Королева белых мышек - Дарья Калинина

Задержанный поднял к следователю лицо. И Мариша буквально поразилась, как это она могла принять этого мужчину за умирающего? Невероятное перевоплощение! Сейчас Мариша видела вполне дееспособного мужчину, где-то даже привлекательного. И в то же время это был и он – ее знакомый полутруп.

Как же ему удалось морочить всем головы и ей в том числе? Конечно, он всякий раз перед визитом к ним с женой посторонних старательно гримировался, чтобы выглядеть бледным и изможденным. Но кроме того, очень похоже, что в нем погиб талантливый артист. Эх, ошибся Александр с выбором профессии. Не в гонщики ему следовало податься, а на сцену пойти. Так он имел бы несомненный успех.

Мариша не видела покойного отца Володи, так что не могла судить о сходстве братьев. Но раз Серж считал, что они похожи, значит, так оно и было.

– Лидию я не убивал, – произнес Александр. – Я бы не смог пролить ее кровь. Она же вдова моего брата.

– Значит, Лидия жива?

– Этого я вам не говорил.

Голос его прозвучал так мрачно, что все переглянулись. Мариша так та и вовсе едва сдержала жалобный стон.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Милорадов. – Лидия жива или нет? Если жива, то где она?

– Расследуйте, – хмыкнул Сухарев. – Ищите. Это же ваша работа.

– И мы найдем! Можешь не сомневаться, мы-то ее найдем, а ты вот очень пожалеешь, что не захотел сотрудничать со следствием.

– Про Ирку могу вам рассказать, – произнес Александр с неприятной ухмылкой. – Виделись мы с ней, верно. Только учтите, ножиком это она сама порезалась.

– Сама?

В голосе следователя слышалось нескрываемое недоверие.

– Ага, – ничуть не смущаясь, кивнул головой преступник. – Несчастная любовь у нее ко мне проявилась, так она мне сказала. Говорит, так тебя люблю, Саша, что прямо жить без тебя не хочу. И зарезалась.

Сухарев издевался над ними, даже не скрывая этого. Наглая ухмылка расползлась по всей его морде.

И Милорадов вскипел:

– Что ты мне рассказываешь? Эксперты осмотрели пострадавшую. Такую рану она самой себе нанести никак не могла!

– Выходит, я вру?

– Врешь. Поэтому лучше говори, зачем ты на нее напал? Чего боялся?

Александр немного подумал, но, поняв, что упираться дальше глупо, сказал:

– Учтите, не для протокола говорю, а так… по дружбе, чтобы вы голову над этим не ломали. Узнала она меня. Видела в городе, когда я по делу выходил. Причем не на инвалидной коляске, а на своих двоих меня видела. Еще меня остановила и удивилась, как это я так хорошо двигаюсь и совсем здоров. А она, дескать, слышала от Лидии, что я совсем плох и помираю.

– И давно это было?

– Около месяца назад. Я тогда еще не знал, что мне предстоит основательно умирающим прикинуться, вот и лоханулся.

– Зачем же ты разыгрывал перед всеми эту комедию? Чтобы усыпить бдительность Лидии?

– Сначала просто по приколу мне было. А потом да, чтобы на меня никто не подумал.

– Значит, вы признаетесь в том, что планировали против своей родственницы недоброе? – спросил у преступника один из оперативников.

– Нет, ни в чем я не признаюсь, – помотал головой Сухарев. – И не пытайтесь меня подловить на слове. Учтите, для протокола я вообще ничего не скажу без адвоката.

– Вы не скажете, ваша жена скажет.

– Элька? Да никогда в жизни! Она же мне предана, словно собака! Себя скорей оговорит, чем на меня напраслину возведет.

Александр держался очень самоуверенно. Кажется, он не очень хорошо понимал, что ему предстоит ответить по меньшей мере по двум эпизодам, каждый из которых тянет на хороший срок.

– А кто задумал историю с похищением Лидии и установлением вашего опекунства над Володей? Вы или жена?

– Элька как-то ляпнула, что несправедливо получилось. Павел – мой родной брат, а всем его имуществом посторонняя баба завладела.

– Жена – посторонняя баба? – усомнился Милорадов. – Вам, возможно, что и так. Но Павлу она была женой. Он имел право оставить наследство ей.

– А я вот считаю иначе, – упрямо возразил Александр. – Поровну надо было разделить. Между всеми тремя. Мне, Лидии и Володе.

– Свою жену еще забыли.

– Эля тут не участвует. Она Павлу – никто.

И Александр разговорился. Никакого раскаяния этот человек не испытывал, просто он проиграл и знал это. И теперь пытался даже из проигрыша извлечь максимум удовольствия. Он был неглуп, этот мужчина. Но Марише он был неприятен.

С полицейскими Сухарев держался крайне цинично.

– В общем, сегодняшнее покушение на девчонку, так и быть, уж беру на себя. С поличным взяли, не отмажешься. А во всем остальном каяться – дураков нет. Ирка еще не факт, что выживет, может, и помрет, тогда вы вовек ничего не докажете. Буду твердить, что она сама себя порезала или кто другой это сделал, а я ей первую помощь пытался оказать, отсюда и следы крови на одежде. И убежал я, потому что испугался, что меня обвинят…

Ну и фрукт! Наглый и беспринципный! Страшно подумать, что мог учинить такой человек с маленьким племянником, попади Володя ему в руки. Но этого не произошло. И теперь, если Лидия мертва, а судя по тому, как ведет себя ее родственник, это так и есть, Володе светит общество его «тети Светы» – воровки и лгуньи – или интернат, что не лучше.

Между тем Александр, которого явно не заботила судьба племянника, продолжал говорить, заметно повеселев:

– Нападение на Ирку вы еще докажите! А в случае с Лидией я вообще чист.

– Ты с ней встречался перед ее исчезновением. И письмо ей прислал, где предлагал встречу.

– Письмо я прислал, верно, – согласился Александр. – Знал, что Лидия – жадная бабенка, стоит деньгами у нее перед носом помахать, хоть на край света за ними пойдет и с кем угодно встретится. У Лидии от жадности башню всегда начисто сносило.

– А что за сбережения Павла, о которых вы пишете?

– Это я наврал. Надо же было мне Лидию как-то на встречу выманить.

– Вот видите.

– Что я сделал? Написал письмо? Встречу назначил? Это разве преступление? А в ее крови я руки не марал, так и запишите.

– А кто марал?

Но Александр на это ничего не ответил.

– Ну а что к племяннику мы с женой переехали жить, так это был наш прямой долг. Мы же ему не чужие люди.

Да уж, иногда у чужих лучше жить, чем с такими родными. Не повезло бедному Володе с дядей и тетей. Со стороны матери тетка оказалась недостойной особой. А со стороны отца так и вовсе преступник. И почему так получилось? Мариша задавала себе этот вопрос, но не находила на него ответа.

Может быть, виной тому, что Лидия вышла замуж без любви, польстившись исключительно на деньги Павла? И ребенка она родила, чтобы закрепить свое положение. Но ведь сплошь и рядом многие женщины рожают детей не из чадолюбия, а чтобы было кому в старости им стакан воды подать. И браки очень часто между мужчиной и женщиной заключаются не по любви, а по расчету.