Миллион причин умереть - Галина Владимировна Романова

– Ну а что тогда, если понял? – Якин с плохо скрываемой брезгливостью посмотрел на охранника. – Что тебя заботит-то, я не пойму?

– Че с Танькой-то делать? Если для ментов она будет покойницей, то на самом деле как? Где ее схороним, если не на кладбище, босс? Объяснись...

– А ее, милый, мы схороним в психушке. Именно там ей место! Рядышком с той палатой, где ее адвокатишко долбаный обитает. Пусть там вместе покукуют.

– Чего ей с психом-то куковать? – осклабился Петро, по примеру Васьки усевшись на корточки.

– О, им есть чего делить. Есть, ребятки... – Якин, довольный собой, потер рука об руку.

– Чего же? – выпалили одновременно парни.

– Наследство, дорогие мои телохранители. Они будут там делить мое наследство...

Вечер был звездным и морозным. Тишина в лесу стояла оглушительная. И еще более оглушительными казались звуки шагов парня и девушки, что крадучись пробирались лесной тропой, почти невидимой под кронами высоких елей. Девушка то и дело натыкалась на спину парня, когда тот вдруг останавливался и прислушивался к царящему вокруг безмолвию. Тогда он поворачивался к ней, брал за плечи и тихонько, почти нежно, встряхивал, не произнося при этом ни слова. Она в раздражении взмахивала руками, словно огромная ночная птица, стряхивая его руки со своих плеч. Вскидывала вверх подбородок, что от зубовного перестука слегка подрагивал, и снова следовала за ним к конечной цели их путешествия.

Вылазка этим вечером Ольгу не особенно пугала. Она знала, что сегодня ей стрелять не придется. К тому же, невзирая на привычку не спать днем, она все же уснула сегодня. А проснувшись, обнаружила свою слегка просветленную головку на широком плече, возлежащем рядом. Она попыталась было приподняться, но рука Артема ее остановила, осторожно придавив.

– Лежи тихо, – прошептал он тогда. – Не спугни минут, не лишенных очарования.

Интересное заявление...

Стороннему наблюдателю, ставшему свидетелем этого милого лепета, никогда бы не поверилось в то, что этот безмятежно улыбающийся обаятельный молодой мужчина – наемный убийца. Злодей, пытающийся самым вероломным, самым жестоким и кровавым способом отомстить ей за ошибку, которую она имела неосторожность совершить когда-то...

И сейчас она плелась, спотыкаясь через каждый метр, за этим «милейшим романтиком» для того, чтобы возмездие наконец свершилось, и она была наказана.

– Артем, – жалобно позвала Ольга, соскользнув с тропинки и провалившись в своих коротких ботинках в снег по колено. – Я больше не могу! Мне холодно. И страшно.

– Уже почти пришли. Молчи... – скорее угадала, чем услышала она его невнятный шепот, когда он повернулся и приблизил свое лицо к ее. – По деревьям лазить умеешь?

– Я?!

– Да, да, ты! Не Венера же Милосская! – Артем чуть повысил голос, но, спохватившись, вновь зашептал: – Видишь проблески света?

– Да...

– Там расположена резиденция Якиных. Чтобы лучше все рассмотреть и остаться незамеченными, нам нужно влезть на высокое крепкое дерево. Вон на ту ель взберешься?

Ольга проследила за взмахом его руки и, не лукавя, согласно кивнула. Даже если бы она и ответила отрицательно, он бы ей не поверил. На такое дерево влезет даже маленький ребенок.

Ель была огромной. Ветви располагались ровными ярусами в полуметре друг от друга. Причем у самого ствола иголок практически не было. Одним словом, дерево было словно создано для того, чтобы служить им в эту ночь наблюдательным пунктом.

Артем подтолкнул ее, прерывая безмолвное созерцание, и она покорно поплелась следом за ним.

Подъем совершали в полнейшей тишине. Ветки чуть похрустывали под тяжестью их тел, но не ломались. Поднявшись достаточно высоко и усевшись по обе стороны ствола, они смогли наконец перевести дыхание.

– Устала? – поинтересовался заботливый киллер.

– А как же! – Ольга тяжело дышала, но не столько от усталости, сколько от странного чувства, в котором были и страх, и отчаяние от того, что невозможно повернуть все вспять. – Артем, еще не поздно...

– Нет, девочка, нет.

Он вытянул вперед левую ногу, немного приминая ветви, и Ольга едва не ахнула. Весь дом, от подвальных помещений до конька крыши, просматривался как на ладони. В незанавешенных окнах первого этажа кто-то сновал, видимо, прислуга. Второй этаж, где также не удосужились опустить жалюзи, был пуст. Ни в гостиной, ни в двух других комнатах, нигде никого.

– Великолепный ракурс, – Артем удовлетворенно прищелкнул языком. – Центральное окно на втором этаже видишь?

– Да, – коротко ответила Ольга, не разделяя его радости.

– Там у них гостиная, рядом столовая, далее конференц-зал. Великолепно. Думаю, проблем не будет. Смотри внимательнее, детка. Это твой объект. Ты должна выучить все до мелочей.

– Зачем? Зачем мне какие-то мелочи? По ним, что ли, стрелять?! Мишенью будет человек, а там никого не видно. И где гарантия, что появится именно тот, и именно в том месте, и именно в то самое время... Идиотизм какой-то! – Ольга возбужденно взмахнула руками и почти тут же, потеряв равновесие, ухватилась за ствол. – Не вижу смысла караулить здесь.

– А где же, по-твоему? На службе, где полно охранников и свидетелей в лице подчиненных? Или, быть может, в бане?..

– На вечере встречи с выпускниками, – ядовито ввернула она и тут же услышала гневную брань в свой адрес.

– Вот сука ехидная! Я говорил, что не убивал никого, говорил?!

– А я тебе не верю! – соврала Ольга. – У таких людей, как ты, нет ничего человеческого в душе. Да и души-то самой наверняка нет! А вместо сердца оптический прицел, высматривающий очередную жертву. Сейчас вот, к примеру, оной являюсь я...

– Сама напросилась, – вяло огрызнулся Артем, как ей показалось – немного обиженным тоном. – Я, между прочим, за свою жизнь не убил ни одного порядочного человека, а уж женщину – тем более. Никогда не брал подобных заказов. И прежде чем отстрелить кому-то задницу, целое досье собирал на объект. Если находил приговор справедливым, то спускал курок, а если нет, то отказывался.

– Скажите, какой Робин Гуд нашелся!!! – Ольга едва не задохнулась от возмущения. – А ты у объекта-то этого самого спросил: хочет ли он быть наказанным?! Какая же ты скотина! Палач, мать твою! Женщин он не убивает! А со мной что ты делаешь?! Меня ты не убиваешь?!

– Тебя я наказываю, девочка, – спокойно ответил Артем, и Ольге даже показалось, с какой-то долей радости. – Тебя я наказываю.

– Нет, мальчик! – парировала она. – Ты меня не наказываешь, а уничтожаешь!!! Ты меня... Ты меня...

Горло перехватило, то ли от морозного воздуха, то ли от эмоций, и Оля расплакалась.

Артем не пытался ее утешить. Он молча сидел, уставившись на светящиеся окна дома, и не говорил ни слова. Наконец, когда слезы ее иссякли, он голосом, напрочь лишенным эмоций, поинтересовался: