Девятый круг - Блейк Крауч

Одежда на мне была явно не с моего плеча – темно-синие штаны из водонепроницаемой ткани и такая же ветровка. На разбухших ступнях белые кеды. Я осторожно себя обхлопала в надежде нащупать свой мобильник, какое-нибудь оружие – ни того ни другого.

Натянув на голову нейлоновый капюшон, я через улицу побрела к ближайшему строению, и лишь подойдя к крыльцу, разглядела, что дом этот ветхий настолько, что в нем никто не живет. Краска всюду облупилась, щелястые половицы просели.

Вскарабкавшись на крыльцо, я постучала во входную дверь и стала ждать.

Но на стук никто не отозвался.

Я продвинулась к окну возле двери, окулярами приложила к глазам ладони и заглянула внутрь. Стекло было почти полностью выбито, лишь несколько острых обломков торчало по периметру. В доме стояла темень, а то, что виднелось, представляло собой сплошную разруху из разломанной, расщепленной ветхостью и гниением мебели. Пол был усеян шприцами, мятыми жестянками и битым бутылочным стеклом. Судя по стойкому плесенному запаху, в разрушении живо поучаствовали сточные воды.

Здесь уже годами никто не жил.

Неверной поступью я спустилась с крыльца; голова шла кругом. На ступеньках соседнего дома я остановилась.

Он тоже был нежилым, а разрушен даже еще сильнее: крыша примерно на четверть ввалилась, обнажив стропила. Все дома в округе смотрелись примерно одинаково. Вокруг тянулась монотонная фабричная застройка города-призрака.

Я невольно вздрогнула: откуда-то сверху, с дерева, сорвалась в полет ворона, оглашая окрестность сиротливым карканьем.

Прямо как в фильме ужасов. Черт возьми, где я? И как здесь очутилась?

Помимо карканья, до уха не доносилось ни единого звука. Особенно заметным было полное отсутствие городского шума, гудения машин. С таким же успехом я могла стоять в каком-нибудь призрачном лесу.

Подковыляв к дороге, я потащилась по середине улицы. Здесь я сделала руки рупором и поднесла их ко рту:

– Эй! Ээээй! Кто-нибууудь!

Никто не откликнулся.

Впереди на расстоянии маячила водонапорная башня. Я как раз пыталась разглядеть выцветшую надпись на ее цистерне, когда откуда-то спереди, издалека, донесся протяжный вопль.

Память еще не успела восстановиться, когда до меня толчком дошло, кто должен за всем этим стоять.

Лютер.

Прошу, прошу, прошу, не допусти, чтобы это кричал кто-то, кого я люблю…

Открыв глаза, он застал себя на каком-то странного вида сиденье, к которому резиновыми путами были туго прихвачены все его конечности. В сиденье был вделан некий механизм из шкивов и приводов. В принципе оно напоминало какое-нибудь навороченное кресло дантиста, но с большим количеством причиндалов неприятного вида.

Все это Фину совершенно не приглянулось, и сердце начало гонку по вертикали. Попытка освободиться успеха не возымела.

В помещении было душно, пахло плесенью и заскорузлой кровью. Бетонные стены. Тусклое освещение. На полу песок.

Каземат. Он в застенке. Как он вообще здесь оказался?

В памяти мутно замелькали отрывистые образы.

Кладбище. Гольфмобиль. Крытый грузовик. Джек.

ДЖЕК.

– Джек! – выкрикнул Фин.

– Фин, ты?

Голос явно не ее. Выгнув шею, Фин наискосок от себя увидел еще одно такое же кресло, и тоже с прихваченной путами фигурой.

– Макглэйд?

– Скажи мне, что мы напились и приперлись в садомазобордель.

– Мы у Лютера.

– Ты думаешь, он подгонит шлюх?

– Сомневаюсь.

– Я так и знал, что на него надежды нет.

– Ты видишь Джек или Херба?

– Нет. Там какой-то пульт управления на тележке. В стене напротив меня большое окно, но сейчас за ним темно. А рядом табличка, вроде медной, с какими-то надписями. Я отсюда различаю только «КРУГ» и «НАСИЛИЕ», плюс еще несколько слов помельче. Ну и… – Голос Макглэйда осекся.

– Что «ну»?

– Тело. Мужик. Сидит в углу.

– Живой?

– Нет.

– Точно?

– Можно попробовать рявкнуть и посмотреть, услышит он или нет. Только сложно что-то расслышать без головы.

Внутри у Фина похолодело.

– Ты сейчас придумываешь шутку насчет головы? – осведомился он.

Гарри не ответил.

– Гарри! Сейчас не время терять голову.

– Я похищен серийным убийцей, а теперь еще и смотрю на обезглавленный труп. Все это не умещается в голове, которая пока что на мне.

– Нам надо мыслить логически.

Макглэйд медленно вздохнул.

– Знаешь, о чем я сейчас логически мыслю? Мы с тобой снова связаны и ждем, когда какой-то маньяк замучит нас до смерти. По логике мне бы сейчас самое время обмочить штаны.

– Держись, Гарри.

– Просто дежавю какое-то, – посетовал Макглэйд. – Знаешь, сколько мне переснилось с той поры кошмаров? – Его голос надломился. – Я… я больше не выдержу, дружище.

– Выдержишь, обязательно.

Хотя в этих своих словах Фин сейчас сомневался. Тем более слыша, как со стороны Гарри доносится тихий плач.

Через одичалую поросль на переднем дворе я рванулась к крыльцу. Этот дом, как и все прочие, едва держался вертикально, всем своим остовом поведшись набок. Через дверь доносились женские крики.

Женщина. Я выдохнула полной грудью, втайне стыдясь облегчения, что это все-таки не знакомый мне человек.

Снова крик.

Бедняга нуждалась в помощи, но я колебалась. Врываться внутрь без оружия – дело достаточно рискованное.

Тем не менее я повернула дверную ручку и приоткрыла дверь.

В ущербном свете глаза некоторое время осваивались в темноте. Постепенно на дальнем конце гостиной (назовем ее так) я различила диван. Обивка на нем истлела, уцелел лишь деревянный каркас и ржавые пружины. Внутрь на свой манер пробралась природа – грязь, жухлые листья, катышки грызунов, лужицы стоялой воды. На полу под проводкой, вывалившейся из покоробленного гипсокартона, лежал опрокинутый журнальный столик.

– Эй? – осторожно, вполголоса окликнула я.

– Здесь! – заставил меня вздрогнуть женский крик.

При проходе через гостиную половицы под моим весом натужно скрипели, а я как могла огибала дыры там, где дерево прогнило.

В какой-то момент я остановилась и прислушалась.

Меня обступал темный узкий коридор; из бреши, что зияла в потолке, сеялся дождь. В конце коридора виднелась дверь, очерченная щелями в косяках, через которые просачивался свет. Из-за двери взрастал множественный хор стенаний, перешедший затем в невнятные причитания.