Шарлатан: чудо для проклятого короля - Дмитрий Тростников

Стрелометчики бешено засуетились, накручивая зарядные механизмы. Им надо было успеть перезарядиться, пока масса извергов приближалась, готовая врубиться в ряды людей. А прибитый гвоздями к столбу пленный изверг отчаянно свиристел, исполненный последней надежды.

– Шеренга, вперед! Шагом, медленно! – скомандовал король.

И два ряда копейшиков шагнули вперед, сначала один, затем второй шаг. Фланги шеренги прикрывали алебардисты, сжавшиеся в ожидании смертельного натиска врагов.

– Лучникам стерлометы! Они метче! Отдай стрелометы лучникам! – закричал королю Люгер. – Прикажи растянуть железную спираль, иначе погибнем! Я покажу!

Шарлатан кричал королю в гвалте боя. Но Борхард, каким-то чудом услышал его. Он приказал Гаважу поставить лучников за стрелометы, а самых надежных рыцарей дать в поддержку Люгеру.

– Узи, отбирай стрелы! Не дай им зарядить кривые, иначе стрелометы заклинит! – бросил подмастерью Люгер. Сам побежал туда, где его ждали четверо рыцарей, закованных в латы. Им предстояло прорваться сквозь гущу сражения к колючей спирали, бестолково скрученной на земле.

Первая волна извергов на гиенах остановилась в двух шагах от выставленных копий шеренги. Четверорукие воины выхватили клинки, и начали неистово рубить древки копий. Другие обрушились на алебардистов. Но основная масса нападавших задержалась у столба, к которому были прибиты гвоздями истерзанные руки пленного изверга.

Нелюди остановились, чтобы спасти сородича. Но не могли вытащить из его рук гвозди, глубоко загнанные в столб, не искалечив раненого окончательно. Тот уже не свиристел, а слабо и глухо клекотал горлом. Изверги пытались освободить сородича, не причинив ему новых страданий – они даже начали выкапывать столб.

Попытка спасения затормозила атаку, и разделила нападавших извергов. Только половина нелюдей рвалась в ближний бой, яростно рубила копья, которыми людям пока удавалось отпихивать врагов на дистанцию. Королю Борхарду, даже удалось продвинуть шеренгу вперед, тесня извергов. Но из-за этого стрелометы остались за спинами людей, и новые стрелки из числа лучников, не решались спускать тетиву, чтобы не расстреливать своих.

Трое рыцарей, обнажив клинки, крались в обход эпицентра сражения, прижавшись спинами к скале. Безоружного Люгера прикрывали с трех сторон закованные в латы воины. Они медленно протискивались в сражающейся толпе по краю территории, где мясорубка шла в нескольких шагах от них.

На фланге изверги рубили алебардистов. Однако, перевеса сил у нелюдей все еще не было. Против каждого изверга сражалось по трое людей. Три алебарды против четырех клинков. Пока люди нападали с разный сторон, бой еще не превратился в избиение. Но воины короля несли потери, то один, то другой боец падал разрубленный клинком, и уже не поднимался обратно в строй. Казалось, невозможно пробиться сквозь это месиво звенящей стали.

– Лежа, между ногами, ползком, по-змеиному? – предложил Люгер.

– Ты, что колдун? Чтобы рыцари пресмыкались, как гады? Да я лучше умру! – задохнулся бешенством телохранитель Гаваж, которого Борхард послал выполнить спецзадание или умереть. – Сам пресмыкайся!

Рыцарь грубо пихнул голову Люгера вниз, а сам пошел выпрямившись во весь рост, прикрывая шарлатана. Выставив над Люгером клинок, Гаваж отбивал выпады нижних рук извергов, часто разивших не глядя, наугад.

Кравшиеся за ними рыцари тоже выставили клинки, нервно реагируя их остриями на любое движение. Но мощная гиена налетела на них боком. Сильная тварь, раненая длинным копьем в брюхо, дернулась и понесла своего четвероруким седока в панцирных доспехах, копье ,застрявшее меж ее ребер, вырвалось из человеческих рук, и гиена закрутилась, волоча его древко за собой.

Гиена летела вперед мордой, судорожно клацая зубами с неистовой скоростью. Рыцарь успел рубануть ее по зубам клинком наискось. Но сверху на него обрушился огромный изверг в тяжелых доспехах, вдавив в землю. Второй рыцарь, не медля, воткнул клинок в подмышку врага не защищенную панцирем. Изверг взвыл, обе его правые руки повисли, как плети, но левые руки принялись бешено фехтовать. Встать он при этом не мог, так как нога запуталась в стремени седла. Рыцарь, не смог вытащить клинок, который он вогнал извергу по самую рукоятку, схватил первое оружие, оказавшееся под рукой – длинное копье, сразившее гиену, и начал быстро тыкать им обезумевшего от боли раненого изверга, попадая в непробиваемый доспех. На его счастье, издыхающая гиена судорожно возилась в глине, дергая запутавшуюся ногу изверга, сбивая точность ударов его клинка.

Главный телохранитель не оглядывался на бедственное положение своих рыцарей. Он неумолимо тащил Люгера вперед.

– Стой! Я вижу! – отчаянно закричал, и забился шарлатан.

В самом центре площадки, у столба, от которого все еще не отцепили прибитого изверга, валялся огромный и тяжеленный моток колючей проволоки. Бойцы спотыкались об него ногами, но не могли убрать, так как руки были заняты клинками, а глаза зорко следили за тем, чтобы отражать чужие удары, и разить в ответ.

– Надо раскатить этот клубок, а потом натянуть проволоку, – объяснил Люгер.

Гаваж только мрачно посмотрел на шарлатана.

– Пригнись! Не будь идиотом, рыцарь, – бросил ему Люгер. – И забрало захлопни, тошно смотреть на твою рожу…

Гаваж скрипнул зубами, метнув в Люгера ненавидящий взгляд, но пригнулся, и они ринулись вперед оба. Моток проволоки лежал шагах в десяти, но эти шаги оказались самым трудными в жизни шарлатана и рыцаря. Они двигались, отскакивая, уклоняясь от дерущихся вокруг тел, ныряя вниз и в сторону, а то и вовсе назад. Рядом изверг перегнулся с седла, и рубанул клинком. Люгер едва сумел уклониться. В доспех изверга уткнулось копье из шеренги. И второй раз он махнул мечом в сторону Люгера уже наугад. Шарлатан оббежав по дуге, плюхнулся на живот рядом с мотком проволоки, рядом с телом убитого железной стрелой молодого вахлака.

Другой молодой вахлак забился в самый центр мотка, используя его как единственное укрытие, зажал уши руками, зажмурился, и не реагировал на тычки Люгера. Вдобавок из бока у него тоже торчала стрела. С другой стороны мотка на землю плюхнулся начальник охраны короля.

– Живо потащили! И этот пусть тащит, – прорычал Гаваж, вздернув за шкирку обезумевшего от страха молодого вахлака. – Раскатывайте, я вас прикрою!

У Люгера никогда бы не получилось раскатить в гуще сражения огромный моток колючей проволоки, но вышло так, что их путь невольно пролег между двумя группами врагов. С одной стороны нелюди отковыривали от столба руки своего израненного соплеменника, другие изверги атаковали шеренгу, и между ними шарлатан и раненый вахлак катили вперед непонятный железный клубок. А их спины защищал рыцарь, искусно отбивавший случайные удары. Он даже, раздобыл второй клинок, и по-извергски выставил их острия направо и налево.

Но изверги начали брать верх над шеренгой с копьями. Четверорукие воины, сломали несколько копий в центре, и отодвинув соседние, протиснулись вплотную к бойцам в шеренге. Солдаты в первом ряду, сдавленные сбоку и сзади товарищами по оружию не могли защитить себя в этой давке, так как острия их длинных копий колыхались где-то впереди, а изверги в чудовищных шлемах продавливались все ближе. Ни убежать, ни спастись, ни спрятаться от неумолимой смерти копейщики не могли, бессильно как во сне, глядя на наползающий ужас.