Дурдом с призраками - Наталья Александрова

Вокруг развалин суетились люди в форме МЧС, пожарные в защитных костюмах и люди в штатском, в которых мы с дядей Васей безошибочно узнали его бывших коллег – милиционеров.

Изображение сместилось с развалин на редакционный микроавтобус, затем в кадр попал высокий парень с обесцвеченными волосами, судя по всему, выездной корреспондент телепрограммы. Машинально поправив прическу, он заговорил:

– Минувшей ночью страшный взрыв прогремел в коттеджном поселке «Голубая мечта» неподалеку от Тарасовки. По предварительному мнению экспертов, причиной взрыва послужила неисправность отопительной системы. Прибывшие на место бойцы четвертого отряда противопожарной службы погасили пожар, но спасти никого не смогли. К счастью, в момент взрыва в коттедже находился только один человек – его владелец бизнесмен Антон Богуславский. По крайней мере, только его труп обнаружен спасателями под развалинами дома…

Дальнейшие слова расслышать не удалось, поскольку Бонни оглушительно завыл.

– Вы слышали, дядя Вася?! – повернулась я к своему шефу.

– Еще бы! – он повернулся к Бонни. – Замолчи сию же минуту!

– Да я не про Бонни, я про то, что сказал корреспондент…

– Я же тебе говорил, что в доме Богуславских случится какая-то катастрофа!.. После третьего визита того человека-черепахи всегда что-нибудь такое происходит, поэтому я и сказал, что нужно оттуда срочно уходить…

– Да нет, дядя Вася, я вообще-то о другом! Вы слышали, что под развалинами нашли только один труп – самого хозяина? Значит, его мамаша опять вышла сухой из воды… то есть из пожара!

– А что ты думаешь? Конечно, она – женщина серьезная, такая не будет спокойно дожидаться, пока ее взорвут.

– Больше того… – проговорила я задумчиво. – Она от этого взрыва даже выиграет. Теперь ее след затеряется, и можно больше не беспокоиться о преследовании бывших подельников… Маргариту Сергеевну мы оттуда вывезли, Анна вместе со старухой сгинула, а Виталий небось заранее к своей любовнице Тамарке удрал, у нее и ночевал. Один Богуславский сгорел, но, откровенно говоря, туда ему и дорога! Убийца он, а так бы непременно выкрутился…

– Вот, кстати, – дядя Вася прикрутил звук телевизора, потому что показывали уже драку пьяных водителей в таксопарке, – связался я вчера со своими коллегами бывшими. Насчет трупа той девушки, что Богуславский-то убил и бросил в овраге возле Нахаловки…

– Вот смешное название для деревни, – фыркнула я, – что ли, одни нахалы там живут…

– Да нет, – дядя Вася усмехнулся. – Там как дело было… мне случайно стало известно, у меня знакомый в тех местах участковым служил. Еще лет пятьдесят назад люди в том месте самовольно домики на берегу озера построили и огороды разбили. Сперва даже не домики, а простые сарайчики, потом уж немного пообжились. В общем, как говорится, по нахалке землю заняли, так этот поселок и стали называть – Нахаловкой. Сперва их хотели оттуда согнать, но люди попались упорные, их гонят – а они обратно возвращаются. Ну, со временем поселок не то чтобы узаконили, а как-то все к нему привыкли – ну, есть и есть. А потом он уже и на карты попал. Уже никто и не помнит, как все получилось, в Нахаловке второе поколение жителей выросло, и теперь тот поселок не хуже всякого другого. Только вот название подгуляло…

– Вы мне вообще-то не про поселок рассказывать начали! – напомнила я дяде Васе.

– А, ну да! – спохватился он. – Значит, связался я с ментами знакомыми, так, мол, и так, говорю, должен у вас труп неопознанный лежать в овраге возле дороги. Они поехали на то место, все облазили, даже собаку служебно-розыскную подключили – нет трупа!

– Как – нет? – переспросила я удивленно. – Должен быть! Не мог Богуславский такое выдумать! Не стал бы он сам на себя наговаривать, не тот человек…

– Не стал бы, – согласился дядя Вася. – Только я ребятам этим верю. Дотошные ребята, старательные. Опять же, собака… раз они говорят, что нет трупа – значит, нет. Правда, там в одном месте здорово натоптано, и следы крови на снегу, но трупа нет…

– И что же теперь?

– Да что поделаешь… – дядя Вася вздохнул. – Одно остается – ждать, когда весь снег растает. Может быть, весной найдут…

Прошло три дня, за которые я переделала множество дел. Во-первых, вымолила прощение у Бонни. Во-вторых, вычистила квартиру, вынесла мусор, убрала старые листья из своего крошечного садика, потому что снег наконец растаял и даже показались первые цветки мать-и-мачехи. Мы с Бонни много гуляли, но душа моя была не на месте. Сердце щемило, и по ночам я не могла спать.

Я мучилась одной мыслью – что теперь будет с мальчиком Кешей, сыном убитой Даши Воропаевой, в девичестве Богуславской? Ведь про него никто не знает, значит, милиция ничего не сообщит Дашиной тетке. И будут они ждать известий напрасно. Конечно, Анна Семеновна мальчика не бросит, но ведь она немолода и небогата, а проще говоря – бедна, живет на одну пенсию. Где уж тут ребенка прокормить… Да еще подумает, не дай бог, что племянница сбежала и бросила на нее пятилетнего ребенка… Я ведь наговорила ей, что Дашу увезли за границу и так далее…

В конце концов, я решила ехать в деревню Ромашково и все честно рассказать Анне Семеновне. Пускай она в Заборище напишет, все же там отец ребенка и бабка, хоть денег пришлют…

Дядю Васю вызывать в качестве собачьей няньки я не хотела – начались бы расспросы, куда я еду, да зачем. Поэтому, применив все хитрости и запрещенные приемы, усыпив внимание моего песочного сокровища, я выскользнула из дома в субботу с утра пораньше и поехала на Балтийский вокзал.

Снова в поезде продавали всякую ерунду, и тот же развеселый мужичок пытался играть на аккордеоне. Только на этот раз пассажиры пожадничали заплатить ему за молчание, и нам пришлось прослушать чардаш Монти, и «цыганочку», и даже «Когда б имел златые горы…».

Дорогу я хорошо запомнила с первого раза – сначала узенькой тропкой через пустырь, потом по улице под названием Вокзальная, потом мимо магазина – и вот он, нарядный зеленый домик с большой верандой.

Во дворе никого не оказалось, собаку, как я помнила, Анна Семеновна не держала. Я поднялась по ступеням крыльца и постучала в дверь. Никто мне не ответил, потому что дверь была обита старым дерматином и глушила звуки.

Я подергала ручку, и вдруг дверь отворилась. Беззаботные люди живут за городом, двери не запирают!

В холодных сенях было темно, я проскочила их с ходу, и тут открылась дверь прихожей. На пороге стоял Кеша, под мышкой у него был медведь, я не поняла, который, а в руках – ключ.

– Привет, – сказал мальчик, – а я тебя в окошко увидел. Заходи…

– У вас кто-то есть? – спросила я, услышал из комнаты голоса и мужской смех. – Твой папа приехал?

– Нет, это дядя Саша, он маму привез…

– Маму? – я оторопела. – Твою маму?

Тут дверь в комнату распахнулась, и я увидела Анну Семеновну. А за ней сидящую на диване молодую женщину, по виду почти девчонку, уж очень она была худа и бледна. На голове у нее белела повязка, из-под которой торчали неровно выстриженные светлые волосы. Трудно было узнать в ней Дашу Воропаеву, тем более, я видела ее только на фотографии. У дивана стоял мужчина – лет тридцати пяти, невысокий, с мальчишечьим вихром на лбу.