На зоне - Евгений Сухов

Беспалый не обманул: действительно, где бы Щеголь ни находился, он постоянно ощущал его присутствие. Власть Беспалого распространялась не только на вверенной ему территории, но и уходила далеко за пределы лагеря. Поговаривали, будто он имел сильных покровителей, обязанных ему тем, что в местах заключения он опекал их непутевых чад, а порой умел даже закрывать глаза на такие их проступки, которые любому иному заключенному грозили бы новым сроком.

Беспалый даже выработал для Щеголя линию поведения и для начала посоветовал идти в «отрицалы», чтобы тем самым заработать среди осужденных еще больший авторитет.

Щеголь так и поступил – совсем скоро он переродился в ярого «отрицалу», которого не устраивала администрация, условия содержания, пайка «хозяина», лазарет, вши, тараканы, и если была бы возможность, так он начал бы «отрицать» воздух, которым дышат заключенные.

Своими действиями он скоро заработал очки, позволившие ему оставить «пехоту», и «блатные» стали посматривать на Щеголя как на перспективного «пацана», который через пару лет должен был стать одним из авторитетов зоны.

Даже прежнее воровское ремесло Щеголя – «химик» – не казалось недостойным, и уже никто, хотя бы в шутку, не называл его отравителем и тем более не укорял в лицо непопулярным промыслом.

Беспалый не лукавил, когда говорил о том, что поможет Стасю подняться, – уже через пару лет он сумел раскидать всех авторитетов по другим колониям. Те же немногие, что оставались в зоне, вдруг неожиданно поддержали кандидатуру Щеголя, когда речь зашла о новом смотрящем. На сходе в колонии вспоминались его прежние заслуги – говорили о том, что он прошел «малолетку», где пользовался уважением, что за плечами у него три ходки, а тюремный стаж приближается к десяти годам, а если воровская специальность не такая, так ничего, перекуется! На то она и тюрьма.

На том и порешили – Стась Ерофеев сделался смотрящим зоны, а это была прямехонькая дорога в положенцы, а возможно, даже в законные.

А отношения Щеголя с Беспалым переросли в почти дружеские. Стась нередко бывал у него дома, где они, запершись от всевидящего обывательского ока, попивали за разговорами прохладное пивко. Они были нужны друг другу.

В среде ничего не подозревающих зеков Щеголь, благодаря Беспалому, получил репутацию справедливого смотрящего, который может не только обогреть братву, но и распустить в тонкую нить самый запутанный клубок противоречий. Стас никогда и ни на кого не повышал голоса и был в глазах зеков гарантией спокойствия на зоне. Однако при всем при том он умел так насесть на мужичков, что те в своем трудовом порыве выпрыгивали из штанов, лишь бы дать повышенную норму. Стась поддерживал «отрицал», но никто даже не мог предположить, что каждый вопрос, обсуждаемый братвой на зоне, был засвечен Щеголем, и через несколько дней стенограмма разговоров ложилась на стол Александру Беспалому, доросшему уже до подполковника.

Среди «блатных» Стась числился в «правильных» ворах, и многие были уверены в том, что он, во благо воровскому закону, готов на любые жертвы. А в самых секретных отчетах, посылавшихся Беспалым в управление МВД, Ерофеев фигурировал как агент по кличке Горбатый, истинного имени которого, кроме Беспалого, не знал никто.

Разместив вновь прибывших по баракам, Беспалый отправил дежурного офицера за Щеголем. Так он поступал только в исключительных случаях, и Щеголь по рангу посыльного уже без труда мог судить о серьезности разговора. В этот раз пришел старший лейтенант Кузьмин – значит, случилось что-то очень важное.

В комнате начальника зоны было по-холостяцки просто: стол, два поцарапанных стула, в углу старенький «Рекорд». Единственным украшением остались пестрые занавески, вышитые под лубок.

Едва Щеголь перешагнул порог, как Беспалый жестко произнес:

– Хочу тебе сказать, Стась, что если ты сейчас не поднимешь жопу, то твоему царствованию придет конец.

– В чем дело, начальник, говори, не тяни кота за муди, – занервничал Щеголь.

– В нашу зону направили Варяга.

– Смотрящего по России?

– Да, его самого. Для меня, поверь, это тоже было полной неожиданностью.

– Почему именно сюда? Что, мало зон по России?

– В этом-то и весь вопрос. Полагаю, одна из причин в том, что Варяга не желает принимать ни одна козырная тюрьма в России. Все боятся, что заключенные могут забузить. А получить бунт зеков – это все равно что сесть на горящий ящик с динамитом. Конечно, его могли таскать годами по пересылкам, но это тоже чревато – неизвестно, до чего он может договориться с друганами. Самое лучшее для такого – запихнуть куда-нибудь в глубинку, где он не особенно известен. Скорее всего, именно поэтому была выбрана наша колония. К тому же она образцовая!

– У тебя колония «сучья», начальник, почему такого вора, как Варяг, направляют сюда?

Беспалый пожал плечами:

– Может, они хотят превратить его в суку?

– Ошибаешься, начальник, такого вора, как Варяг, сукой вряд ли сделаешь, – в голосе Щеголя послышалось раздражение. – Скорее всего, он сам любую зону перекует в воровскую.

– Ну это мы посмотрим, – сквозь зубы процедил Беспалый. – Мы его парашу хлебать заставим или нам грош цена. И этого я добьюсь с твоей помощью.

– Шутишь, Александр Тимофеевич? – задумчиво сказал Щеголь. – Ты хочешь, чтобы я заставил хлебать парашу смотрящего всея Руси? А ты не подумал, что раньше, чем я подам сигнал, меня зеки пришпандорят гвоздями к стенке, да так, что хер отдерешь потом.

Беспалый смерил Щеголя долгим, изучающим взглядом:

– А ты не ссы, Стась! Еще не вечер, не так страшен черт, как его малюют!

Беспалый не стал раскрывать Щеголю всю правду. В этот раз дело обстояло куда сложнее – вместе с извещением о приезде «высокого гостя» он получил депешу из ФСБ, в которой предписывалось оставить Варяга в живых, но поставить крест на его воровской карьере. Один из вариантов морального уничтожения смотрящего – скомпрометировать его перед другими осужденными. А когда ореол померкнет, тут и наступит момент, чтобы использовать Варяга в каких-то серьезных политических играх.

– Ты ошибаешься, Стась. Тебя никто бы не стал распинать, ты ведь не Христос. Это была бы для тебя слишком большая честь. Скорее всего, зеки зарыли бы тебя в землю живьем… – Щеголь сидел напротив Беспалого с вытаращенными от возмущения глазами, кулаки его стали непроизвольно сжиматься. – Ладно, ладно! Я пошутил, – наконец заулыбался Беспалый. – Можешь не беспокоиться: этого не случится, ты мне слишком дорог, чтобы я так просто расстался с тобой. У нас выйдет все, как я задумал…

– Мрачно шутишь, Александр Тимофеевич! А насчет того, чтоб так просто сломить Варяга, – сомневаюсь. Но я готов служить. Что для этого нужно?

– Для этого ты должен строго придерживаться всех моих инструкций. Не мне тебя учить, братва умеет отличать фальшь от искренности. Один неверный шаг – и тебя прирежут, как барана. Мы будем идти очень хитрым путем.