Виват, Романовы! Часть IV - Анна Литаврина

родились, ваша печаль осталась бы с вами.

Елизавета Алексеевна. Но отчего?

Авель. Ну… Это уже второй вопрос. Поразмыслите покамест над ответом на первый. (Встаёт.) А мне пора в трапезную. Вы, царственные особы, имеете обыкновение всё время приходить, когда я отправляюсь обедать! Конечно, вам не понять, что значит кушать раз в неделю.

Сцена 53

Неделю спустя.

Таганрог. Дом градоначальника.

Сад. Беседка. Скамейка. Александр сидит на скамейке. Рядом по скамейке ходит толстый белый голубь. Александр гладит голубя. В саду появляется Елизавета Алексеевна. Останавливается.

Елизавета Алексеевна. Господи, я всё-таки тебя разыскала…

Александр поворачивается к ней. Удивлённо встаёт. Хмурится.

Александр. Лиза, что ты тут делаешь?

Елизавета Алексеевна. Я шла за тобой. И пусть не с первой попытки, но я тебя разыскала…

Подходит к нему. Садится рядом на скамейку. Между ними сидит голубь.

Елизавета Алексеевна (в волнении). Саша! Я пришла, потому что не успела тебе сказать… А я должна тебе сказать… Как сильно, как глубоко, как искренне и давно я люблю тебя! (Закрывает глаза.) Ну вот. Я это сказала вслух.

Александр (грустно). Вообще-то я подозревал это. Я на это надеялся… Но всё же мне особенно драгоценно, что ты мне лично это сказала. А то мне об этом говорил постоянно только Константин… в смысле, что ты меня тайно любишь. А я тебя.

Задумывается.

Елизавета Алексеевна. Я сказала это для того, чтобы ты знал: я тебя не оставлю! Не потому что считаю это своим долгом. А потому что хочу быть с тобой, где бы ты ни был!

Александр. До чего приятно это слышать..! Но, Лиза… Зачем я тебе? Зачем ты меня любишь? Мне этого не хочется – чтобы ты меня любила. Я верю, что это так. Но мне от этого ещё грустнее… я тебя недостоин. Я слабый, я весь неустроенный, я всю жизнь всего боялся… а больше всего боялся, что все узнают, что я всего боюсь… я всё время попадаю в престранные истории… к тому же, как заключили врачи, я ещё и сумасшедший… как я могу составить вообще чьё-то счастье? О, ты совсем другого мужчину заслуживаешь! Благородного, смелого, мужественного… в общем, такого, кто был бы столь же совершенен, как ты.

Елизавета Алексеевна (возмущённо). Сейчас я буду спорить с каждым твоим словом! Ты не слабый! Как можешь ты себя таким считать? Да, признаюсь, я тебя таким считала… Поначалу, когда ты взошёл на престол, я полагала, что ты и недели не продержишься… А ты держался целых двадцать пять лет! Ты всё время проявлял доброту и благородство… а это свойственно лишь сильным! А что касается того, что ты не знаешь, кто ты… то это неважно! Мне тут сказали, что с кем бы я ни была, я всё равно грустила бы. Поэтому мне неважно, кем ты себя считаешь. И даже неважно, что ты носишь. Хоть бы и платья. Я люблю тебя таким, какой ты есть!

Александр. Спасибо, милый друг, но твоя любовь уже не исправит того зла, что причинил я многим людям. Есть нечто большее, чем счастье двух людей. Есть судьба страны! И вообще мы оба уже слишком старые, чтобы начинать всё сначала. Так что позволь же мне закончить… мой конец.

Елизавета Алексеевна (в ужасе смотрит на него). Я не позволю… нет! Что ты хочешь сделать? Убить себя? Это страшный грех! Ты попадёшь в ад!

Александр (скептически). Не пугай меня адом. Я попаду туда и так. Как отцеубийца и мужеложец. И Антихрист. Три в одном.

Елизавета Алексеевна. Господи, какие глупости ты говоришь! В чём твоя вина? Зачем ты берёшь на себя вину за все несчастья? Твою бабушку сгубили пироги с мясом и беспорядочность в интимной жизни! Твой отец – о, тут говорить не надо… он уничтожил сам себя! В войне с Наполеоном тоже виновен сам Наполеон! Его гордыня, жажда славы! Да ты ещё продлил его триумф! А Россия… знаешь, я много прочитала по её истории и пришла к выводу, что, видимо, это её судьба. Что бы ты или кто-либо ни делал, она будет жить в печали… (Вздыхая.) Как я. Я сама делаю себя печальной. Не специально. Просто такая я…

Александр (обнимает её). Значит, ты – моя Россия… какое красивое сравнение… Я тридцать лет был женат на России, и так и не смог её понять и осчастливить… прости меня за это.

Елизавета Алексеевна. Я давным-давно всё тебе простила. Я хочу, чтобы ты понял одно: ты не Антихрист. Ты хороший человек. А я совсем не совершенство. Я тоже очень дурно поступала.

Александр (заинтересованно). Ну, приведи пример, когда?

Елизавета Алексеевна. Ну, так не вспомнить сразу…

Александр (с нежностью). До чего же мне хорошо и приятно от того, что ты так говоришь… Как жаль, что ты раньше так не говорила со мной.

Елизавета Алексеевна. Но я так чувствовала! Я думала, это было видно!

Александр. Ну, ты же знаешь, что я близорукий… (Серьёзно.) Ладно. Я принял все твои комплименты. Но тебе нужно уехать. Тут очень переменчивый климат в это время года. Ты можешь заболеть…

Елизавета Алексеевна. Пусть я заболею. Ты собираешься умереть и думаешь, что я смогу жить без тебя? (Решительно.) Знаешь что? Если ты убьёшь себя, я себя тоже убью. Я перестану пить, есть, дышать… учитывая моё состояние здоровья, я управлюсь за пару дней!

Александр. Господи, какие страсти… и это похоже на шантаж!

Елизавета Алексеевна (взволнованно). Если же ты не хочешь этой жизни… не хочешь править, то ведь всё можно устроить иначе! Но давай, я умоляю, вернёмся в Петербург! Ты приведёшь дела в порядок, отправишь в отставку Аракчеева… передашь всё Николаю! И мы уедем… куда угодно!

Александр. В дом у озера?

Елизавета Алексеевна. Конечно! Всю жизнь о нём мечтала! (Оглядывается.) Здесь же, в Крыму, наверняка есть озёра?! Будем тут жить… Ну помнишь, ты сам мне предлагал? Усыновим детей… я буду учить их совершенству.

Александр (с улыбкой). А я – всё им разрешать.

Елизавета Алексеевна (умоляюще). Прошу тебя! Разве я когда-то тебя просила хоть о чём? Просила тебя о любви? Нет? Так я прошу сейчас! Я молю тебя!

Александр смотрит на неё некоторое время. Улыбается.

Александр. А если я откажусь, то ты…

Елизавета Алексеевна (недовольно). Спрыгну с моста. И вот в этом будешь действительно виноват ты!

Александр долго молчит. Потом вздыхает.

Александр. Я не