Царь Соломон - Петр Люкимсон

Как уже наверняка догадался читатель, за тысячелетия существования иудаизма в таком ключе было написано бесчисленное множество комментариев к «Песни песней». Представляя их квинтэссенцию, один из крупнейших еврейских религиозных философов наших дней раввин Адин Штейнзальц писал: «Персонажи „Песни песней“ — это одновременно и индивидуальности, и сообщества; песнь земна и в то же время возвышенно духовна. С одной стороны, это — поэма о романтических взаимоотношениях влюбленных, которые теряют и вновь обретают друг друга. Но это также и песнь о любви в более глубоком смысле этого слова — о неразрывной связи Израиля с его Богом. Это песнь о любви и преданности, об изгнании и об избавлении, об ошибках и о покаянии. Еще один смысловой пласт — взаимоотношения души с ее Источником; в таком понимании песнь эта — о томлении души, разлученной со Всевышним, о том, как она ищет Его и молит о восстановлении прежней связи. А на еще одном, четвертом, самом, возможно, высоком уровне — это песнь об отношениях Создателя со всем сотворенным, Его бесконечной сути Эйн Соф — со Шхиной, эманацией Бога в мироздании»[132].

И далее:

«Отсутствие у „Песни песней“ начала и конца говорит о том, что эта история относится не к определенному отрезку времени в прошлом или будущем. Она, скорее, — в настоящем, современна каждому и потому актуальна для всех. И хотя некоторые соотносимые с ней события действительно имели место в прошлом (как, например, исход из Египта на смысловом уровне „народ Израиля — Всевышний“), это означает не только то, что ключевые моменты прошлого свежи в народной памяти, — наряду с этим можно утверждать следующее: происшедшее когда-то воссоздается как в настоящем, так и в будущем, — то, что случилось три тысячи лет тому назад, воспроизводится в сегодняшней действительности или найдет воплощение в грядущем. Иными словами, времена сменяют друг друга, но „Песнь песней“ остается неизменной на каждом из исторических этапов, сюжет ее „прокручивается“ бессчетное число раз»[133].

Завершая этот разговор о «Песни песней», автор считает себя не вправе не упомянуть еще две версии ее происхождения, решительно отвергаемые как религиозными авторитетами, так и серьезными учеными, но, тем не менее, весьма любопытные.

Согласно первой из них, «Песнь песней» была и в самом деле написана Соломоном в канун Праздника обновления Храма, но написана не в честь этого события, а в честь… своей свадьбы с египетской принцессой. Эта поэма, по данной версии, — свадебный подарок царя молодой жене. Восемь дней продолжалась их свадьба — и каждый день на пиру исполнялась одна из глав. Таким образом, эта версия основана на предположении, что брак с дочерью фараона все же был для Соломона чем-то большим, чем просто политическим браком.

И наконец, вторая, уж совершенно романтическая версия также приписывает авторство «Песни песней» Соломону, но утверждает, что она отразила… тоску царя по подлинной, искренней любви, которую ему так и не дано было познать. Все его женщины, как казалось Соломону, любили его за его славу, богатство, власть; в их ласках так и чувствовалась расчетливость блудниц. Ему же хотелось иной, идеальной возлюбленной — и ее образ глубоко по-человечески несчастный монарх и воссоздал в великой поэме.

Впрочем, согласитесь, не так уж и важно, как и для чего была написана «Песнь песней» и является царь Соломон ее автором или нет. В любом случае она неразрывно связана в сознании человечества с его именем, и, пока оно существует, все новые и новые поколения будут открывать для себя и по-разному понимать эти вечные прекрасные слова:

Вскоре после завершения строительства Храма Соломон приступил к постройке царского дворца. Старый дворец Давида, построенный финикийскими зодчими, был неплох, но он был не в состоянии вместить куда более обширный гарем и двор его сына. Но самое главное: он явно не отвечал амбициям Соломона. Новый дворец, по его замыслу, конечно же не мог соперничать по своему великолепию с Храмом, этим «домом Царя Царей», но при этом должен был поражать воображение каждого, кто в него входил. Это должен был быть дворец «величайшего из земных царей», обладающего неслыханными богатством, могуществом и властью. А значит, Соломону снова требовались тысячи рабочих рук, мастерство финикийских зодчих, ливанский кедр, слоновая кость и золото. Очень много золота!

Рассказывающая об этом новом грандиозном проекте Соломона, Третья книга Царств не называет точного места, где он был построен, однако из других книг Библии становится понятно, что дворцовый комплекс Соломона был возведен на территории, простиравшейся между Городом Давида, то есть самой древней территорией Иерусалима, и Храмовой горой. В книгах пророков и поздних исторических хрониках эта местность называется Срединным городом, так как она находилась выше «нижнего города», каковым являлся Город Давида, но ниже Иерусалимского храма. Другое название этого места — Мило. Оно происходит от глагола «лемалот» («наполнить»), поскольку, прежде чем начать строительство, Соломону пришлось наполнить эту местность камнями, чтобы выровнять строительную площадку.

Возведение дворцового комплекса длилось 13 лет. Столь долгая продолжительность стройки, по Флавию, объяснялась тем, что, несмотря на всю любовь Соломона пускать пыль в глаза, собственный дворец значил для него все же куда меньше, чем Храм. И кроме того, если для Храма значительная часть стройматериалов была заготовлена еще Давидом, то для дворца все пришлось добывать уже самому Соломону (использовать оставшиеся после строительства Храма материалы он не захотел как по религиозным, так и по моральным соображениям).

В Библии дворец Соломона называют «домом леса Ливанского», из чего порой делается совершенно неверный вывод, что это здание было деревянным, сделанным из ливанского кедра. На деле свое название дворец получил оттого, что его внутренние помещения покоились на расположенных в три ряда сорока пяти колоннах (по 15 в каждом ряду) из ливанского кедра, вызывавших ассоциацию с лесом.

Вот как описывает дворец царя Соломона все та же Третья книга Царств:

«А свой дом Соломон строил тринадцать лет и окончил весь дом свой. И построил он дом из дерева Ливанского длиною в сто локтей, шириною в пятьдесят локтей и вышиною в тридцать локтей, на четырех рядах кедровых столбов; кедровые бревна положены были на столбах. И настлан был помост из кедра над бревнами на сорока пяти столбах, по пятнадцати в ряд. Оконных косяков было три ряда; и три ряда окон, окно против окна. И все двери и дверные косяки были четырехугольные, и окно против окна, в три ряда. И притвор из столбов сделал он длиною в пятьдесят локтей, шириною в тридцать локтей, и перед ними крыльцо, и столбы, и порог пред ними. Еще притвор с престолом, с которого он судил, притвор для судилища сделал он и покрыл все полы кедром. В доме, где он жил, другой двор позади притвора был такого же устройства. И в доме дочери фараоновой, которую взял за себя Соломон, он сделал такой же притвор. Все это сделано было из дорогих камней, обтесанных по размеру, обрезанных пилою, с внутренней и наружной стороны, от основания до выступов, и с наружной стороны до большого двора. И в основание положены были камни дорогие, камни большие, камни в десять локтей и камни в восемь локтей; и сверху дорогие камни, обтесанные по размеру, и кедр. Большой двор огорожен был кругом тремя рядами тесаных камней и одним рядом кедровых бревен; также и внутренний двор храма Господа, и притвор храма» (3 Цар. 7:1–12).