Дети Судного Часа - Александр Рудазов

— Отойди от Верзилы, дед! — рявкнул первый охранник, подбегая к помосту. — Быстро, ты!..

— Я тя надвое порежу! — вытащил ручной лазер второй.

Лод Гвэйдеон посмотрел им за спину, увидел приоткрывшуюся на секунду дверь и чуть заметно улыбнулся. Паладин убрал Белый Меч, вежливо поклонился и под грозное сопение охранников спустился с ринга.

Он выполнил свою задачу.

Ванесса поглядела в зеркало и машинально поправила прическу. На протяжении последних часов она поправляла ее уже множество раз.

Не то чтобы ее сейчас волновала собственная внешность — но чем еще тут можно заняться? Единственное возможное времяпрепровождение — смотреться в зеркало. Их тут тьма-тьмущая.

Камера, в которую заперли Ванессу, оказалась воплощением абсурда. Все до единой поверхности зеркальные. Стены, пол, потолок — везде отражения черноволосой девушки с восточноазиатским лицом.

Трудно сказать определенно, что было в этой комнате раньше — скорее всего, туалет или что-то наподобие. Находиться в таком месте долгое время — верный способ сойти с ума. Кругом бесчисленные отражения, пространство разбивается на части, ориентироваться жутко сложно. Кажется, что во все стороны уходят бесконечные коридоры, но сделай шаг — и уткнешься в отполированное зеркало.

Вон провела в этой комнате всего несколько часов, но уже успела ее возненавидеть.

Двигаться тоже толком не получалось. Гребаные мутанты надели ей на запястья и лодыжки какие-то девайсы, сцепляющие руки и ноги. Что-то вроде энергетических наручников.

Ванесса не могла даже встать — приходилось сидеть с закрытыми глазами. А если она открывала глаза — упиралась взглядом в тысячу собственных отражений. Голова начинала кружиться уже через несколько минут.

Если не считать зеркал, единственным предметом обстановки была пустая бутылка, валяющаяся в углу. От нее исходил чуть уловимый сладковатый запах. За неимением лучшего занятия Ванесса пыталась догадаться, что было в этой бутылке раньше — спирт, керосин, одеколон?

Судя по форме сосуда — какой-то напиток. И вряд ли местные мафиозо пьют лимонад или фруктовый сок. Поскольку запах еще не выветрился, опорожнили бутылку относительно недавно. А раз Ванесса чувствует аромат даже с нескольких шагов, содержимое было весьма душистое. Вряд ли это мог быть коньяк или шампанское — подобные напитки плонетцы давно и на вкус позабыли. Скорее всего, какой-нибудь самогон, настоянный на местных корешках.

Из-за зеркальной двери доносилось непрекращающееся бормотание. Стеречь Ванессу поставили двух охранников — они сидели в коридоре, что-то жевали, курили и безостановочно травили байки. Тот, что постарше, рассказывал своему младшему товарищу всякие страсти — о мутантах, о трупешниках, о тварях, что ползают под сконью, о душах мертвых, погибших в Судном Часе, о невидимой заразе, подстерегающей на равнинах…

— А про Вторую улицу — правда? — спрашивал младший. — Правда, что там монстехдай живет?

— Правда, — степенно отвечал старший. — Живет. Ночью туда не ходи. Да лучше и днем тоже.

— А как он выглядит-то, монстехдай? А то я слышать слышал, а видеть…

— А видеть его, брат, никто не видел. Вот, говорят, Головешка видел — так он же не расскажет.

— Головешка?.. Так он же слепой.

— И глухой. И немой. Только видит все равно лучше нас с тобой. Он своими буркалами даже сквозь стену все видит — такая вот у него мутация. Мы вот тут сидим, а он, может, как раз сейчас на нас и смотрит. Прямо сквозь стену.

Младший охранник нервно заерзал, крутя головой.

— Но монстехдай — это что… — задумчиво произнес старший. — Он на одном месте сидючий — к нему не лезь, он и не тронет. Вот мати анак гораздо хуже. Слышал?

— Не-а. Это что такое?

— Не что, брат, а кто. Мати анак — это вроде как трупешник, только хуже в сто раз. Я, брат, слышал, что если помрет беременная женщина, а плод в ней еще живой будет, то сконь ее начнет жрать, потом подымет на ноги… а потом из всего этого мати анак и получится. Тварюка та еще — ногти и волосы длиннющие вырастают, бегает как угорелая, людей жрет. Особливо детей маленьких любит. Говорят, на окраине дом один есть, так там мужик живет — совсем не в себе. У него женка померла, когда маленького носила, так он ее сам, своими руками, в сконь положил, да и дождался, пока мати анак не образовался.

— Иди ты! — поразился младший. — И что ж?!

— А мне проверять не с руки. Говорят, так с тех пор и живет с этой тварюкой — связал ее по рукам-ногам, в каморе держит дальней, мясом кормит. Одно слово — псих припадочный.

Помолчав немного, старший охранник добавил:

— А вот еще говорят, появились такие мутанты — каштельки. Не слышал?

— Не, не слышал…

— У, брат, это тоже тварюки те еще. Они, говорят, на внешность-то люди как люди, а вот внутри уже что-то не то. Каштельки между собой мысленно переговариваются, как по рации, а других людей могут в ступор вгонять, вроде как парализатором. Эти тварюки объединяются в банду по десять — пятнадцать штук, приходят ночью к большому дому и всех в нем парализуют. Потом заходят внутрь и спокойно съедают всю еду и забирают все ценное. Говорят, даже женщин насилуют — те слышат и видят, все чувствуют, а поделать ничего не могут. Такие вот тварюки.

В дверь громко заколотили пяткой. Ванесса, все это время слушавшая байки охранников, наконец не выдержала.

— Че ломишься? — недовольно стукнул по стене старший охранник. — Тихо сиди.

— А вся эта нечисть правда существует или ты все врешь? — с интересом спросила Вон.

— Кому сказано, что цыц? — удивился старший. — Сиди тихо. А то не посмотрю, что ты мутантка, — стяну штаны, да ка-ак…

Послышался тихий свист. Не закончив фразу, охранник издал сдавленный хрип и повалился набок. В его груди появилась аккуратная дырка.

Младший охранник оторопело заморгал, глядя на погибшего товарища. А потом он заморгал еще чаще — в слабом свете коридорных ламп возник человеческий силуэт. Прямо из воздуха выступил угрюмый тип с окровавленной палкой из черного стекла.

Креол посмотрел на перепуганного охранника, ослабевшей рукой нашаривающего лазер, и резко взмахнул посохом. Адамантовое лезвие со свистом прочертило дугу, рассекая сам воздух, оставляя явственно видимый след, и на полпальца вошло в голову несчастного.

Смерть наступила мгновенно.

Маг недовольно поморщился — ему на одежду брызнула кровь. Он с равнодушием переступил через трупы и легонько постучал в дверь.

— Занято, — сердито пробурчала Ванесса.

Креол призадумался. Промедлив несколько секунд, он все же решился постучать еще раз.

— Да открой ты дверь! — нетерпеливо воскликнула Вон. — Сколько мне еще тут сидеть?!