"Золотое ухо" военной разведки - Михаил Болтунов

Все аэродромы в Северной Корее были выведены из строя, и наши летчики базировались на близлежащей к КНДР китайской территории в районах Аньдуна и Мяу-Гоу.

Летом 1952 года из Москвы в Корею вылетела группа офицеров Министерства обороны. В ее состав вошли представители нескольких Главных управлений, научных институтов. Среди них находился подполковник Александр Устименко, сотрудник ГРУ, радиоразведчик.

По данным советской разведки, американцы воевали в Корее теми же радиостанциями, радиолокационными средствами, что и в период Второй мировой войны. Однако эти данные нуждались в проверке.

В помощь Устименко в Корею была командирована небольшая группа со средствами радио- и радиотехнической разведки из состава уссурийской части. Командовал ею капитан Лисиченко.

Группа размещалась недалеко от пограничного китайского городка Ялуцзян. Ей предстояло отслеживать полеты американской стратегической бомбардировочной авиации.

Изучив обстановку в эфире, спецгруппа вскоре обнаружила на коротких волнах позывные американских самолетов. В штаб нашего авиационного корпуса стали регулярно поступать данные об их вылетах на бомбежку объектов в Северной Корее. Командный пункт получал такие сообщения за 3 часа. Однако, к сожалению, наши летчики мало чем могли ответить на эти ночные бандитские налеты американских бомбардировщиков Б-29. Дело в том, что в составе корпуса не было ночных истребителей, оборудованных специальными оптико-радиолокационными прицелами. Наши МиГи летали только днем.

В одну из таких темных ночей операторы Лисиченко «засекли» взлет с аэродрома Наха, что на острове Окинава, примерно четырех сотен стратегических бомбардировщиков Б-29.

Самолеты, долетев до юго-западной оконечности Корейского полуострова, делали контрольный выход в эфир и устанавливали короткую радиосвязь с наземным пунктом управления. Здесь еще раз их отслеживали наши радиоразведчики. А через час от бомбежки задрожала земля – американские Б-29 «обрабатывали» соседний корейский городок Синжсю, который находился в каких-нибудь пяти километрах от места расположения группы Лисиченко.

Потом Александр Устименко, вспоминая ту ночь, напишет: «Б-29 поочередно заходили на цель и методично сбрасывали свой смертоносный груз на беззащитный мирный городок так, что даже в нашем гарнизоне все ходило ходуном. И, главное, мы были бессильны что-нибудь предпринять: находившаяся рядом армада истребителей МИГ-15 в непроглядной южной ночи была «слепой», а наши зенитные орудия имели потолок стрельбы 7 км, тогда как американские Б-29 спокойно и безнаказанно летали на высоте 9 км. Это, конечно, увеличивало ошибку при бомбометании, но она компенсировалась массированностью удара».

Постоянным, жестоким бомбардировкам подвергался и Пхеньян.

Надо отдать должное, группа радиоразведки вскрыла один из самых страшных, трагических налетов на гидроэлектростанцию Сунундон на реке Ялуцзян, но это не уберегло от гибели 90 наших зенитчиков. Радиоразведка велась круглосуточно, и она была надежным стражем истребительной авиации, но, увы, сама авиация оказалась «слепой».

Днем же наши летчики сражались героически. Американцы успели перевооружить свои ВВС более современными самолетами Ф-86 («Сейбры»), но, несмотря на это, советские пилоты с успехом сбивали американцев.

Главнокомандующий вооруженными силами США на Тихоокеанском театре военных действий генерал Макартур вынужден был доложить Комитету начальников штабов, что американские пилоты впервые столкнулись с военной техникой, значительно превосходящей американскую, боевой дух их падает, а налеты не приносят прежнего эффекта.

Подполковник Александр Устименко помнил и о задаче, полученной в Москве.

«Можно честно признать, – напишет он по возвращении из командировки, – что за более чем полугодовой срок у нас не пропал даром ни один день. Мы не ограничились только организацией радио- и радиотехнической разведки, а колесили по корейской земле и охватили многие штабы и учреждения, где можно было получить какие-либо трофейные документы, образцы оружия и техники.

Ездили днем и главным образом ночью, в основном по западному побережью страны. Днем проявляла активность американская тактическая авиация. Иногда блуждали в ночи без карт, и китайский переводчик, не знающий корейского языка, спрашивал местного корейца, рисуя ночью на дорожном песке иероглифы при свете автомобильных фар. Оказывается, при иероглифическом способе общения они лучше понимали друг друга.

Я часто приезжал в штаб КНД, размещенный в шахте в центре Корейского полуострова, приходилось посещать и ставку Ким Ир Сена, которая находилась в штольне, вырубленной в гранитной горе. Бывал и в одном из лагерей для американских военнопленных, где по нашим вопросникам опрашивали американцев».

Так вот однажды на допросе американский летчик с самолета Б-29 показал, что его сбитый бомбардировщик был начинен всякой разведывательной радиоаппаратурой. Со слов пилота удалось установить район, где упал самолет. Подполковник Устименко и его помощники решили отыскать место падения машины. А вдруг там найдется что-нибудь полезное.

Искать пришлось долго. Колесили по горным дорогам, где невозможно было проехать на машине, передвигались пешком. Наконец им улыбнулась удача. Они вышли к горному склону, на самом гребне которого лежал обгоревший Б-29. Видимо, встречный поток воздуха слегка погасил скорость падающего самолета и сбил с него пламя.

Увидев обгоревший планер бомбардировщика, Александр Иванович вспомнил, что ему уже приходилось видеть нечто подобное. Восемь лет назад, в 1944 году он находился в командировке в 313-м отдельном радиодивизионе ОСНАЗ, которым командовал подполковник Петр Костин. Было это под городом Бунцлау, где похоронено сердце М. И. Кутузова. Так вот у всех на виду, среди бела дня пролетавший над ними союзнический американский самолет Б-29 начал оставлять позади дымный шлейф. Видимо, он был подбит истребителем, впрочем, которого никто не видел.

Словом, экипаж, одиннадцать человек, покинул борт горящего самолета, а бомбардировщик начал плавно снижаться и вскоре упал на землю невдалеке от них. Командир дивизиона уехал подбирать членов экипажа самолета, а Устименко смог убедиться, что от Б-29 вскоре ничего не осталось.

Теперь, подойдя ближе к самолету, Александр Иванович понял: бомбардировщик падал так же, как и тот Б-29 восемь лет назад. Пройдя по следу падения самолета, разведчики нашли несколько обгоревших блоков радиоаппаратуры. По сохранившимся указателям на блоках установили: на борту Б-29 находился уже знакомый советской разведке комплекс радио- и радиолокационной аппаратуры.

В период боев на Корейском полуострове американцы очень хотели заполучить наш МиГ-15 в качестве трофея. Они даже назначили вознаграждение сначала в 100 тысяч долларов, потом – в миллион. Об этом сообщалось в американских листовках, которые Александр Устименко держал в собственных руках. Их разбрасывали с самолетов ВВС США. Однако мечте американцев не суждено было сбыться.

А к нам в руки Ф-86 «Сейбр» попал, что называется, целехоньким. Его сбил наш ас Евгений Пепеляев, впоследствии ставший Героем Советского Союза.