Благодать и величие - Дженнифер Ли Арментроут

Это было бы осложнением, которое нам не нужно.

— Ты так думаешь?

Это было осложнение, которое я могла бы добавить к постоянно растущему списку очень реальных и возможных осложнений. Я просто надеялась, что, если за всем этим стоит Люцифер, Рот и Лейла смогут склонить его на нашу сторону и не захотят делать со мной бог знает что.

— Я знаю, ты не считаешь, что втягивать его в это дело мудрая идея, но мы это сделаем… просто нужно как-то контролировать его.

— Контролировать Люцифера? — Зейн рассмеялся себе под нос и провёл рукой по волосам. — Это должно быть легко. Похоже, он из тех парней, с которыми легко справиться.

Я улыбнулась.

— Может быть, у него просто плохая репутация?

— Или он научился быть более спокойным и приятным правителем Ада с помощью йоги и медитации?

Он взял мою косу, осторожно высвобождая ленту.

— Эй, случались и более странные вещи.

Он фыркнул.

— У меня такое чувство, что он будет таким же, как Рот, только хуже.

Ещё одна усмешка тронула мои губы, и на пару мгновений я немного потерялась, наблюдая за ним. Он медленно расплетал косу. Нам нужно было о многом поговорить, но я начала с того, что показалось мне самым важным.

— Тебе удалось повидаться с отцом?

Его пальцы замерли на моих волосах.

— Не было так много времени для визитов. Мне потребовалось каждое мгновение, чтобы обрести контроль над благодатью, — Он вернулся к расплетанию моей косы. — В первый раз, когда я вызвал благодать, я пробил дыру в одном из зданий. Для тебя это было также?

— Я никогда не пробивала дыру в здании, но мне было бы трудно держать её под контролем, когда я злилась или расстраивалась, — я коснулась его руки. — Это значит, что ты не видел своего отца?

Зейн покачал головой.

— Я не видел никого, кроме Михаила, нескольких других ангелов и Альф.

— Мне жаль, — я обхватила пальцами его запястье. — Они могли бы позаботиться о том, чтобы у тебя была возможность увидеть его, увидеть кого угодно, кого ты захочешь.

Отпустив мои волосы, он переплёл свои пальцы с моими.

— Мне бы очень хотелось увидеть отца. Увидеть Сэма, — сказал он, имея в виду духа, который вернулся, чтобы предупредить нас о том, что происходит в средней школе. — Но мне нужно было убедиться, что я смогу справиться с тем, что мне было даровано, — густые ресницы поднялись. — Мне нужно было вернуться к тебе. Это было самое важное.

Моё сердце радостно заплясало в груди, и на мгновение не осталось ничего, кроме тепла и радости. Это продолжалось недолго.

Потому что, чего это стоило?

Воздух застрял в моей груди, когда острая, как бритва, паника снова всплыла. Я отстранилась, высвобождая руку.

— Что такое?

Его глаза изучали мои.

Внезапно почувствовав необходимость двигаться, я встала, и тупая вспышка боли в плечах и позвоночнике была ничем по сравнению с более глубокой болью страха.

— Мне нужно спросить тебя кое о чём, и ты должен быть честен.

— Я всегда честен с тобой, — Зейн уставился на меня с полуулыбкой. — Ну, в основном. В прошлом было несколько случаев, когда я не был полностью честен.

Я почти начала спрашивать, на какие времена он ссылается, на случай, если там было больше, чем я знала, но остановила себя.

— Мне нужно, чтобы ты был абсолютно честен сейчас, независимо от того, каков будет ответ.

— Конечно.

Кожу покалывало, я начала расхаживать перед телевизором.

— Мне нужно знать правду, Зейн.

Он подошёл к краю дивана.

— Да, я понял это. Что тебе нужно знать?

Проглотив тошноту, вызванную страхом, я выдавила из себя вопрос:

— Ты вернулся ко мне, и мне не пришлось ни торговаться, ни умолять. Ты вернулся более могущественным, чем даже я, и да, мне пришлось воспользоваться мечом Михаила, и это было напряженно и всё такое, но ты жив после смерти.

Он наклонил голову.

— Да, — пауза. — Так и есть.

— Они хотели, чтобы ты был здесь, чтобы помочь остановить Гавриила, но они позволили тебе Пасть? У тебя нет проблем с тем, что ты со мной? Всё это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Должно быть, за это пришлось заплатить. Тут есть какой-то подвох, — я скрестила руки на груди, всё ещё расхаживая перед телевизором. — Мне нужно знать, временно ли это? Ты здесь со мной? Тебя заберут у меня, как только мы победим Гавриила? Альфы и другие ангелы придут за тобой? Попытаться забрать твою благодать или похоронить тебя?

— Нет, — не было никаких колебаний. — Я сам этого боялся, и, зная, что я делаю с ангелами, я не верил, что подвоха не было. То, что они могут сделать это чем-то временным, звучит как нечто, что им бы понравилось. Я ожидал, что так и будет, но это не временно, Трин.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — спросила я.

— Потому что твой отец сказал мне, что это не так.

Я перестала двигаться. Моё сердце, возможно, остановилось.

— Он сказал, что ты останешься со мной? Он произнёс именно эти слова и не оставил их на усмотрение интерпретации?

— Михаил сказал, что я останусь рядом с тобой до тех пор, пока ты будешь со мной.

Не отрывая от меня взгляда, он наклонился, чтобы смахнуть с пола чипс и бросил его на кофейный столик.

— А потом он задумчиво добавил, что я останусь рядом с тобой, пока жив.

— В самом деле? — прошептала я, слишком боясь расслабиться. — Часть «пока ты жив» звучит так, как будто он что-то этим сказал.

Зейн кивнул.

— Это не временно, Трин.

— Но почему? — спросила я, проходя вперёд и останавливаясь перед ним. — Зачем им делать что-то такое… хорошее?

Я знала, как плохо это звучит, но люди считали ангелов столпами добродетели и великодушия. Они были больше из тех, кто учит людей уроку через потерю и горе, и да, я была уверена, что там были пушистые и любящие ангелы. Мы просто никогда не имели дела с такими.

— Это просто не похоже на них.

— Это не так, но я думаю… твой отец был во многом виноват в том, что они позволили этому произойти. На самом деле, я знаю, что это сделал твой отец.

— В самом деле?

Мне хотелось в это верить, но его история доказывала, что он был не из тех отцов, которые сильно увлекаются воспитанием детей.

Или любят их.

— Ты знаешь, я думал, что Михаил ожидал, что я Паду? Даже Кайман так думал.

Зейн протянул руки и положил их на