Проклятие клана Топоров - Виталий Сертаков

Стрела Ждана свистнула впустую — волк исчез. За замшелым туловом Перуна вновь зияла черная дыра. В тот же момент по поляне пронесся вихрь и часто застучал дождь. В глаза посыпались еловые иголки, шишки, куски бересты. В третий раз, совсем близко раздалось протяжное голодное рычание. Связанные волхвы захихикали, во мраке они почти сливались с корнями ели. Темнело, будто надвигался буран. У Дага задергалась щека. Метка на макушке словно бы превратилась в горячий бур, воткнувшийся в мозг. Парню внезапно вспомнилась ночная заснеженная река, сани финской вельвы Пиркке и наглая волчья стая, которую еле удалось отогнать. Те кошмарные события произошли несколько лет назад, но по сравнению с нынешним страхом казались полной ерундой.

Ждан изготовился со следующей стрелой. Подняли луки еще четверо. Парни, собиравшие камни, застыли.

— Магнус, я тебе что велел? — прохрипел Волкан. — Эй, Горбун — твою смену — в караул и разжечь костер. Этого бородатого не подпалите! — Он ткнул пальцем в Перуна.

— Клянусь, мы гнали крестьян до этой дыры, — стал оправдываться Магнус, херсир второго отряда. — Мы все сделали, как ты приказал. Мы гнали их, они вывели нас сюда. В эту дыру влезло человек сорок взрослых, с ними были дети. Никаких волков…

— Что встали? — гневно повернулся Волкан к Хливу. — Еще людей туда! Зажгите ветки, возьмите копья. Выкурите оттуда эту тварь и ищите золото!

— Золото? — оживился Горбун.

— Золото? — навострили уши викинги. В суматохе как — то все подзабыли, что добыча не сводится к нескольким крестьянским девкам и дюжине рубинов.

— Я вам говорю — там должна найтись куча золотых монет. Эти русы продают зерно и шкуры, а потом всегда закапывают деньги, они им не нужны!

— Надо уходить… бежать надо, — промелькнуло в голове Северянина. Он прекрасно понимал, что без команды никуда не побежит, но времени почти не осталось. Волосы на голове встали дыбом, пальцы на ногах сами подогнулись, он сгорбился, борясь с желанием зарычать. Хорошо, что в суматохе никто не замечал, что творится с сыном ярла.

Даг чуял их повсюду. Волки бесшумной иноходью неслись по своим узким тропкам, неудобным и почти невидимым для человека. Ни один нормальный вожак стаи не повел бы летом своих сородичей на верную смерть. Повадки зверья Даг выучил с самого детства, когда дядья брали его на охоту. Ни волки, ни другие хищники не попрут против сотни мужиков, воняющих смертоносным железом. Их удел — рвать отставших, подкапываться зимой в овчарни, душить больных коров.

Но эти волки совсем не походили на оголодавшую свору. И Дагу совсем не хотелось с этой стаей встречаться. Он боялся, но не волков. Он боялся… себя.

Хлив Горбун сам полез в каменную дыру. И поманил за собой восьмерых, включая Дага.

— Можно, я пойду первым? — неожиданно для себя выступил вперед Северянин.

— Вырастешь — будет можно, — оттеснили юношу взрослые.

Даг открыл рот, чтобы предупредить — там ловушка, нельзя туда лезть, и никаких мирных ландбу там давно нет… но его все равно никто бы не послушал. Он побрел следом за остальными, высоко подняв наспех скрученный факел.

Внутри густо пахло зверем и какой — то горькой травой. Сначала прохладный камень отсвечивал прожилками, затем показались деревянные подпорки и широкий лаз, уходящий вниз. За поворотом обнаружилась стрела Ждана, без следов крови. Следующий поворот последовал за предыдущим, лаз тут же сузился. Теперь по нему могли с трудом протиснуться двое. Уличный свет сюда почти не доходил, лишь сверху зияла щель, заросшая травой. Запахло сырой землей, вода капала за шиворот. За третьим поворотом нежданных гостей встретила развилка и просмоленная доска в рост человека. На ней неведомый художник изобразил свирепые рожи и множество мелких значков, похожих на куриные и волчьи следы.

— Видал я в Гардаре такое, — тихо произнес сосед Дага, чтоб не расслышал форинг. — Это вроде дорожного камня, дальше нельзя.

— Здесь нет на земле следов, — указал дренг из — за спины Горбуна. — Хлив, гляди, здесь вообще нет следов. И вон там, дальше. А после нас следов полно. Стало быть, не туда идем.

— Да, не нравится мне это, — поддакнул другой дренг. Несмотря на прохладу, с него градом катился пот.

— А тебя, Хринг, никто не спрашивает! — прорычал Хлив. — Тебе сказано — прирезать волка и найти наших парней. Давай, иди первый! Адильс, а ты в ту сторону. Остальные — сомкнуть круг. И оба далеко не отходите, десять шагов. Проверяйте, чтоб не было ям или еще какой дряни!

Хрингу предложение не слишком пришлось по душе, но ослушаться он не смел. Он взял из рук соседа факел, перехватил поудобнее сакс и шагнул за раскрашенную доску. Его товарищ отважно ринулся во мрак бокового прохода.

Дагу их предприятие тоже не нравилось. Тем более что впереди проход опять раздваивался, а потом ветвился снова и снова, и конца этим поворотам не предвиделось. Весь холм походил на червивую шляпку гриба, и почти наверняка здесь имелся не один выход. Даг сделал попытку что — то объяснить товарищам, но его не стали слушать. Начинающий йомсвикинг не стал больше спорить со старшими. Впереди он чуял беду. Все десять парней, посланных сюда, были мертвы.

Не успело сердце отсчитать пять ударов, как впереди раздался шум, хрип и недолгая возня. Северянин невольно облизнул рот. Ему внезапно почудился на губах вкус горячей крови. Он даже провел по рту ладонью, чтобы проверить — не поранился ли. Но сделал это на всякий случай, отгоняя от себя мерзкую догадку.

Хрингу только что перегрызли горло, и тот, кто это сделал, был в чем — то Дагу очень близок. Настолько близок, как случается с братьями — двойняшками, умеющими чуять друг друга издалека.

— Братья, за мной! — заревел Горбун и первый кинулся в запретный проход. Форинг Горбун умом не отличался, но отваги ему было не занимать.

— Ага, я подранил его! Сюда, живее!

Кто — то из викингов кинулся наперерез волкам. Их было двое, один успел отскочить и скрылся, другой замешкался над вкусным свежим трупом Хринга. Миг — и острая секира сделала свое дело.

Горбун поднял упавший факел, горделиво пнул еще дышащего зверя.

— Ставлю эре золота, что это настоящий ульфхеднер! Никогда не видел такой крупной твари! Гляди, у него ошейник с кольцами. Адильс, а ну, сними с него ошейник. Если это ульфхеднер, то скоро обернется в человека. Как только кровь остынет.

— Здорово ты его уложил, Хлив! — одобрил кто — то. Почему — то никто не пожалел умирающего Хринга.

Наверняка, каждый прикидывал, сколько марок золота ждет их в глубине холма.

— Еще бы, с одного удара! — хвалился Горбун. — Все видели? Не помогает им чародейство против моей секиры. Эй, смотрите в оба! Теперь пойдем все вместе.

Северянин брел предпоследним. В тесноте он не видел ни смерти несчастного Хринга, ни смерти волка. Но в момент, когда секира Горбуна перешибла животному позвонки, Даг едва не потерял сознание от боли в спине. Ему стоило мучительных усилий, чтобы не застонать. Он сплюнул кровью, постоял немного, опираясь ладонями о колени, с трудом зашагал дальше. На сей раз кровь совершенно точно принадлежала ему. Дагу не хотелось думать, что произойдет, когда Горбун убьет следующего волка.