Мой голос за тебя - Эйми Эгрести

Мэдисон вошла в душ, надеясь отмыться от ужаса и страха.

«Дорогая Мамаша-растеряша!

Как мать я кажусь себе полной неудачницей. И не могу найти ничего, что убедило бы меня в обратном. Бывают ли у тебя дни, когда все валится из рук, что ни делай?

Расскажи мне об этом, подружка!»

«Дорогая подружка!

Последним, кто похвалил меня, был мой доктор. Он сказал, что я хорошо тужилась при родах, и спросил, сколько я занималась йогой во время беременности.

Спросите меня об этом сейчас. Спросите, сколько я занимаюсь йогой! Вообще не занимаюсь. Хотя одежду для йоги ношу каждый день.

Такие письма, как твое, я получаю каждую неделю. Между тем собственные мои материнские будни полны взлетов и падений, воодушевления и депрессии. Ребенок поел овощей — ура! Ребенок сбросил всю одежку и убежал во двор — ужас! Но если чаще показывать им свою любовь, положительных моментов становится больше. Когда я чувствую себя полностью истощенной, я чаще их обнимаю, тискаю их пухленькие попки, целую круглые щечки, и мне становится лучше.

А когда уложишь малышей спать, тебе не повредит стаканчик вина.

Позволь сказать тебе то, чего больше никто не скажет: ты делаешь великое дело, мамочка!»

Рейги закончила писать колонку, пока у девочек был тихий час. Перечитав, она сама удивилась, насколько изменилась с тех пор, как они появились в ее жизни, насколько мягче стала. Она и понятия не имела, как прекрасны и удивительны детишки, пока сама ими не обзавелась.

А потом она сделала нечто немыслимое: присела, подняв и вытянув отекшие ноги, и включила телевизор.

После нескольких новостных каналов Рейги остановилась на «Эм-Эс-Эн-Би-Си».

Там показывали репортаж из ресторана быстрого питания «Бен’з Чили Боул». Джон Арнольд улыбался, заказывая еду, а затем, закатав рукава, принялся за то, что большинство зрителей сочли бы обычным хот-догом с чили. Но она-то знала, что на самом деле это фирменный деликатес с полукопченой колбаской.

Арнольд поднял большой палец: мол, потрясающе вкусно!

За его спиной виднелся Тед, который что-то набирал на телефоне.

На Рейги нахлынула ностальгия, и вдруг ее осенило. Конечно, это будет не совсем как взаправду, но отчего бы не попробовать?..

Вытащив из-под подушек свой телефон и стряхнув с него крошки от сухого завтрака «Чириос», она написала Теду:

«Ты на Ю-стрит?»

Ее ощущение никак не касалось хот-дога, оно относилось к их первым свиданиям — и к тем полным спонтанности дням, месяцам, годам их отношений, когда они забегали в любимый бар пропустить стаканчик после вечера, проведенного вдвоем.

Спустя две минуты она получила фото холодильника в штабе Арнольда — с ярким пакетом из «Бен’з Чили Боул» на переднем плане. И приписку:

«Уже был там».

«Я уже говорила тебе сегодня, что люблю тебя?»

«Я тоже тебя люблю. Хотя и слишком редко говорю об этом. А я писал тебе о секретном ингредиенте? Мускатный орех».

«Нет, карри!»

Она всегда была в этом уверена.

«Корица!»

Да что он смыслит в пряностях, этот Тед!

«Карри!»

«Кумкваты!»

Рейги громко рассмеялась. Тед сегодня явно в хорошем настроении.

Она сделала следующий ход:

«Юдзу?»[20]

«Эй, а ты вообще кто?»

«Рас-эль-ханут?»[21]

«Ревень?»

На первом свидании Рейги и Тед до бесконечности спорили о загадке соуса «Бен’з Чили». Потягивая напитки и бесповоротно влюбляясь друг в друга — она до сих пор помнила, как поразил ее контраст его жгуче-черных, как вороново крыло, волос и бровей и светло-голубых, прозрачных, словно лед, глаз, — они делали все более безумные предположения.

Они часто смеялись, вспоминая этот вечер. И сейчас снова воскресили его в памяти.

Когда Тед вернулся домой, Рейги уже спала.

Но утром, за завтраком, она наслаждалась упоительным вкусом фирменного хот-дога из ресторана «Бен’з Чили Боул».

По счастью, Джексона никогда не бывало дома в пять часов вечера, и Кэди не опасалась на него нарваться. Всего три дня прошло после их перебранки, но она уже чувствовала себя здесь чужой.

Смокинг она нашла быстро — там, где и предполагала. Вид у него, конечно, был плачевный. Следовало аккуратно его повесить, а не просто запихнуть в шкаф, но что уж теперь поделаешь, раз вечер у нее тогда не задался.

Она отправилась в «Преамбулу» на метро, не удосужившись предупредить Паркера. Кэди надеялась, что в баре будет толчея. Тогда она сумеет сунуть смокинг кому-нибудь из официантов и потихоньку улизнуть. Желанием общаться она не горела.

И в баре действительно был аншлаг. Множество служащих с Холма и даже парочка конгрессменов потягивали пиво и смотрели телевизор, переключая каналы с новостей на спорт. Однако, несмотря на суету, Паркер заметил ее сразу.

— «Кислая суфражистка» ждет тебя, если только ты не намерена завершить вечер в другом баре.

Кэди смущенно выдавила из себя некое подобие улыбки.

— Нет, сегодня я не пью, — сказала она, хотя не очень убедительно. — Все когда-то случается в первый раз, верно?

— Главное, чтобы это не вошло в привычку, ведь бармену такие слова — как ножом по сердцу.

Он с улыбкой смотрел, как она роется у себя в сумке.

— Спасибо, — она протянула ему смокинг. — На тебе он смотрится лучше. Так что возвращаю.

— Что ж, пожалуй, соглашусь. Однако можешь брать его напрокат в любое время.

— О, учту.

Она хотела рассмеяться, но получилось как-то вяло. Переведя взгляд на стену, она прочла мантру, написанную спреем.

— Кстати, чуть не забыла. Спасибо за постер, — произнесла она безжизненным голосом. — Ты, наверное, будешь рад узнать, что он гордо висит на стене у меня в офисе.

Паркер прищурился, словно полицейский, который не верит в алиби подозреваемого:

— Всегда пожалуйста. Однако, похоже, идея Томаса Джефферсона тебе не близка?