Джайна Праудмур. Приливы войны - Кристи Голден

Настоятельная просьба Ронина о встрече привела Джайну в недоумение и не на шутку рассердила. Ведь раненые, которых нужно переправить туда, где о них позаботятся, здесь, а не в башне! Тем не менее, она с помощниками поспешила, куда велено. Ронин уже ждал их в башне, наверху. Распахнув настежь витражное окно, он молча указал в небо. Взглянув наружу, Джайна невольно ахнула.

– Неужели Радужное Средоточие?

– Да, – подтвердил Ронин. – Оно питает силой самую большую мана-бомбу, какую когда-либо видел мир. И создает нейтрализующее поле, чтобы никто не сумел уйти. Я, – он резко развернулся к Джайне, – смогу ее обезвредить. Но сначала помоги мне. Я отведу нейтрализующее поле. Ненадолго, но эти люди успеют перейти в безопасное место.

Джайна окинула взглядом своих верных помощников.

– Конечно!

Пальцы Ронина запорхали в воздухе. Пробормотав заклинание, он кивнул Джайне, и та начала отворять портал. Однако… что это? Она собиралась отправить раненых прямиком в Штормград, но по ту сторону портала мелькнул вовсе не огромный каменный город, а крохотный островок – всего лишь одинокая скала из тех, что во множестве рассеянны по Великому морю.

Джайна в недоумении повернулась к Ронину.

– Зачем ты перенаправил мой портал?

– Требует… меньше… энергии, – с трудом прокряхтел Ронин. Лоб его покрылся крупными бисеринами пота, пряди рыжих волос липли к раскрасневшейся коже.

Объяснение не имело ни малейшего смысла. Джайна открыла было рот, но Ронин зарычал:

– Не спорь… Уходите все, живо!

Помощники Джайны повиновались и один за другим поспешили в клубящийся вихрем портал. Но Джайна не торопилась уходить. Здесь явно что-то не так. Зачем он…

И тут ей все сделалось ясно.

– Ты не можешь ее обезвредить! Ты задумал погибнуть здесь!

– Зат… кнись. Ступай! Чтобы спасти Верису… Шандрису… и всех, кого удастся… я должен втянуть бомбу сюда, прямо сюда! Стены башни насквозь пронизаны магией. Думаю, этого хватит, чтоб локализовать взрыв. Не будь дурой, Джайна. Уходи!

Глаза Джайны округлились от ужаса.

– Нет! Я этого не допущу! У тебя же семья! Ты глава Кирин-Тора!

Сосредоточенно смеженные, веки Ронина дрогнули, приподнялись. Взгляд его был полон ярости и мольбы, все тело дрожало от неимоверного напряжения. Удерживать портал открытым, несмотря на нейтрализующее поле… как ему только хватает сил?

– А ты – его будущее!

– Нет! Вовсе нет! Терамор – мой город, я должна остаться здесь и защищать его!

– Джайна, если ты не поспешишь, мы оба погибнем, и все мои старания затащить эту треклятую бомбу сюда, чтоб не позволить ей ударить в центр города, пойдут прахом. Ты этого хочешь? Этого добиваешься?

«Конечно, нет». Но не могла же она допустить, чтоб ради нее Ронин пожертвовал жизнью!

– Я тебя не оставлю! – воскликнула Джайна, обернувшись к окну, чтобы взглянуть на бомбу. – Может быть, вместе мы сумеем обезвредить ее!

Чтоб перекрыть шум машин небесного галеона, приходилось кричать во весь голос. Воздушное судно приближалось. Вокруг него вились, кружили несколько маленьких крылатых силуэтов…

…и еще один, много больше прочих.

«Кейлек!»

Кейлек сложил крылья, камнем рухнул вниз, и пушечные ядра, едва не зацепив его, просвистели мимо. Не сводя глаз с мана-бомбы, он что есть сил заработал крыльями, нырнул под брюхо галеона и раскрыл пасть. Заморозить эту штуку, а после – разбить. Разумеется, взрыв уничтожит и гоблинов, везущих бомбу к городу, и его самого. Но то, что останется на долю Терамора, большого урона не причинит. Город останется цел, а Джайна – жива.

Внезапно плечо пронзила острая боль. Калесгос дрогнул, замедлил полет и развернулся к врагу – Отрекшемуся верхом на огромной летучей мыши. Копье Отрекшегося угодило в бок под передней лапой – в одно из немногих уязвимых мест, не защищенных чешуей – и глубоко вошло в тело. Резкий разворот синего дракона вырвал древко копья из костлявых рук противника, а инстинктивный ответный удар хвостом отправил летучую мышь вместе с всадником вниз.

Между тем галеон снизился, и его пушки оказались направлены прямо на Кейлека. Тот извернулся, уходя из-под обстрела, но тут на него, откуда ни возьмись, набросились дюжины ветрокрылов. Раскатистый грохот нового залпа… и на сей раз увернуться от пушечных ядер не удалось.

Увидев, как падает Калесгос, Джайна отчаянно вскрикнула, и в этот самый миг небесный галеон сбросил свой страшный груз.

Что было дальше? Об этом ей не вспомнить никогда в жизни. Ее словно бы что-то толкнуло сзади и в то же время потянуло во все еще открытый, кружащийся вихрем портал. Протестующе вскрикнув, Джайна рванулась прочь, выгнула шею и оглянулась – как раз вовремя, чтобы увидеть ад, разверзшийся позади.

Весь мир засиял ослепительной белизной. Стены башни покрылись трещинами. Тело Ронина, выпрямившегося во весь рост, раскинувшего руки в стороны, бесстрашно взиравшего в лицо надвигавшейся гибели, внезапно стало пурпурным. На долю секунды он словно застыл во времени, а в следующий миг взорвался, обратившись в облако бледно-лилового праха. Между тем Джайну уносило все дальше и дальше. Оставшийся позади Терамор накрыло исполинской пурпурной волной магической энергии, в ушах зазвенели отчаянные, исполненные невыразимого ужаса крики, а после портал захлопнулся, и больше Джайна не видела ничего.

Да, Бейн был воином. Глаза его повидали столько ужасов войны… как только сердце выдержало? Видел он и города, и форты, и даже собственную столицу, Громовой Утес, охваченные пожарами. Видел он всевозможные битвы, где шла в ход и магия, и клинок, и огонь, и кулак, и знал: заклинания губят так же жестоко и верно, как сталь. Голос его посылал в атаку, руки его отнимали жизни.

Но это…

Ночное небо было не черным фоном, озаренным тусклыми ало-оранжевыми отсветами пламени, пожирающего дома и плоть, хотя некоторые строения действительно пылали еще со времени первой атаки на город. Нет, сейчас над городом поднялось пурпурное зарево, прекрасное, точно снега в лунном свете. А что творилось в небе над этой обманчивой красотой!.. Тьму рассекали ослепительно-яркие молнии всех цветов радуги. То тут, то там их ломаные, зазубренные стрелы подолгу не угасали, двигались из стороны в сторону, словно обшаривая землю, и меркли только затем, чтоб в следующий миг появиться в ином месте. Отсюда, с противоположного берега, был явственно слышен грохот и треск. Казалось, там, в городе, рвется, срастается и рвется вновь ткань самого мироздания. Глядя на разноцветные сполохи в небе, Бейн совершенно не к месту вспомнил о феномене, называемом северным сиянием, которым ему довелось любоваться в Нордсколе. Кэрн говорил, что при виде этого зрелища его душу переполнял благоговейный восторг, но сейчас, при виде зарева над Терамором, душу Бейна объял благоговейный ужас пополам с изумлением и отвращением.