Далекий край - Николай Задорнов

Чумбока рассказал про свою беду.

— А девка красивая? — спросил Бичи.

— Как же! Конечно!

— Толстая?

Чумбоке был неприятен такой вопрос. «Зачем так спрашивает? — подумал он. — Толстая или не толстая, я сам не знаю. Она мне очень нравится. С ней приятно вместе быть, разговаривать, работать. Старые дураки понять не могут — совсем не думаю про толщину…»

— Я ее люблю! — краснея, признался Чумбока.

Шаман угрюмо молчал.

— Ты умный, богатый… Мы все любим тебя… — залепетал парень.

— А жених другой, кроме тебя, у нее есть?

— Жених был, но как раз недавно умер. Она была просватана еще ребенком, когда в опилках лежала. А жених уже тогда был старик. Он все хвастался, какая у него будет жена, когда вырастет. И как раз две зимы тому назад, когда ее хотели отдавать, он стал готовиться к свадьбе, сильно разволновался, сердце его покачнулось, и он помер.

— Да-a! — протянул шаман. Он нахмурился. По лицу его пробежала тень. Нет, парень, тебе нельзя на ней жениться!

— Как так? — испугавшись, вскрикнул Чумбо.

— Закон не велит!

Наступило молчание.

— А мехов у тебя нет? Совсем нет? Будут зимой?

Чумбо поклялся, что будут меха и он всю добычу отдаст.

— Трудно! Ох, как трудно тебе помочь! — сказал шаман. — Но я все же тебе дал обещание… Так, говоришь, она красивая?

— У-у! Красивая! Толстая! — воскликнул Чумбо, желая угодить шаману.

Бичинга криво усмехнулся.

— Очень толстая? И молоденькая?

— И толстая и молоденькая!

Шаман тихо засмеялся. Казалось, глаза его смотрят куда-то внутрь себя. Этот хитрый старик что-то замышляет.

— Ну, так вот… — икнув, заговорил он. — Надо эту девку привезти ко мне.

— Сюда?

— Конечно, сюда! Только слушай… Все это как следует надо будет сделать. Уговорись с отцом, а потом привези сюда или пусть он ее сам привезет. Она поживет у меня два дня. Я буду шаманить… Или нет, погоди… Не так… я неправильно сказал. Пусть проживет здесь четыре дня.

Чумбока молчал, поблескивая глазами.

— Мы с ней останемся, и я тут буду шаманить. Переведу ее в другой род. Она уж будет не Самар, а твой дядюшка Дохсо не будет ей отцом. Пока ты ездишь на Горюн, мы тут подыщем ей отца из другого рода и примем ее в тот род… Так можно… Тогда женишься… Только дорого будет стоить… Мне будешь должен… А новому отцу дашь торо…

Чумбока ужаснулся.

«Э-э! Что шаман затеял! Еще с дядей можно сговориться в долг, а тут совсем обдерут. Да еще на четыре дня отдай ему Одаку. А он станет жить с ней как с женой. Бежать!» — подумал он и готов ринуться вон.

— А пока что иди налови мне рыбы, — строго сказал шаман, — я люблю свежую осетрину. Сегодня во-он на той протоке должны быть осетры… Привези мне двух…

«Я, кажется, перестарался, — подумал Чумбо. — Хитрил, хитрил, а хитрость до добра не довела… А как теперь увернуться, не знаю и придумать ничего не могу».

Чумбо пришлось ловить осетров для Бичинги. Потом шаман заставил его подмести дом, вытрясти старые одеяла.

— Еще крышу надо будет починить, — сказал он. — А потом привезешь девку…

Шаман говорил об этом с нескрываемым удовольствием.

«Я совсем напрасно с тобой связался, — думал Чумбока. — И зря сказал, что на Горюне есть красивая девушка. Нет, я уйду от тебя».

Вечером шаман долго тянул ханшин из маленькой чашечки.

— Так привезешь мне девку? — пьянея, спросил он.

— Вот я еще подумаю… — ответил Чумбо. — Мне что-то страшно закон рода нарушать. Я вот съезжу на Горюн… Может быть, лучше не грешить?

Бичи забеспокоился и стал упрашивать Чумбоку жениться.

— Не бойся, можешь грешить! Закон рода не бойся переступить, за это ничего не будет… — начал уговаривать пьяный шаман парня. — Ты вот выпей. Я не жалею вина для тебя! Почему не хочешь выпить?

«Какой хитрец и обманщик! Надо поскорей бежать», — решил Чумбока.

— Ты говоришь, она красивая? Очень красивая? Знаешь, парень, а ты на Горюн не езди. Там бывают русские, могут тебя обидеть… Да и грех… Начнутся несчастья! Лучше ты сиди дома и жди. Не езди на Гэнгиэн! А то грех! Ведь черти могут родиться, если брат любит сестру.

Страх все сильней разбирал Чумбоку.

Вдруг в доме раздался какой-то таинственный звон.

«Черт дернул меня за язык разболтать все Бичинге. Он хочет расстроить мою свадьбу…»

— Ладно, ладно! Я на Горюн не поеду, — поспешно сказал парень и опрометью кинулся вон.

Бичинга что-то закричал ему вдогонку, но Чумбока под прикрытием темноты пустился бегом.

Парень промчался через густые кустарники. Открылась светлая река, вся в голубой ночной ряби. Земля была темна, а небо и река белели ярко, хотя луны не было видно.

Чумбо сел в оморочку и поехал на Горюн.

«У него на кане веревочка, а в ящике спрятаны колокольчики и камни… — утешал себя парень. — Когда он хочет напугать людей, дергает за эти веревочки — получается звон и гром, как будто собирается гроза и летят черти…»

На устье реки Чумбо вылез на отмель, поставил полог-накомарник из бязи и заночевал. На другой день он пустился в путь вверх по Горюну.

День за днем проходил в утомительной работе. Легкая берестяная лодка с трудом поднималась против течения.

Приволье на Горюне! Вокруг ни души!

Чумбока поднялся на заре, когда хребты казались глыбами льда, а прозрачная вода в лесистых, цветущих берегах была сплошь зеленой. По прохладе Чумбо быстро поднимался вверх по реке в оморочке. Из-за пены грохочущих перекатов над самой водой вылетели маленькие черные утки. Навстречу им над низкой чащей всплыло солнце и обдало белым пламенем холодную реку. Ослепленная утка ударилась с разлета в борт оморочки. Утки, налетая на Чумбоку, испуганно метались ввысь и в стороны, шлепали крыльями над полями его шляпы.

Солнце слепило их. Чумбока на миг растерялся. Вдруг он вскочил. Лицо его выражало испуг. Он боялся, как бы не пропустить такой случай.

Стоя в своем берестяном суденышке, Чумбо стал с силой наносить удары веслами. Он сшиб двух уток и поймал их, трепещущих, на воде.

Закрепившись за корягу, так что течение водило корму берестянки, он съел свою добычу, бросая перья, крылья и кишки в несущуюся гладкую воду.