Kurohibi. Черные дни - Gabriel

ангела почти 8 часов. Правильнее будет сказать, что ты находился в субпространстве, но я не буду перегружать тебя лишними терминами. В итоге Ева вошла в режим зверя и разорвала удерживающее ее поле Ангела, высвободив тебя.

— Вот как?..

— Ты точно ничего не помнишь, Синдзи?

Он помотал головой.

— Что ж, наверное, оно и к лучшему. Физически ты не пострадал, только несколько легких ушибов, психологически тоже, вроде бы, в порядке. Но ты должен понимать, ты провел внутри Ангела длительный промежуток времени, мы должны быть готовы ко всему.

— Со мной что-то не так? — насторожился Синдзи.

Рицко добродушно улыбнулась.

— Нет, все в полном порядке. Мы проверили все твои показатели, они не отличаются от нормы. Разве что… — женщина сверилась с записями.

— Что?

— В крови повышен уровень андростендиола, — стала зачитывать она, — и усилен фактор стероидной сульфатазы, что привело к активности 5-альфа-редуктазы и, соответственно, активности тестостерона, а на МРТ обнаружили незначительное усиление гипофиза мозга.

— И… что это значит?

— То, что ты растешь. Усиление тестостерона я еще заметила в анализах на последних синхротестах, и вчерашние исследования только подтвердили идею — у тебя пик полового созревания. Начинаешь смотреть по-другому на девочек, меняется тело и ощущения, проявляется сексуальность. Это самая что ни на есть обычная реакция организма в твоем возрасте, Ангел тут ни при чем. Усиление гормональной активности может быть обусловлено стрессом, запоздалой перестройкой организма или хотя бы тем, что ты проживал с двумя чудесными девушками, — Рицко подмигнула. — В общем, не беспокойся, это нормально. Но на всякий случай спрошу — перепады в настроении, провалы в памяти бывали? Не принимал в последнее время никаких препаратов?

Синдзи похолодел.

— Нет вроде бы… Все как обычно.

— Ну, вот и отлично. Кровь и печень у тебя чистые, немного помучаешься с подростковыми проблемами, и все успокоится само собой.

— Рад это слышать, Акаги-сенсей, — он грустно улыбнулся, подняв на нее взгляд.

— Я еще зайду к тебе вечером, а пока тебе нужно набираться сил. — Она поднялась с кровати. — Постарайся отдохнуть, Синдзи. На всякий случай мы еще понаблюдаем за тобой несколько недель, но волноваться уже не о чем.

Женщина развернулась и хотела было уйти, как вдруг Синдзи, сам того не ожидая, вцепился в ее халат рукой, заставив остановиться. Та развернулась и перевела на него удивленный взгляд.

— Акаги-сан… — чуть менее тихим голосом произнес он.

— Синдзи?.. — впервые в ее глазах возникло неподдельное внимание.

— Меня ведь здесь никто не навещал?

Женщина растерянно опустила глаза и разомкнула губы.

— Честно говоря, я не знаю точно… — неловко произнесла после паузы и вдруг улыбнулась: — Но вот Мисато, хоть поначалу она рвала и метала, когда ты ослушался ее приказа, потом очень сильно переживала за тебя и разработала план по твоему спасению.

Синдзи кивнул, потупив взгляд.

— И вот девочки. После твоего возвращения, когда Евы были доставлены в ангар, я встретила их внизу, и было видно, что они беспокоятся за тебя.

— Ясно.

— Они подошли ко мне, чтобы спросить о твоем состоянии, но я сказала им первая. Поверь, в их глазах читалось облегчение, когда они выяснили, что с тобой все в порядке.

Синдзи вновь кивнул.

— Возможно, просто стесняются, — участливым тоном, будто извиняясь, продолжала говорить Рицко. — Все мы пережили несколько ужасных по напряженности часов, и теперь, когда все позади, усталость дает о себе знать…

— Ладно, Акаги-сан, не надо… — он улыбнулся ей, не слишком весело. — Я все понимаю. Хоть и чувствую себя паршиво, но так должно быть. Спасибо вам за то, что старались.

Рицко с легкой участливостью нахмурила брови.

— Я… вообще буду заходить к тебе пару раз в день, так что если ты хочешь поговорить…

Синдзи отпустил ее халат и одарил благодарным взглядом.

— Я вам очень благодарен, Акаги-сан. Не хочу отвлекать вас от работы, да и очень неловко просить о подобном, но если вы будете навещать и хотя бы просто расскажите мне что-либо, вы мне очень поможете.

Окинув его внимательным взглядом, Рицко неуверенно кивнула.

— Ладно, Синдзи. Понимаю, что тебе тяжело сидеть здесь в одиночестве, так что постараюсь заходить к тебе почаще. Я еще поговорю с Мисато и девочками, может, они…

— Нет, не стоит, — Синдзи одарил ее благодарственной улыбкой. — Спасибо за ваши старания, я и так вам премного благодарен. Просто хотел побыть с вами еще немного. Извините…

Он заметил, как помимо удивления в глазах женщины что-то кольнуло, будто едва заметный всполох таимых и глубоко личных чувств, которые она ни за что не желала демонстрировать. Тут же в замешательстве отведя лицо, Рицко поправила ворот халата и отправилась к выходу.

— Набирайся сил, Синдзи, — произнесла она на ходу, однако на пороге остановилась и кинула на него слегка смягчившийся взгляд. — У меня через два часа будет свободное время, так что я навещу тебя. Поговорим о том, что тебе хочется.

Синдзи радостно кивнул и улыбнулся широкой счастливой улыбкой.

«Я вернулся».

Пять дней прошли в тягучем ничегонеделании и утомительных физиологических процедурах, перемежаемых сбором анализов. Лишь с каждым днем все учащающиеся явления доктора Акаги скрашивали серые будни в больнице. Поначалу разговор клеился с изрядной долей неловкости, когда они оба не знали, с чего начать, так что Рицко просто растолковывала Синдзи физиологические особенности гормональной перестройки в его организме, с научной точки зрения объясняла процесс взросления, раскрывая секреты гормонов, иногда даже давая наивные советы, как вести себя с противоположенным полом. Однако в последние дни невидимый барьер между ними будто развеялся, Рицко стала заходить все чаще, а разговоры начали вестись на более отвлеченные темы, касающиеся их личной жизни. Синдзи узнал о студенческих годах Рицко и Мисато, их отношениях с Кадзи-саном, их совместном досуге на вынужденных вечеринках и походах по ночным барам, связанных, как правило, с хмельными приключениями Мисато. Синдзи и впрямь было интересно слушать рассказы доктора, хотя бы потому, что он узнавал ее и свою опекуншу с новой стороны, которой раньше никак не мог коснуться. И еще он делал выводы. Он видел, что Рицко сама получает удовольствие от таких сеансов ностальгии, пусть получается у нее слегка неловко, а еще видел, как она добровольно тонет в своей работе, будто специально отгораживаясь ею от чего-то личного, и он