Джентльмены неудачи - Мария Жукова-Гладкова

– Примерно. Но я готов делиться. Я – человек немолодой, опыта у меня жизненного, скажу откровенно, побольше, чем у Вячеслава Николаевича, хотя за «забором» я никогда не был и об этом, признаться, не жалею. Я при всех режимах на плаву оставался.

– А почему вы до сих пор в коммунистах?

– Ты видела, кто у нас в демократы подался? Вот я и решил: останусь-ка все-таки коммунистом. А уж чем заниматься буду – вопрос другой. А вообще, Юля, – признался Ковальчук, – меня тошнит, когда те, кто вместе со мной боролись за светлое будущее, вдруг в одночасье стали не просто демократами, а еще и верующими демократами! Один бывший комсомольский деятель даже заявил публично, что православие, дескать, безопасно в политическом отношении. И вообще, если избиратели будут регулярно молиться, то это отвлечет их от активных действий, выражения протестов, они, так сказать, будут смиренно подставлять вторую щеку. Это ж надо было такое придумать!

Хотя прошлое Ковальчука казалось интересной темой, мы не могли уделить ему много внимания. Для начала следовало решить более насущные проблемы – сегодняшние. Главной из них для Александра Евстафьевича было освобождение Светки – из любого плена. Вторая по значимости проблема – освобождение немца. Вернее, требовалось не освободить немца, а прибрать его к рукам.

– Да, кстати, – вдруг спросила я, – а где он тут останавливался?

Я подумала, что ему в тюрьму ведь нужно передать какие-то вещи. Продукты мы с Татьяной (или одна Татьяна) закупим, но где же барахло Отто Дитриха?

Ковальчук любезно сообщил мне, что немецкий барон на этот раз снимал апартаменты в гостинице квартирного типа на Невском. Александр Евстафьевич рассказал, что в упомянутых им апартаментах живут в основном иностранцы, приезжающие сюда в командировки на неделю, на две и не желающие тратить лишние деньги на дорогие отели. В квартире есть оборудованная всем необходимым кухня, как правило, гостиная и одна спальня, может быть, и две. Предоставляются услуги горничной.

Однако когда Александр Евстафьевич лично приехал туда искать Отто Дитриха, немец уже съехал. Но ведь не в «Кресты» же он съезжал?! Где-то он болтался в перерыве между регистрацией по одному адресу и другому?

– А вещи он с собой забрал? – спросила я. – Они не в камере хранения гостиницы?

– Нет там его вещей.

Я глубоко задумалась. Значит, Сухоруков возил немца на место и заставил все забрать? Потом держал его где-то взаперти? Но по крайней мере вещи барона он нам с Татьяной отдаст? Должен же понимать, как тому хреново в тюрьме. Из личного опыта знает, а тут еще гражданин Германии и барон, появившийся на свет в родовом замке…

У меня был последний вопрос к Ковальчуку.

– Александр Евстафьевич, – сказала я, – если вы хотите отмазать немца, то органам нужно представить кого-то другого. Как я понимаю, Ящера теперь им предъявить не удастся. И Костю Неандертальца, наверное, тоже. У вас есть кандидатура?

Ковальчук кивнул.

– Депутат Ефимов, – сказал он как о чем-то само собой разумеющемся. – Он устроит всех.

Конечно, сам Ефимов за себя уже постоять не сможет: он мертв. А свидетелей всегда найти можно.

– Я выступлю, – продолжал Ковальчук невозмутимо. – Ведь Ефимов с Тамарой в самом деле были любовниками. Можно и такое развести: вновь вспыхнувшая любовь, ревность, латиноамериканские страсти… А если что – и кого-то из других ефимовских баб приплести. Но мне одному, боюсь, не справиться, – он вздохнул. – Поэтому я и обращаюсь к Ивану Захаровичу. Договоришься? Естественно, все эксклюзивы – твои.

Я обещала посодействовать в организации встречи.

– Слышь, Оккупант, – подал голос дедок, – проставиться бы тебе надо. У тебя жена есть?

– Есть, – сказал Отто Дитрих.

– А жена твоя как тебе передачки носить будет? Она в твоей Германии, наверное, даже не знает, что тебя закрыли.

– Моя жена в России, – сообщил Отто Дитрих.

– Так ты тут что, работаешь? – поинтересовался еще один сокамерник.

– Я приехал по делу, – уклончиво ответил барон, потом быстро добавил: – Я собираю материал для книги о России и прошу вашей помощи, товарищи.

Сокамерники слегка прибалдели. Дедок выматерился и в очередной раз высказал свое мнение о фашистских оккупантах. Отто Дитрих тем временем закреплял достигнутый успех – рассказывал о своей уже опубликованной книге о России, о своей любви к русским женщинам и напиткам. Самой шокирующей для «товарищей» оказалась информация о женитьбе немца на Юлии Смирновой. Это высоко подняло его престиж в глазах всех, кроме дедка. Дедок заявил, что в войну фрицы наших девок портили, им показалось мало, так теперь они на русских женятся, сволочи, будто у них своих немок нет.

По соседним камерам для Отто Дитриха собрали бумагу (инициативу немца поддержали все, кроме дедка), и он стал записывать истории жизни сокамерников и понятия. К чести барона можно сказать, что он быстро просек: понятия – гораздо важнее статей УК и всяческих инструкций ГУИНа и МВД и играют в жизни российского зэка гораздо бóльшую роль.

* * *

Светка шепотом командовала Серегой. Тот вначале пытался сопротивляться, но Светка внятно и очень доходчиво объяснила ситуацию и возможные варианты ее развития. Серега был вынужден признать ее правоту.

Рыжая отвлекала тюремщиков криками и песнями в собственном исполнении. Серега работал. Светка периодически шипела на него, подгоняя.

Потом они запели уже хором.

Наконец я добралась до дома и тут же пригласила к себе Татьяну, которой и выложила все новости.

– Схожу завтра в «Кресты», – сказала соседка. – Хоть еды ему какой-то снесу. Давай объясняй, где там все это принимают и в какое время.

Я заметила, что для начала лучше положить Отто Дитриху деньги на счет, о чем я ему сообщу во время свидания. А у него уже конкретно спрошу, что ему требуется. Мы же мужика совсем не знаем. Да и есть ограничения в весе передачек.

– Тогда звоним Ивану Захаровичу, – объявила Татьяна и сама взялась за телефон.

– Ну, что еще случилось? – устало спросил Сухоруков, когда Татьяна представилась. Трубку поднял он сам, а не кто-то из верных оруженосцев.

Соседка сразу же взяла быка за рога и рявкнула:

– Где вещи Юлькиного мужа?

– Юленька уже примеряет себя на роль наследницы? Похвальная предусмотрительность. Надо о своем будущем побеспокоиться заранее.

– Ваня, ты пьян? – Татьяна начала выходить из себя. Как бы она не захотела сорваться в гости среди ночи. Я уже без сил. И завтра опять будет сумасшедший день.

– Выпил, но совсем чуть-чуть, – словно оправдываясь перед женой, заявил Сухоруков. – Тань, чего вы хотите? Скажи прямо, а то все ходишь вокруг да около.