Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона - Наталья Андреева

– Все. Иду уже. Извини, что напрягаю тебя своим бредом. Просто… С самого утра душа не на месте. Три двери. Три. Прямо словно три карты: тройка, семерка, туз. Как вспомню… Ну да ладно. Все.

Артем шагнул к белой двери и стал возиться с замком.

– Дай помогу, – вызвался Грушин.

И потянулся к ручке. Раздался щелчок, дверь открылась. Валентин Борисюк сидел в слабо освещенной нише на краю овальной ванны. Увидев мужчин на пороге, он поднялся:

– За мной? Что там? Полиция приехала?

– Поговорить, – сказал Артем и сделал шаг вперед. – Я, Валентин, просто хотел побеседовать с тобой.

Грушин остался в коридоре. Борисюк посмотрел на него с ненавистью.

– Это он. Он во всем виноват. Подстроил. Его надо убить.

– Валентин, успокойся. – Артем сделал еще несколько шагов вперед.

– Я, пожалуй, не буду вам мешать, – усмехнулся Грушин. – Даже если вы будете сговариваться против меня.

И он прикрыл дверь.

– Он нас сейчас запрет! – выкрикнул Валентин.

Но щелчка не послышалось. Грушин просто прикрыл дверь, и в коридоре раздались его шаги. Артем тяжело опустился на край ванны. Валентин сел рядом.

– Я пришел к тебе, чтобы прояснить ситуацию. Видишь ли, у меня тоже положение непростое. Мне надо знать… надо знать… – Артем вдруг замялся.

– Хотите знать, почему я убил Ваню Смирнова? – спросил Борисюк.

– Грушин нам все рассказал. О том, что весной ты совершил наезд и скрылся с места происшествия. А пострадавший скончался. В машине вас было трое: ты, Ваня и Инга. Скажи честно: Инга шантажистка?

– Я отдавал деньги Ване Смирному.

– Что-о?!

– Может быть, он делился с Ингой. Не знаю. Ване до такого не додуматься. Я уверен: идея с шантажом не его. Я просто перекладывал деньги из своего конверта с зарплатой в его конверт. А сегодня… У меня нервы сдали. Грушин все подстроил. Он нарочно вызвал Ваню. И весь вечер меня накручивал. Мол, у меня будет возможность разделаться с шантажистом. Когда я увидел Ваню, в голове помутилось. Вот уже полгода он из меня жилы тянет! Сколько можно терпеть? Всю жизнь, что ли? Сначала триста, потом пятьсот. А потом что? Тысяча, две? Мне что, всю жизнь на него ишачить? Я бы все равно не выдержал… Так лучше сейчас. Вот что я подумал.

– А следователь?

– Не убивал я следователя. Не убивал! – с отчаянием выкрикнул Валентин.

– Зачем же ты к нему пошел?

– Узнать. Следствие-то приостановлено! Я рассказал историю. Якобы мой приятель совершил наезд. Что ему за это будет? Описал все, как было. А следователь оказался не дурак. Все понял. Мол, не про приятеля я рассказываю. Про себя. И стал намеки делать. Сволочь!

– И ты его убил…

– Нет! Не убивал!

– Но это же логично. Следователь догадался о твоей тайне, либо Грушин его уже посвятил.

– Вы думаете? А ведь верно! Грушин-то все знает! Но откуда?

– От Вани. И я думаю, что идея с шантажом принадлежит Грушину. Не Инге. Как она себя вела после наезда?

– Нормально, – пожал плечами Валентин.

– Намекала? Пугала?

– Нет. Этого не было. Я сам ее сторонился.

– А ты не замечал, что она живет не по средствам? Что у нее вещи дорогие? Украшения? Денег много?

– Денег? Да, пожалуй… Она как-то обмолвилась, что собирает на квартиру. Мол, вложила деньги в строящееся жилье, половину требуемой суммы, но надо внести еще половину. Это же огромные деньжищи! Квартира-то в Москве!

– Ого! – присвистнул Артем. – А у меня она денег не просила! Столько не просила. Я, конечно, подбрасывал ей, но не очень много. В основном покупал дорогие подарки. И все их видел на ней. То есть Инга подаренные украшения не продавала. Меж тем, чтобы заплатить половину стоимости квартиры в Москве, да с ее зарплаты… Гм-м-м… Откуда же деньги?

– Не знаю.

– Сколько ты платишь? То есть сколько платил Ване?

– Триста баксов. В месяц. Потом пятьсот.

– Негусто. Если они делили на двоих, это гроши. Для Инги-то уж точно! Так откуда у нее деньги? А?

– Я-то откуда знаю?

– А насчет Киры?

– Что насчет Киры?

– Ты ее убил?

– Зачем?

– Ну я не знаю, зачем!

– До сегодняшнего вечера я понятия не имел, что она существует на свете! Я в этом доме нечастный гость, с соседями никогда не общался. Мы с Кирой жили в разных мирах. У нас не было повода пересекаться.

– Информацию о фирме не ты Грушину сливал? Только честно?

– Нет!

– Слово даешь?

– Мне терять нечего. Я вас не шантажировал. Даю слово.

– А кто это делал? Знаешь?

– Нет.

– А есть по этому поводу соображения?

– Не знаю.

– Валентин, ты парень неглупый. Давай-ка, вместе посчитаем. Грушин загадал нам загадку. Разбейтесь, мол, на пары. Шантажисты и шантажируемые. Мой шантажист… Это кто-то из присутствующих. Так Грушин сказал.

– И вы ему верите?

– Он клянется, что играет честно.

– А гостей осталось не так уж много. Вам выбирать между Сидом, Прасковьей Федоровной и Ингой.

– При чем тут Сид? При чем тут известная писательница? Я их в жизни не видел! Как ты говоришь, это люди из других миров.

– Ну тогда и выбирать не приходится.

– Значит, все-таки Инга?

– Сколько у нас шантажируемых? Трое?

– Постой… Когда мы сели за стол, Грушин заявил, что пригласил в гости равное количество шантажируемых и шантажистов. За столом нас было семеро, включая его. Но он не гость. Он – хозяин. А сказано было: «пригласил в гости равное количество…» Ты – шантажируемый. Я – шантажируемый. Кто же третий?

– Должно быть, писательница. Прасковья Федоровна. У нее деньги, слава. Это дело семейное. Шантажисты – либо Кира, либо Сид. Скорее Кира, раз ее убили. Инга в любом случае шантажистка.

– Сид… Гм-м-м… Он точно – шантажист! Стриптизер с сомнительным прошлым. Без принципов, без мозгов… Значит, Инга, Сид и… Кто?

– Получается, Кира.

– Кого же тогда шантажирует Сид и кого шантажировала Кира?

– Нам-то какая разница? Мы про себя знаем. У Инги есть деньги на квартиру. Вы ей такой суммы не давали. Зарплата ее известна. Ну еще прибавка за постельные услуги, которые она вам оказывает. Пардон… Квартиру она снимает, а это деньги немалые, Инга сама говорила, одевается хорошо. Откуда деньги? Вывод один. Инга кого-то шантажирует. Вот вы сколько платите? – спросил нагло Борисюк.