Атаман царского Спецназа - Юрий Корчевский

Думал я недолго, пробежал пять-шесть метров, перепрыгнул сточную канаву, прошел сквозь забор и оказался сзади противника. Тот стоял лицом к калитке, ожидая нового моего нападения. Я выхватил метательный нож и с силой швырнул его в шею норманна, целясь чуть ниже шлема. Дан зашатался, меч выпал из руки, он опустился на колени, пытался опереться на руку, но она подломилась, и он упал. Я подошел ближе. Дан негромко проговорил:

– Вложи мне меч в руку.

Ага, как же, я не самоубийца.

– Я ухожу в Валхаллу, Один не примет меня без оружия.

Норманн не просил – это было не в их правилах. Он просто рассказывал, хотя даже в темноте было видно, как белеет его лицо.

Ладно, иди к Одину. Я подобрал его меч, вложил ему в руку.

– Ты великий воин, славянин. Один смог одолеть пятерых. Сходи к конунгу, скажи… – Тут голос его стал слабеть, слова сделались неразборчивы, он умолк, дернулся и затих.

Достойно умер. Я хоть и противник его, но пожелал ему встретить своего бога – одноглазого Одина. Не я на них напал, сами пришли за моей жизнью, но я смог забрать их души.

Я запер калитку. На улице ничего не напоминало битву – сточная канава скрыла тело убитого, а другого, что лежал перед двором, я втащил внутрь. Жалко, что нет рядом вчерашнего Ермохи – трупы перетаскать к их хозяину.

Я уселся на крыльцо. Скрыть утром побоище невозможно – везде кровь, да и четыре трупа во дворе, никуда не денешь. Надо будить Авдея, тем более небо на востоке стало сереть, запели петухи. С купцом просто необходимо поговорить, дом-то его.

С большой неохотой я поднялся, прошел в дом, подойдя к опочивальне купца, постучал. Никакого ответа, только храп за дверью. Забарабанил кулаком. Из-за двери высунулась заспанная Лиза, купчиха:

– А, что? Почто людей ночью будишь, случилось чего?

– Случилось, Авдея буди.

Лиза исчезла, а через пару минут появился всклокоченный Авдей:

– Чего тебе, неугомонный? Ночью спать надо.

– Надо, только не получается. Оденься, вниз спустись, во дворе показать кое-что надо.

Я вышел, уселся на крыльцо. Через некоторое время показался одетый Авдей, потирая руками глаза. Небо уже посерело, и убитых было хорошо видно.

– Норманны?!

– Истинно так.

– Кто же их так?

– Авдей, ты что, не проснулся? Я, конечно.

– Так их же четверо! – Авдей для убедительности растопырил четыре пальца.

– Пятеро, Авдей, один еще в сточной канаве, за забором.

– Ну ты силен! Как же это ты их, один-то?

– Авдей, не об этом думать надо. Куда убитых девать?

– Из-за этого ты меня разбудил? Все равно утра ждать надо. Утречком к городской страже – рассказать, что и как, там уж решат, куда тела девать. Они напали на мой дом, ты защищался – вот и все дела, даже суда не будет.

– Ни фига себе, пять трупов – и суда не будет?

– Так по «Правде», каждый может свою жизнь и дом оборонять от разбойников, а то, что убил, – молодец, пятерых татей Бог твоими руками прибрал.

Авдей повернулся и, заходя в дом, проговорил:

– Пятерых норманнов – один, ночью… скажи кому – не поверит.

М-да, а я беспокоился о суде. Чай, смертоубийство произошло. В мое время, даже если бы закон был на моей стороне, по милициям и прокуратурам вдоволь бы потаскали, да еще бы сделали виновным за превышение пределов необходимой самообороны, запросто впаяв срок. Им, пятерым, с мечами, напасть на меня можно, а для меня – превышение. И до каких пор права преступника будут защищаться лучше, чем права их жертв? Вопрос, конечно, риторический, но все же…

Спать Авдей не ложился, вынес кувшин вина и два оловянных кубка. Разлил вино мне и себе:

– Давай выпьем за удачу твою, что жив остался.

Мы чокнулись и выпили. Помолчали. Затем Авдей произнес:

– Сколько живу, никогда не слышал, чтобы русич пятерых норманнов завалил. Не бывало такого. Наверное, у тебя ангел за спиной стоит или сам Господь не оставляет своим вниманием, дорог ты ему чем-то, угодил – делами ли своими, другим чем, не знаю. Давай выпьем, чтобы и дальше он тебя не оставлял.

В общем, пока рассвело окончательно, мы были уже поддатыми. Меня немного отпустило после боя, а то внутри – как стальная сжатая пружина. Лечить я людей привык за свою жизнь, а не отбирать эти жизни, пусть и защищаясь.

На кухне зашевелились кухарки.

– Пойдем, Юра, перекусим, день хлопотный будет.

Мы поели вчерашних пирожков с вязигой, доели вареную куриную полть, запив все сытом, и вдвоем направились к городской страже. Уходя, Авдей предупредил прислугу – во двор не выходить.

Пока шли, Авдей вдруг вспомнил:

– Мне холоп рассказал давеча, что вроде длань людскую во дворе нашли? Было?

– Было, Авдей, тебя беспокоить не стал. Прошлой ночью тати лезли, одного убил, второму руку отрубил.

– Мне почто не сказал?

– Зачем попусту беспокоить.

Авдей резко остановился, я ткнулся в него.

– Я хозяин в доме, за все отвечаю, все поэтому знать должон. Запомнил?

– Извини, Авдей, не подумал.

– То-то. А где вчерашний убитый?

– Так его раненый утащил.

Авдей захохотал. Смеялся долго, вытирал выступившие слезы.

– У вас в Москве все такие? Или ты один такой?

– Наверное, один, Авдеюшко.

– Ладно! – Купец похлопал меня по плечу. – То хорошо, что службу справно несешь, вчера двоих татей порешил, сегодня – пятерых норманнов. Вижу – не зря деньги плачу, глаз у меня на людей верный. Все тебя после плена нашего искали, но нашел один я. Во я какой!

– Молодец, Авдей! – решил подыграть я.

Купец горделиво выпятил грудь и шагал важно.

В управе к сообщению отнеслись спокойно: писец записал в пергамент, буднично сказал, чтобы мы вывезли убитых.

– Куда? – изумился я.

– Да к норманнам, на пристань.

Авдей недовольно поморщился – опять расходы, но нанял возчика с подводой и пару амбалов для погрузки. Тела амбалы шустро сложили на подводу, не выказав ни тени брезгливости – не впервой, что ли? Но вот доставать пятого из сточной канавы отказались, и лишь полушка от Авдея сверх оговоренной суммы заставила их спуститься в вонючую канаву и вытащить убитого.

По «Правде» – все оружие побежденных доставалось победителю, но мародерничать я не стал, не снимал шлемов и кольчуг и уложил в повозку мечи убитых.

– Юрий, это же железо, на торгу хорошие деньги за мечи взять можно, – увещевал Авдей.