Кровососы - Тимоти С. Вайнгард

Когда корабли подняли якоря и начали свое печальное отступление по реке Джеймс, появился флот спасения под командованием лорда де Ла Варра. Вместе с ним прибыли 250 колонистов с военным снаряжением. У них был доктор и, что более важно, припасы на год. Джеймстаун получил инъекцию надежды. Амбициозные экономические устремления англичан на восточном Атлантическом побережье Америки на время были спасены от забвения и малярийного краха. В знак признания лорд де Ла Варр, спаситель Джеймстауна, был, по его собственным словам, «награжден мучительной лихорадкой», за которой последовала «тяжелая болезнь, которая еще более мучила меня дольше месяца и повергла в великую слабость». Поселенцы прибывали в возродившуюся сельскохозяйственную колонию. Де Ла Варр позаботился, чтобы комарам никогда более не пришлось голодать, как Джону Ролфу и его измученным недоеданием соотечественникам.

Первую небольшую табачную плантацию Ролф разбил вдали от смертельно опасных болот. В 1612 году он отправил в Англию табака на сумму в полтора миллиона долларов по нынешним меркам. Свой сорт сладкого табака с Тринидада Ролф назвал «Ориноко» в честь Уолтера Рэли, который завез табак в Англию, и его экспедиции вдоль реки Ориноко в Гайане в поисках Эльдорадо. Для Джеймстауна и остальной английской Америки Эльдорадо не был таинственным и блистающим драгоценными камнями золотым городом. Он был родиной желанного и дорогого растения Nicotiana tabacum. Предоставлю слово Чарльзу Манну, который так описал стремительное развитие и важность производства вирджинского табака: «Вирджинский табак уступал по качеству карибскому, но был не настолько дорог – так крэк можно считать менее качественным, но более дешевым вариантом кокаина. Как и крэк, вирджинский табак имел потрясающий коммерческий успех. Через год после прибытия в Америку колонисты Джеймстауна смогли оплатить все лондонские долги небольшими мешочками наркотика… К 1620 году Джеймстаун отправлял в Европу пятьдесят тысяч фунтов табака в год. Через три года эта цифра почти утроилась. За сорок лет Чесапикский залив – Табачное побережье, как его стали называть – экспортировал 25 миллионов фунтов табака в год». Табачное предприятие Джона Ролфа принесло колоссальные дивиденды – поселенцы-фермеры процветали, обзаводились слугами и рабами для работы на полях. После катастрофы Джеймстаун переживал настоящий экономический бум.

Но молодой колонии по-прежнему нужны были инвестиции капитала, воспроизводство населения, рабочая сила и, главное, земли, которые принадлежали другим. Осознав ценность табака, Вирджинская компания стала поставлять ресурсы и припасы, которые должны были обеспечить существование Джеймстауна. Компания также спонсировала доставку в Америку преступников, мужчин и женщин, которые становились слугами и полевыми рабочими на табачных плантациях и производили местное, привычное к болезням население. После отбытия семилетнего срока и воспроизводства достаточного количества потомства эти преступники получали в Вирджинии пятьдесят акров земли. Хотя Вирджиния не считалась тюремной колонией, как Австралия, сюда доставили более 60 тысяч британских заключенных. Компания отправляла в Америку также «табачных невест», которые вступали в брак с независимыми мужчинами. Если в начале существования колонии соотношение мужчин и женщин составляло 5 к 1, то теперь ситуация стала постепенно меняться. В колонию поступали инвестиции и рабочая сила, здесь начало складываться самовоспроизводящееся население. Нужна была только драгоценная земля, отвоеванная у кишащих комарами болот, окружавших Джеймстаун. Конфликт с индейцами стал – да и, пожалуй, всегда был – неизбежным.

Благодаря своему богатству, Джон Ролф стал фактическим лидером Джеймстауна. Когда баланс сил стал смещаться в пользу чужеземцев, Поухатан увидел возможность восстановить мир и торговлю. Его юная любознательная дочь Матоака была частой гостьей в Джеймстауне. Она играла с местными детьми, учила английский язык, знакомилась с христианством, задавала слишком много вопросов, по мнению колонистов, и вечно устраивала какие-то проказы – впрочем, вполне невинные. Ее прозвали Покахонтас, «маленькая баловница» или «проказница». В 1613 году отношения между индейцами и поселенцами ухудшились, Покахонтас похитили и использовали в качестве заложницы. Ролф участвовал в переговорах и сумел заключить с вождем сделку. Было решено, что семнадцатилетняя Покахонтас останется у англичан и даже выйдет замуж за Джона Ролфа. Этот союз был прагматичным политическим средством достижения мира – такие же браки заключали монархи Европы. Впрочем, судя по всем источникам, к тому времени они уже были знакомы три года и искренне любили друг друга.

Конечно, этот брак в определенном смысле был контрактом экономическим и дипломатическим. Но, судя по письмам Ролфа, между супругами существовала крепкая эмоциональная связь. В письме к губернатору с просьбой дать разрешение на брак Ролф писал, что им «движет не безудержная плотская страсть, но мысли о благе этой плантации и чести нашей страны… Покахонтас, к которой устремлены мои сердечные и самые теплые мысли, была долгое время вовлечена в столь запутанный лабиринт, что я даже страшился не выбраться оттуда». Очевидно, что Джон Ролф был безнадежным романтиком. Они поженились в апреле 1614 года. Через десять месяцев у них родился единственный ребенок, сын Томас. Гость, явившийся на свадьбу без приглашения, так писал об этом союзе: «С этого времени у нас была дружеская торговля… и теперь я не вижу причин, почему бы колонии не развиваться стремительно». Брак между Джоном и Ребеккой (такое имя получила Покахонтас) положил начало неофициальному восьмилетнему мирному периоду, который часто называют миром Покахонтас.

В июне 1616 года Ролфы вернулись в Англию. Принцесса Поухатан Покахонтас мгновенно стала знаменитостью. Ее принимали в лучших домах, хотя чаще из любопытства, чем из уважения. Изумленная Покахонтас и сопровождавший ее супруг на одном из званых обедов столкнулись с Джоном Смитом (она считала его погибшим). Полагаю, что два Джона почувствовали себя довольно неловко. Покахонтас позировала граверу, и это единственное реальное ее изображение. Гравюра в качестве открыток продавалась по всей стране. В марте 1617 года, накануне возвращения на табачную плантацию в Вирджинию, Покахонтас смертельно заболела и через несколько дней скончалась. Ей был всего двадцать один год. Истинная причина ее смерти неизвестна, хотя чаще всего называют туберкулез. Как вспоминал Ролф, она умерла со словами: «Все должны умереть, но мне достаточно, что наш ребенок живет»[54]. В течение года умер и вождь Поухатан, и миру Покахонтас пришел конец. Англичане почувствовали свое превосходство. Баланс сил склонился в их пользу. В Америку хлынули поселенцы, авантюристы, инвесторы – и африканские рабы.

Когда поселенцы стали захватывать под табак более плодородные земли в долинах рек Джеймс и Йорк, количество стычек с индейцами резко возросло. И так же стремительно росло количество смертей коренных народов от завезенных болезней. В 1646 году была официально установлена граница между индейскими землями и землями поселенцев. Так зародилась система индейских резерваций в Америке. После восстания Бэкона в 1677 году было заключено Соглашение о средней плантации и создана официальная индейская резервация[55]. Колонисты попросту игнорировали законы, которые гарантировали коренным народам земли, права на охоту и рыболовство и иную защиту. Договоры заключались – и тут же нарушались. В Америке это стало печальной практикой.