Третье царство - Терри Гудкайнд

– Боюсь, ты права. – Углубившись в полумрак леса, Ричард остановился и повернулся к Саманте. – Меня беспокоит другая часть послания Наджи – об оккультной магии. Возможно, та набрала силу, пока чудовища были за барьером.

Девушка нахмурилась, поморщив носик.

– С чего бы?

– Природа стремится к равновесию.

– О чем вы?

– Все в природе стремится к равновесию. Например, если станет слишком много кроликов, то, благодаря избытку еды, родится больше волков. Численность волков будет расти, и поголовье кроликов постепенно сократится. Но если волков станет слишком много, они начнут больше охотиться и постепенно истребят добычу. Некоторые хищники переживут голод, но все равно кроликам будет проще выжить – и дальше снова по кругу. Так природа стремится достичь равновесия.

– Но это ведь относится только к животным.

– Все в природе ищет равновесия. Даже в волчьей стае соблюдается пропорция мужских и женских особей. Магию Приращения уравновешивает магия Ущерба, а пророчества – свободная воля.

Продолжая идти за Ричардом по пятам, Саманта убрала с лица несколько прядей волос.

– Что ж, это имеет смысл, но что общего у равновесия и оккультной магии?

– Возможно, оборотная сторона дара – оккультная магия.

Девушка остановилась как вкопанная, уставившись на Ричарда.

– Пугающая мысль.

– Не могу не согласиться.

– Но почему магии необходимо равновесие?

– Возможно, дар чересчур распространился, и природа стремится уравновесить его, увеличивая силу оккультной магии.

Саманта чуть наклонила голову к Ричарду.

– Так мы охотники или добыча? Кто охотится за кем?

– Хороший вопрос, – ответил он, сворачивая в более открытую мшистую низину, ведущую в глубь леса. – Тропа должна быть вон в той стороне. И, если не ошибаюсь, она уже недалеко. По ней мы сможем идти быстрее.

Ричард не ошибся. Вскоре они набрели на едва различимую лесную тропу, напоминавшую темную нору, образованную голыми камнями и пробившимися сквозь густые заросли змеистыми корнями. Столетиями тропа видела лишь редких случайных путников, но с недавних пор служила полчищам полулюдей, охотящихся за душами. Сейчас ее окутывала зловещая тишина.

Ричард долго стоял, прислушиваясь и наблюдая, пытаясь заметить малейший намек на неприятности. Саманта рядом молча ждала его решения.

– Вы говорили, что наделенные магией могут чувствовать чужое присутствие, – прошептала девушка. Ричард кивнул, и она продолжила: – Вы можете научить меня выискивать врагов, как научили взрывать деревья? Я хоть попытаюсь.

Ричард разочарованно сжал губы.

– Увы, я понятия не имею, как они это делают, знаю только, что могут. В отличие от взрывания деревьев, никто и никогда не объяснял мне этого, поэтому и я не смогу объяснить тебе.

Саманта явно расстроилась, что не сможет получить столь полезный навык.

Ричард положил руку ей на плечо.

– Пошли. Когда найдем и спасем твою маму, она тебя научит.

Саманта улыбнулась в ответ.

– Похоже, вы знаете, как приободрить меня даже в столь ужасной ситуации.

– Пока мы в состоянии думать и принимать решения, всегда найдется способ избежать худшего.

Улыбка девушки стала шире. Ричард ответил тем же, хотя и встревожился, заметив усталость в ее глазах. Очевидно, Саманта не хотела признаваться, сколько сил у нее ушло на то, что она сотворила с деревьями, когда пряталась в расщелине скалы.

– Я смертельно устал, отбиваясь от полулюдей. А ты? Небось истратила все силы на магию? Знаю по себе, применение любого вида магии, даже моего меча, утомляет.

– Ну, – согласилась девушка, – пожалуй, да. Но я не задержу вас, обещаю.

Ричард снял мешок с плеча, открыл и, порывшись в нем пару секунд, наконец нашел вяленое мясо. Вытащив два куска, один протянул Саманте.

– Вот, пожуй пока. Это поможет восстановить силы.

Ричард оторвал зубами кусок. Когда он двинулся вперед, девушка откусила немного от своей порции и поспешила следом.

Ричард не любил ходить по тропам – на них очень легко устроить засаду. Если существовала такая явная опасность, он предпочитал идти через лес, а не по узким тропам. Трудность состояла в том, что, пробираясь по лесу, времени они потратят намного больше. Им предстояла долгая дорога к тому, что в поселке Саманты называли Северной стеной, и тропа была лишь частью пути. Каждый миг уменьшал шансы их друзей, и Ричард понимал, что нельзя терять ни минуты.

И все же выбор был довольно сложным. Они никого не спасут, если погибнут от рук полулюдей, сидящих в засаде. С другой стороны, Ричард боялся опоздать. Это бы означало, что Кэлен умрет, погубленная прикосновением смерти, таящимся внутри. А вскоре в вечную тьму следом за ней отправится и он. Что может повлечь за собой множество смертей, если не гибель всего мира живых.

Магда Сирус и Мерит написали, что в нем заключена сила, способная как спасти царство жизни, так и уничтожить его. Если он примет неверное решение и сгинет на этой тропе, жизни может прийти конец, о чем говорила Первая Исповедница. Но если Ричард сойдет с тропы, задержка, скорее всего, лишит их шанса, а это, в свою очередь, приведет к тому же.

В конце концов, рассуждал Ричард, полулюди, судя по всему, гнались за ними всей оравой. Вряд ли кто-то отстал – ведь каждый из них жаждал заполучить душу. Поэтому разумно было полагать, что все они погибли в уничтоженном лесу.

И Ричард, чувствуя, что необходимо спешить, решил воспользоваться более короткой дорогой – тропой. Ощущение, что надо спешить, было чересчур сильно, чтобы отмахнуться от него, хотя он прекрасно понимал – разнообразные виды полулюдей из различных областей третьего царства вполне могут пройти по тропе или ждать в засаде. Тем больше причин было оставаться начеку.

Приняв решение, Ричард двинулся вперед, надеясь сберечь как можно больше времени. Путь через лес напоминал окольные тропы, по которым он ходил еще в Хартленде, – неухоженные, непригодные для быстрой ходьбы. Но идти по ним все же было легче, чем продираться через девственный лес. Тропа была недостаточно широкой для двоих, поэтому он шел первым, а Саманта следом, и иногда ей приходилось почти бежать, чтобы не отстать. Двигаясь как можно тише, Ричард то и дело оглядывался и присматривался.

Иногда путь им преграждали поваленные ветром деревья, и тогда приходилось перелезать через них. Молодые деревья, росшие вдоль тропы, превращали ее в узкий зеленый тоннель, а их ветви постоянно хлестали по рукам и ногам.

Тяжелые тучи словно сговорились с густым лесным пологом сделать тропу темной и неприятной. Вдалеке изредка слышались крики птиц или чоканье белок, но чаще в лесу стояла мертвая тишина. Моросящий дождь, словно гребнем прочесывавший сосновые иглы, собирался в тяжелые капли и обрушивался на путников.