Слишком много женщин - Рекс Тодхантер Стаут

и уселся наблюдать, чувствуя упадок сил. Разведенный нами огонь не сумел выкурить Хестер из норы, в которую она забилась, и, похоже, уже начал чадить, потухая.

Не в моем вкусе просто сидеть сложа руки и ждать, пока кто-нибудь не заглянет. Впрочем, мои мучения длились недолго: зазвонил телефон. Я бросился к аппарату, словно молодой отец, жаждущий услышать: «Поздравляю, у вас мальчик!», но это всего-навсего был Джаспер Пайн, приглашавший меня поговорить. Я повиновался.

На тридцать шестом этаже меня без проволочек проводили к Пайну. Он стоял в одиночестве в самом центре своего просторного кабинета. В руке зажат листок бумаги, на лице – неизбывная печаль. Когда я приблизился, он потряс бумажкой перед моими глазами.

– Этот отчет! – прогремел он под стать Бену Френкелю, но без грозовых раскатов в сильном, низком голосе. – Что это такое?

– А вы его прочли? – спросил я.

– Да.

– Все так, как написано, мистер Пайн.

– Эта женщина… – он сверился с листком, – эта Хестер Ливси, что́ она вам сказала?

– Все то, что там указано. Что она не осмеливается вновь встретиться с мистером Вулфом и отвечать на его вопросы, потому что знает, кто убил Мура. Вы помните, возможно, что она была с Муром обручена. Вот и все, если только вам не нужны точные ее слова. Как я понимаю, теперь она отрицает, что призналась мне. Нейлор тоже отрицал, но вы сами знаете, что́ с ним случилось. Я намерен заняться мисс Ливси вплотную и постараюсь уговорить ее навестить мистера Вулфа.

– Никаких имен? Она так и не назвала убийцу?

– Нет. Пока нет.

– Полиции вы уже сообщили?

– Опять же пока нет. Мы не считаем, что обычная полицейская тактика возымеет успех. Только не в случае с мисс Ливси.

На столе у Пайна что-то зажужжало. Он отошел снять телефонную трубку, пару минут говорил о чем-то не связанном со смертью, а затем обогнул стол и рухнул в свое рабочее кресло.

– Будь оно все неладно! – произнес Пайн. – Слишком много дел сразу, как всегда. – Он смотрел на меня набычившись. – Мистер Нейлор уверял, что не говорил вам ничего подобного. Он обвинил вас во лжи. Теперь то же самое делает эта женщина.

– Да уж, – кивнул я. – Моя репутация еще не терпела подобного урона. Нейлору вы не поверили. Теперь, если хотите выравнять счет, можете поверить мисс Ливси.

– Надеюсь, вы знаете, что́ делаете… что с ней может случиться.

– Мы присматриваем за ней, – снова кивнул я.

– Хорошо. – Пайн поднял трубку с одного из аппаратов на столе. – Держите меня в курсе. Дайте знать, если она согласится на встречу с Вулфом.

– Непременно, – заверил я и вышел, а по дороге из приемной воспользовался телефонной будкой, чтобы сообщить Вулфу, что слова и жесты посыпались на нас уже сверху.

Весь остаток утра я раскладывал пасьянс без колоды. Сидел как приклеенный на стуле, повернутом к открытой двери, и ни одна живая душа не захотела скрасить мне день. Ожидание было монотонным и донельзя утомительным.

Хестер скрывалась за закрытой дверью. В 10:15 она совершила единственную вылазку в кабинет Розенбаума, где провела более часа – видимо, писала под диктовку. Вторично я увидел мисс Ливси в час дня, когда настал ее обеденный перерыв и она вышла из кабинета в пальто и шляпке.

Мы не стали здороваться, но я спустился в том же лифте, что и она. Передал ее с рук на руки Биллу Гору в вестибюле, а сам направился в забегаловку на дальней стороне улицы, где заправился сэндвичами с молоком.

Вновь оказавшись в своей конуре, я решил, что одиночество мне опостылело, позвонил в секцию резервного персонала и объявил, что мне нужна стенографистка и только мисс Феррис способна меня выручить. К тому времени я уже их выдрессировал, и Гвинн незамедлительно возникла на моем пороге с блокнотом в руках. Свой стул я предусмотрительно переставил так, чтобы она не сильно загораживала обзор.

– Я в первый раз буду писать под твою диктовку, – сказала она, присаживаясь. – Постарайся не слишком торопиться.

– Ну конечно, – согласился я. – У нас весь день впереди. Я буду диктовать письмо комиссару полиции. Ка-о-эм-и-эс-эс-а…

– Воображаешь себя умником, да?

– Я очень умный, даже не сомневайся. Поехали. «Дорогой мистер комиссар, я бы хотел подать жалобу. Самая красивая девушка на свете предала мое доверие. Она обещала никому не рассказывать мою тайну, но потом развязала язык. За сто минут она поделилась ею с сотней человек. Ее зовут Гвинн Феррис, и она…»

– Не буду я писать такое! Все было не так!

– Ты только не кричи, дверь же открыта, – улыбнулся я, стараясь быть обаятельным. – Я знаю, дорогая моя Гвинн, что ты рассказала всего-то пяти или шести сослуживцам и каждый божился, что ни словечка не сболтнет. Помнишь тот первый день, когда я только пришел к вам? Как замечательно ты мне тогда помогла. – Я потянулся вперед, забрал блокнот, в котором она начинала писать, вырвал страницу и вернул блокнот ей. – Забудь про диктовку. Мне просто захотелось увидеть тебя. Но нам лучше поддерживать деловую атмосферу: на нас люди смотрят. Есть какие-нибудь новости?

– Конечно есть. – Гвинн закинула ногу на ногу и исполнила ритуал с одергиванием подола. – Все спорят до хрипоты, кто из вас врет – ты или Хестер.

– Надеюсь, общие симпатии на моей стороне.

– Надейся, но кое-кто предпочитает ее. Вот идиотки! Например, та глупая коротышка Энн Мерфи… Ты с ней знаком?

– Не слишком близко.

– Она грозится бросить заявление в ящик для жалоб. Дескать, ты ставишь жизнь Хестер под угрозу! Как тебе такое? И еще, да-да-да! Боже, почему я сразу не сказала? Мистер Пайн, наш президент… Он просил свою секретаршу позвонить Ливси, чтобы та явилась к нему, а Ливси сказала, что не явится, и тогда мистер Пайн сам ей позвонил, но она все равно сказала, что не хочет его видеть! Как тебе такое? Президент упрашивает ее подняться к нему в кабинет, а она ни в какую! Это так на нее похоже! Богом клянусь, теперь Ливси точно уволят!

– Не так громко. Откуда тебе все это знать? Что она отказалась встретиться с Пайном? Я не верю.

– Ты мне не веришь?

– Не-а.

– Ну и ладно, ну и не верь. Девочкам на коммутаторе, уж наверное, лучше знать. Я обедала с одной из них. Конечно, они не должны слушать разговоров, но ты же сам знаешь, как это бывает. Им ведь нужно удостовериться, что разговор закончился, чтобы разорвать соединение, правда? И ты все равно мне не веришь?

– Может, и верю. Потом