремя, когда голова уже не работает. Особенно если речь идет о статьях правильных, идеологически выверенных и согласованных с «говорящими головами». Причем это и в будущем сохранится, только под другим соусом, так что опыта у меня много.

Бывало, причем, в моей практике всякое. В том числе разные конфузы, связанные с прямой речью. С интервью все понятно — ты с человеком заранее обсуждаешь примерные вопросы, предварительно составив их список, потом еще раз сверяешь окончательный текст. И вот там порой начинается… «Я так не говорил, этого не было, это вы все придумали, а вот это давайте не будем, вдруг меня засмеют» и так далее. Хуже всего дело обстоит, кстати, именно с чиновниками. Те, что помельче, боятся получить по шапке и перестраховываются, те, что покрупнее и повлиятельнее… тоже со своими тараканами.

Вот, например, общался я как-то с интересной дамой, которая в нашей области занималась демографической политикой. Поговорили прекрасно, на вопросы она ответила четко и без лишних реверансов. А потом прислала мне весь горящий красным в режиме правок текст интервью, где исправила не только свои ответы, но и мои вопросы, а также подводку. Увлеклась, в общем. Оказалось, чиновница эта в прошлом была нашей коллегой, и тут вдруг взыграло ретивое, решила поиграть в главного редактора. Сделала более плавными собственные фразы, добавила фактуры, а потом понеслось… Нет, разумеется, все мы ошибаемся, и мои тексты тоже не идеальны. Но лезть на чужую поляну не принято, для этого и есть в издании главный редактор. Герой интервью имеет полное право менять свои ответы и даже просить