Детектив для попаданки - Илана Васина

есть ли там такая квартира – понятия не имею!

- Почему вы решили, что именно в этой помойке ваше кольцо? Вы сюда целый квартал шли, чтобы выкинуть мусор?

Включаю блондинку, самую что ни на есть натуральную:

- Ну... Я задумалась... А эти помойки все на одно лицо, вот я и кинула в первую попавшуюся.

Тот, что постарше, покачав головой, говорит:

- Неохота, конечно, после вас машину отскребать. Только-только из чистки... Ладно. Даю вам возможность отсюда скрыться. Добровольно и незамедлительно. В ином случае отправляемся в отделение составлять протокол.

- Я лучше добровольно и незамедлительно, - кричу, мгновенно выпрыгивая из помойки. - Колечко я как-нибудь новое заслужу, так что... Спасибо за все, не скучайте!

Раскланиваюсь с полицейскими и торопливым, слегка хромающим шагом – ногу себе чем-то отдавила! - отправляюсь в сторону метро.

Радостно потираю ручки. У меня есть видео! Как же хочется посмотреть на лицо Платона, когда он откроет мой файл!

Жизнь номер два. Глава 5

Еду в составе, бережно поглаживая подушечками пальцев смартфон в кармане пальто. Сейчас в нем хранится мой самый ценный актив. Мысль о созданном файле так меня воодушевляет, что я почти не обращаю внимания на осуждающие людские взгляды, шарахание, как от прокаженной, и перешептывания за моей спиной. Потерпите, родимые! Поверьте, от меня смердит и вполовину не так сильно, как от помойки, в которой я провела сегодняшний вечер!

Приехав домой, торопливо сбрасываю с себя одежду, заталкиваю ее в огромный мусорный пакет и наглухо завязываю. Когда разбогатею, отнесу вещи в химчистку. С наслаждением принимаю горячий душ и, переодевшись в свежий, пахнущий ленором спортивный костюм, мчусь к смартфону. Открываю видео файл и, торжествуя, аки золотой призер Олимпиады, готовлю его к отправке.

Подписываю письмо немного ехидно: «Что, не ждали?» Но в голову вдруг заползают смутные опасения, что такое название наведет получателя на мысль о вирусе, поэтому меняю его на более корректное «Двухчасовой репортаж с помойки» и отсылаю Платону! Вот тебе, истязатель, получай!

Потом бросаюсь на кровать, включаю телевизор и механически перещелкиваю каналы. Нахожу передачу про Клеопатру. Историки в один голос твердят, что была она совсем не красавица, но ужасно обаятельна, умна и харизматична. Мужики падали к ее ногам штабелями, теряли жизни ради ночи с ней. Уж если эта страхолюдина смогла добиться стольких лет правления в Египте, то я, красавица писаная, добьюсь всего, чего пожелаю!

Выключаю телевизор, но мучительно долго не могу заснуть. В голове то и дело мелькают сцены сегодняшнего вечера, проведенного в помойке. В какой-то момент погружаюсь в мир грез, но снится мне далеко не то, что хотелось бы.

Платон, закутанный то ли в древнюю тогу, то ли в современную простыню, нависает надо мной мрачной тучей и изрекает:

- Имеешь ли ты цель себе на завтра, Катерина?

- Да, - робко блею в ответ. – Унизить вас охота и нос вам утереть!

- Вот дурная! Пока кому-то ты доказываешь что-то, ты неизбежно погружаешься в болото!

Впервые в жизни почти с облегчением просыпаюсь от звонка будильника. Это что же получается? Меня Платон уже и во сне воспитывает? Не коуч, а какой-то гибрид липучки репейной и Фредди Кюгера!

Рабочий день пролетает на ура. Щедро делюсь своим солнечным, праздничным настроением с клиентами и коллегами! Никаких претензий-нравоучений от начальницы, зато Сергей посматривает на меня со все большим интересом. О, поверь, я не та, кем сегодня выгляжу! Если тараканчики мои сегодня вымыты, причесаны и тихо дрыхнут в углу, это вовсе не значит, что их нет!

После работы несусь в метро и еду по уже знакомому маршруту. По дороге покупаю двойную порцию эспрессо, поднимаюсь по ступенькам в высокое здание, приближаюсь к уже знакомому столику и вижу всю ту же хрупкую женщину.

Она сверяется со списком и находит мое имя среди участников. Мне кажется, я взорвусь от счастья! Но я всего лишь сдержанно улыбаюсь, беру предложенный мне набор: бейдж, бумагу, скоросшиватель с листочками-конспектами на пройденные темы, ручку и величаво вплываю в зал.

Сажусь на первый ряд, чтобы посмотреть в глаза Платону, когда он увидит меня, сидящую прямо перед ним! Что за выражение в них прочитаю? Восхищение? Неловкость от собственной неправоты? Он ведь не верил в меня, наверняка, не верил, что я сумею осилить его вызов!

Неожиданно к нам выходит незнакомый, налысо выбритый мужик. Оказывается, сегодня выступает другой лектор. Да, он тоже интересен, рассказывает дельно и по существу, но это не Платон. Разочарование холодным ручейком затекает в грудь. Моя минута торжества, похоже, закончилась, и не начавшись. Ладно. Пустил сюда на халяву – и на том спасибо! Пытаюсь изо всех сил сфокусироваться на выступлении.

На сей раз тема – наше прошлое, удерживающее нас в плену. Порождающее блоки, комплексы, обиды, грызущие изнутри и не дающие нам идти вперед. Начинаем его проработку. Недовольные таракашки просыпаются и сердито шипят:

- С прошлым у тебя все в порядке!

- Кто старое помянет – тому глаз вон!

- Да ты звезда, как и твое звездное прошлое! О чем вообще речь?

- Пусть лучше научат в настоящем жить, от этого больше проку!

Пытаюсь игнорировать эти мысли, цепляюсь за голос лектора. Он призывает заглянуть внутрь себя, в свои воспоминания. Найти обидчика и написать ему все, что я чувствую в его адрес. Сжечь затем письмо. При необходимости повторить процедуру. Писать мы начнем прямо сейчас.

Вы серьезно?

А если я не согласна думать о прошлом? Научите меня лучше, как с людьми общаться и не сильно их обижать! Я для этого сюда пришла, а не для бессмысленных ковыряний в том, чего не воротишь!

Кошусь по сторонам. Все что-то строчат с задумчивым видом. Увидела даже слезы на глазах у седовласой тетеньки. Опачки, как ее проняло!

Конечно, никто мое сочинение читать не будет. Так и порывает написать на листочке всякий бред, типа «сами копайтесь в своих обидах!» Но писать по-любому что-то надо, чтобы не спалиться. Боюсь, вездесущему Платону станет известно о моем отлынивании, и он опять лишит меня халявы. Кажется, у меня нет шансов увильнуть.

Кто меня обидел больше всего - даже думать не надо. Перед глазами сразу возникает образ мамы. Холеной красавицы, увешанной бриллиантами. Ей уже давно перевалило за сороковник, а выглядит она на двадцать семь. Еще бы. У нее не было бессонных ночей, пока у меня резались зубы. Ей не приходилось волноваться за дочь,