Дикие - Мира Вольная

- Конард, ты…

Волк дернул меня к себе, отодвигая от стойки, прижал к соседней стене и прежде, чем я сообразила, поцеловал. Вторгся в мой рот, словно заявляя права. Он целовал до боли в губах, почти грубо, прижав мои руки над головой, когда я попыталась оттолкнуть самоуверенного оборотня. Впивался в меня снова и снова. Целовал яростно и безжалостно. То покусывая, то проводя твердым языком по губам.

И в какой-то момент я перестала думать, перестала соображать. Сама открыла рот, вцепившись пальцами в ворот белоснежной рубашки, заставляя натянуться ткань.

Конард ворвался внутрь, затевая знакомую, но острую и опасную игру. Жар разнесся по венам. Я судорожно выдохнула, сплетая наши языки, чувствуя, как мужчина расстегивает верхние пуговицы на комбинезоне, как одна его рука несильно сжимает грудь.

В следующий миг щетина кольнула шею, его губы опалили жаром тонкую кожу за ухом.

- А твой волчонок за стенкой, маленькая. В двух шагах, возможно, даже слышит твое сбившееся дыхание, всматривается в окно раздачи, - волк потерся бедрами о меня, прижался еще сильнее, так, чтобы я ощутила его плоть. – Ждет, когда же ты выйдешь. Он наверняка видел меня, - продолжал шептать Конард, играя с мочкой уха, проникая языком в раковину. – Наверняка гадает, что я тут с тобой делаю, где же его маленькая подружка. А ты тут, со мной, плавишься и стонешь в моих руках, - жаркий, хриплый, влажный шепот, шершавый, подобен древесной коре.

Марк… Надо…

Я снова дернулась.

Он укусил. Несильно, но ощутимо, и что-то острое и тонкое, как вязальная спица, прошило от места укуса на шее вдоль всего тела, по позвоночнику, в голову. Я, словно, опьянела. Только шум собственный крови, громкий, как ревущий водопад. Тело выгнулось, стон сорвался с губ, я прикусила костяшку указательного пальца, зажмурилась.

- Нет, - убрал с силой мою руку Конард. – Стони для меня, смотри мне в глаза, – и его рука скользнула по животу в низ, раздвигая ноги.

Господи, как жарко, как горячо.

Пальцы надавили через ткань, потерли, снова надавили. Он гладил с нажимом и пощипывал, а меня била крупная дрожь. Он стянул с моих плеч комбинезон до предплечий, сковывая мне руки, вынуждая держать их вдоль тела, оторвался на миг, прожигая темным голодным взглядом. Кожа груди тут же покрылась мурашками, затвердели соски.

Его рука скользнула сзади на шею, вторая опустилось на грудь, сжимая сосок, колено скользнуло между ног. Конард потянул немного вниз и на себя, почти заставляя оседлать его ногу. Губы снова коснулись моего рта, язык ворвался внутрь.

Я ничего не понимала, я ничего не ощущала, кроме давления и тяжести внизу живота, кроме его дыхания и движений. Он вел меня за собой, так, как ему было надо. Вминал, вжимал, вдавливал в себя.

Я сжала челюсти, чтобы не стонать, когда его язык покинул рот и губы опустились на грудь, а место колена снова заняла рука.

Я не помню, почему нельзя стонать. Но нельзя. Не так громко…

- Давай, Кристин, покажи мне свою любовь к Маркусу Джефферсону. Он ведь все еще там, сидит, ждет. Пока я дарю тебе наслаждение, пока довожу до точки.

Марк… Нет…

Пальцы надавили сильнее, зубы прикусили сосок, и я выгнулась, дернулась, впилась зубами в плечо Конарда сквозь рубашку. Не было воздуха, не было цветов и красок, только гул в голове, и падение в бездну, и его хриплый смех.

Я уперлась затылком в стену, закрыла глаза, чувствуя, как Макклин приводит мою одежду в порядок. Меня все еще потряхивало, тело размякло, как и зверь внутри. Я все еще ничего не понимала, не могла прийти в себя, восстановить дыхание и мысли.

Это было как фейерверк, как взрыв, как пропасть.

Теплые губы коснулись моих в мимолетной ласке. Осторожно, легко, почти незаметно.

- Ты настоящий говнюк, - прохрипела медленно, глядя мужчине в глаза.

- Знаю. И ты знала. Но, маленькая, ты сама дала мне зеленый свет.

- Лишь на одну ночь, - покачала головой. Странно, но хоть я и злилась на него, эта злость была сейчас где-то на втором, даже на третьем плане.

- С чего ты взяла? Я не хочу в итоге получить резиновую, безжизненную куклу. Я хочу, чтобы в твою первую ночь ты хотела меня. Ты жаждала моих ласк, губ и движений, а не представляла Маркуса Джефферсона, лежа подо мной с зажмуренными глазами. Я хочу, - продолжил он, растягивая слова, - чтобы ты точно знала, с кем ложишься в постель. И я сделаю так, что ты будешь хотеть меня.

Я оттолкнулась от стены, приблизилась к Конарду, обхватывая по-мужски красивое лицо руками, заглянула в глаза и почти швырнула в мужчину теми эмоциями, которые сейчас испытывала: злость, растерянность, чувство вины, ощущение себя предателем, ощущение неправильности своего поступка, горечь на языке и… любовь к Марку.

Яркая, как солнце, нежная, как ветер, огромная, как северные леса, глубокая, как небо.

Конард подавился воздухом, дернул головой, сбрасывая мои руки.

- Вот, что я чувствую на данный момент. Там есть все. Любовь к Марку была последней, а вот желания к тебе нет.

Макклин глубоко с шумом вдохнул и улыбнулся. И улыбка его мне снова не понравилась. Очень самоуверенная.

- Я изменю это.

- Попытайся, - пожала плечами, обошла его и вышла через заднюю дверь. Надо было проскользнуть в раздевалку, сменить одежду и вернуться в зал, к Марку.

Марк…

Осознание произошедшего затопило. Я ощущала себя дрянью.

Конард Макклин

Крис выскользнула через дверь черного хода, а я снова тряхнул головой. Да уж… это было… гадко, если совсем уж честно. Теперь мне было гадко. Я чувствовал вину и… любовь Крис к Марку. Вот только… А действительно ли это та любовь, которую женщина испытывает к мужчине, волчица к волку? Я не знал, не понимал. Слишком чистая, слишком невинная, слишком… громкая она была. Но может, любовь такой и должна быть? Может просто я…

Да в задницу все. Я нутром, кишками чувствовал, впрочем, как и мой зверь, что все не так, как кажется. А может это просто самообман? Что я вообще знаю о любви? Что я помню о любви? Я умею только брать то, что хочу, что хочет зверь.

Я толкнул дверь и вышел в зал. Мальчишка действительно сидел все за тем же столиком и не сводил раздраженного и раздражающего взгляда с окошка раздачи. Слишком собственнического взгляда. Хрен тебе, щенок Джефферсон. Хэнсон уже моя. Всегда была, на самом деле, ты просто не замечал. 

- Босс, - окликнул меня Джеймс, заставив остановится у стойки. – Я уверен, что ты в курсе, но просто чтобы быть уверенным до конца – у Крисси поменялся запах. Зал сегодня битком, и ей пришлось побегать…

- Дальше, - кивнул, давая понять, что осознал, на что именно намекает оборотень.