Фрунзе. Тайна жизни и смерти - Валентин Рунов

В то же время Г. Е. Зиновьев проявлял особую жесткость в борьбе с представителями старого строя. По его приказу в Петрограде были произведены массовые аресты. Многие из арестованных были расстреляны, другие — отправлены в тюрьмы и лагеря. Была организована массовая высылка дворян и представителей буржуазии на север, где многие погибли. Наряду с этим у «представителей буржуазных классов» бесстыдно изымались ценности, имущество, жилье, также грабились монастыри, церкви и дома духовенства. Все это сопровождалось грубым апофеозом власти. Самого Г. Е. Зиновьева петроградцы между собой называли не иначе, как «Кровавым Григорием» или «Гришкой Вторым», по аналогу с Г. Е. Распутиным.

В то же время, сам Г. Е. Зиновьев выглядел невзрачно. Невысокого роста, толстый человек с сиплым голосом и ворохом плохо расчесанных черных кудрявых волос на голове, он не выглядел лидером. Зиновьев чрезвычайно любил роскошь и окружал себя различными земными благами: квартиры, женщины, машины, шумные ужины…

В то же время на различных партийных съездах и конференциях Г. Е. Зиновьев поддержал В. И. Ленина, а затем и И. В. Сталина против Л. Д. Троцкого, которого недолюбливал.

Но отношения между Сталиным и Зиновьевым были натянутыми. Г. Е. Зиновьев был председателем Третьего Интернационала, своеобразной всемирной организации, в которой русские коммунисты были только одной из секций. В связи с этим И. В. Сталин был подчиненным Г. Е. Зиновьева, который формально руководил коммунистическим движением всего мира. На основании этого Григорий Евсеевич считал себя выше и талантливее Иосифа Виссарионовича, а Сталин ревновал Зиновьева к его должности.

Была и вторая причина. В связи с болезнью В. И. Ленина и ведущей ролью в Исполкоме Коминтерна Г. Е. Зиновьев наивно считал себя наиболее вероятным преемником вождя революции.

Но в 1923 году расстановка сил в ЦК начала меняться. Судьба В. И. Ленина была предрешена. В июле в Красноводске, где в то время отдыхал Г. Е. Зиновьев, он вместе с главным редактором газеты «Правда» Н. И. Бухариным строил планы о том, как власть в стране передать в руки секретариата ЦК в составе трех человек: Г. У. Зиновьева, Л. Д. Троцкого и И. В. Сталина при ведущей роли Григория Евсеевича. Эти предложение обсуждалось и другими членами ЦК, которые в то время отдыхали в Кисловодске. Среди них был и М. В. Фрунзе. Видимо, Михаил Васильевич не высказал ничего против этой идеи. Так М. В. Фрунзе, по одной из версий, стал «человеком Зиновьева».

Одним из крупнейших недостатков нашей военной работы я считаю отсутствие у нас подготовленных, вполне владеющих своим предметом военных работников. Подготовку таких работников должна осуществить Военная академия РККА.

Из статьи М. В. Фрунзе //Красные зори.№ 4. 1924 год

Молодое Советское государство очень волнует проблема подготовки командных кадров высшего звена управления, преданных большевистской власти. В то время эту задачу решала

Военная академии РККА, во главе которой стоял бывший начальник штаба РККА Павел Павлович Лебедев — генерал-майор Российской императорской армии, сам окончивший Николаевскую военную академию Генерального штаба. Но молодым советским командирам, ставшим слушателями советской академии после Гражданской войны, требовательный и грамотный Лебедев был не по душе, несмотря на то, что после Октябрьской революции П. П. Лебедев вступил в Красную армию, где занимал должности начальника штаба Восточного фронта, начальника мобилизационного управления Всероссийского Главного штаба, а с июля 1919 года — начальника Полевого штаба и Штаба РККА.

Бывшего генерала решили заменить революционным генералом М. В. Фрунзе. Это было крайне важно — выпускниками академии было решено в ближайшее время укомплектовать все основные должности в звене полк — бригада — дивизия, которые были призваны на местах проводить политику руководства страны, то есть действовать в интересах И. В. Сталина.

Но «тихо» убрать Лебедева в то время было сложно. Решили действовать последовательно, с партийным подходом. О состоянии дел в академии запросили не начальника, а политического комиссара В. Д. Виленского, который доложил:

«Оторванная в значительной степени от жизни наших высших советских и партийных органов и слабо связанная с высшим командованием, АГШ оказалась практически предоставленной группе военных специалистов, которые, будучи чужды опыту новой Красной армии, не могли создать чего-либо нового, а старались сделать АГШ похожей на старую Николаевскую академию, питомцами которой они сами являлись».

Это была, по революционным меркам, крайне негативная оценка работы большого коллектива, требующая самых решительных мер. К сожалению, в советский период истории Военной академии эти меры носили, как правило, репрессивный характер.

4 августа 1922 года была проведена аттестация штатных преподавателей Военной академии РККА с краткими выводами. В Российском государственном военном архиве сохранился именной список подвергшихся этой аттестации. Всего было аттестовано 114 человек, из которых более 90 человек были штаб-офицерами и генералами бывшей царской армии, практически все беспартийные. В аттестационных выводах встречались записи типа: «Какурин Николай Евгеньевич. Свой. Умеет подходить к слушателям, но слабый лектор». «Троицкий Иван Александрович. Свой ли, не знаю. Серьезный работник, но как будто придирчив». «Лукирский Сергей Георгиевич. Чужой. Огромные знания. Слушателями не любим». «Казаченков Александр Михайлович. Чужой. Знает только свое дело». «Горев Борис Исакович. Буденовец. Хорош. Почти коммунист».

Еще более жестокой была «чистка» среди слушателей. Н. В. Медведев, обучавшийся в Академии в 1921–1924 годах, позже писал:

«… Было проверено 672 слушателя Академии, исключено 366 слушателей — более 50 %. На нашем младшем курсе из 180 слушателей было исключено 73. Причинами исключения из Академии являлись: отсутствие командного опыта, непригодность к штабной работе, безпочвенная самоуверенность в своих знаниях, наличие авантюризма и слабая общеобразовательная подготовка.»

8 сентября 1922 года приказом РВСР была создана специальная комиссия, в которую вошли А. А. Андреев, А. С. Бубнов, К. Е. Ворошилов, Ф. Э. Дзержинский, В. В. Куйбышев. Председателем комиссии был В. М. Молотов. Перед комиссией стояла задача сократить личный состав Академии прежде всего за счет политически неблагонадежных слушателей, а также по причине непригодности отдельных лиц к штабной работе, их слабой общеобразовательной подготовки и отсутствия годичного командного или комиссарского стажа в строевых частях Красной армии.

«Чистка» коснулась как переменного, так и постоянного состава. Из 734 слушателей, обучавшихся в Академии, было отчислено 260 (35 %) «как недостойных быть в стенах академии по своему политико-моральному состоянию. В результате этого удалось в значительной степени избавиться от представителей интеллигенции и офицеров бывшей царской армии, что было решительным шагом для превращения Академии в рабоче-крестьянскую.

Не менее жесткой была «чистка» среди преподавательского состава, который, по словам политического комиссара Академии Р. А. Муклевича, «… к текущим событиям относился, как политический кастрат. В результате между революционными слушателями и профессурой выросла стена. Преподаватели уходили на задний план, уходили в себя. А в слушательской массе назревало убеждение, что профессура — лишний нарост, который можно терпеть до первого выпуска красных генштабистов, после чего, назначив своих, можно будет перевернуть вверх дном и стратегию, и тактику».