Ночной кошмар Железного Любовника - Дарья Донцова

На следующий день, едва дождавшись десяти утра, я позвонила в дверь квартирной хозяйки Азамата, услышала бдительное, чуть встревоженное «Кто там?» и живо откликнулась:

– Здравствуйте, Нина Егоровна. Я приехала к вам по просьбе Клавдии Петровны и Семена Кузьмича, смотрителей кладбища в деревне Малинкино. Ваша изба не заперта, а жилец Азамат сбежал.

На пороге появилась стройная женщина азиатской внешности.

– Проходите, пожалуйста, – предложила она.

– Уж извините за столь ранний визит, – смущенно произнесла я, – побоялась, что вы на службу уйдете, не застану вас. Домик ваш в деревне открыт, как бы воры туда не залезли. Семен Кузьмич пообещал за ним приглядеть, но ведь у старика не получится день и ночь ваш дом караулить.

– Спасибо за беспокойство, – улыбнулась Сонькина, – но у меня в Малинкине никаких вещей нет. Старая посуда и рваное постельное белье не в счет. Хотите чаю?

Вопрос хозяйка задала исключительно из вежливости, но я тут же согласилась.

– С огромным удовольствием. Сегодня похолодало, я продрогла, пока шла.

– Наконец-то зима наступила, – подхватила Нина Егоровна. – Раздевайтесь, вешайте курточку.

Я сняла верхнюю одежду и устроила ее на крючок рядом с зеленым пуховичком, у которого был разорван рукав.

– Пойдемте на кухню, – предложила хозяйка. – Она у меня крохотная, но уютная. Чай или кофе?

Пару минут мы болтали о всякой ерунде, потом я воскликнула:

– Вот голова садовая, совсем из памяти выпало! – Тут же раскрыла сумку и добавила: – Семен Кузьмич просил передать вам книгу. Она ему показалась дорогой, антикварной.

Нина Егоровна взяла томик.

– Нет, она не старинная, просто старая, выпущена в восемьдесят девятом году. А вот насчет дороговизны он прав. Но только ценность книги не материальная, а моральная. Это единственный сборник сказок моего народа, я его долго составляла. К сожалению, «Сказки ланки» вышли небольшим тиражом один раз и более не издавались, особого успеха у широкого читателя они не имели.

– Вчера вечером я пролистала книжку, – призналась я, – и мне очень понравилось сказание о Дауде.

– Добрая история, – кивнула Нина Егоровна. – Ланкшмийцы рассказывают ее маленьким детям. Я могла вас где-то видеть? Отчего-то лицо ваше мне кажется знакомым.

– Меня иногда показывают по телевизору, – скромно сказала я. – Совсем недавно, например…

– Вспомнила, шоу Балахова! – перебила меня Сонькина. – Очень вы хорошо говорили, все правильно. Вы скрипачка?

– Нет, – засмеялась я, – у меня полное отсутствие музыкальных способностей. Рядом со мной на диване во время шоу сидела дама, вот она играет на альте в оркестре. А я писательница, под псевдонимом Арина Виолова пишу детективные романы, но на самом деле меня зовут Виола Тараканова. Извините, что сразу не представилась.

Лицо хозяйки вытянулось, улыбка стекла с него, но уже через мгновение Сонькина взяла себя в руки и снова мило заулыбалась.

– Как я завидую людям, у которых есть талант.

– Вы тоже творческий человек, – сказала я, – выпустили книгу.

– Всего-то записала чужие рассказы, – отмахнулась Нина Егоровна. – И они по большому счету никому не нужны. Мой сборник почти полностью погребен нераспроданным на складе. Я успела выкупить двести томиков и раздала, кому смогла, а у вас миллионные тиражи. Читателя обмануть трудно, отдавая свои деньги, человек не хочет получить за них ерунду. Ладно, одна книга, ее приобретут из чистого любопытства, но вторую, если первая неудачна, народ не возьмет. Сколько у вас вышло романов?

– Больше десяти, – ответила я.

– Вот видите! Вы талант, – похвалила меня Сонькина.

Я поняла, что Нина Егоровна умеет скрывать свои истинные чувства при встрече с неприятным собеседником, и решила идти напролом.

– Агата и Азамат ланкшмийцы?

Произнесенные имена не смутили Сонькину, лицо ее по-прежнему лучилось светской улыбкой.

– Вы о ком?

– На вешалке у вас висит приметный зеленый пуховичок с разорванным рукавом, – медленно произнесла я, – его носит художник Азамат, парень, что жил в вашей избушке в Малинкине. Думаю, он сейчас здесь, в вашей квартире, сидит тихо в одной из комнат. Агата, вдова Всеволода Авдеева, лежит в больнице с разбитым лицом. То, что они именно ланкшмийцы, я поняла, когда сегодня ночью читала сказки. В сказании о Дауде есть эпизод, где мать воина объясняет сыну: «Ты не должен делиться едой ни с женой, ни с детьми. Ослабеешь от голода и не сможешь защитить свою семью».

– Очень простая, но верная мысль, – попыталась направить разговор в другое русло Сонькина. – Чтобы быть полезным другим людям, порой надо проявлять разумный эгоизм. Сильный дух живет в здоровом теле. Если ты намерен заботиться о своей семье, не забывай о себе, ешь вовремя, мойся тщательно, спи нужное количество часов, тогда проживешь долго, и родня не останется без твоей опеки. Сказки ланки – это свод правил, изложенный в форме занимательных историй. Я подозреваю, что некогда они были составлены одним человеком, а затем передавались из уст в уста, и…

– Я слышала, как Агата почти слово в слово процитировала это сказание, – перебила я хозяйку дома, – а Азамат подтвердил, что знает его. Скорей всего, они провели детство в Павловске, где проживает основная часть диаспоры.

– Может, не совсем скромно это говорить, – потупилась Нина Егоровна, – но вполне вероятно, что молодые люди купили мой сборник, и он им понравился.

– Вы же минуту назад сказали, что весь тираж, за исключением небольшого количества книг, розданных лично вами друзьям, погиб на складе, – напомнила я. – Где бы Азамату и Агате найти книгу, если она не попала в торговлю?

Сонькина не смутилась.

– Кое-что все-таки продали. К тому же я отправила сборники в Павловск, хотела порадовать родню, а также разослала книги по всей России тем ланкшмийцам, которые живут сами по себе. Нас осталось на Земле очень мало, и с каждым годом число истинных ланки, как мы себя сокращенно называем, уменьшается. Еще в начале двадцатого века у нас стали рождаться больные дети, ведь, по сути, все ланкшмийцы родственники. Король Сауд Справедливый, а он был человек умный, догадался, что нездоровое потомство является результатом браков между двоюродными братьями и сестрами и так далее, и приказал ланки искать себе партнеров среди других народов. Вы не представляете, какую он разжег смуту. Ланкшмийцы разделились на два лагеря. Одни, их было больше, громко осуждали Сауда, а меньшинство стало на сторону короля. О генетике тогда никто не слышал, но мудрые старики издавна предупреждали народ ланки об опасности кровосмесительства, да только у нас есть шаманы, а они всегда имели огромное влияние в диаспоре, шаман для ланкшмийцев и врач, и психотерапевт, и судья, до сих пор многие из моих сородичей предпочитают лечиться и просить совета у Амина. Колдуна всегда зовут Амин, это его родовое имя из поколения в поколение, причем никого из своих детей ланкшмийцы этим именем никогда не называют. Так вот Амин был против решения Сауда. И разгорелась настоящая гражданская война, в результате которой Сауд был убит, Амин же объявил себя правителем. Верные соратники Сауда бежали из Павловска и расселились по России. Амин Первый правил довольно долго, скончался глубоким стариком после Второй мировой войны, и на трон сел его внук Амин Второй. В самом конце двадцатого столетия править ланкшмийцами стал Амин Четвертый, человек редкой жестокости.