Пленница Лютого - Ая Кучер
Шрифт:
Интервал:
– Штаны опусти, - приказываю, потому что девчонка уже успела натянуть их обратно. По пояс голая, только лифчик грудь прикрывает. Но и так дохрена следов! А сколько ещё прячет. – Сейчас же. Мне повторить?
– Нет. Не нужно. Лютый, - дёргается, когда сжимаю её руку и отвожу от отметин на животе, которые пытается прикрыть. – Мне больно?
– Больно, блядь?
– У меня, наверное, растяжение запястья. Больно, когда ты тянешь.
Сука.
Пиздец.
Разжимаю хватку, будто обожгло. Кивком указываю на диван, приказываю сесть. И это Кристина послушно усаживается, опускает голову. И трет, бляха, кисть.
– Объяснять будешь? Или мне нужно каждое слово тянуть?
– Я… упала.
– На чьи-то кулаки? Если ты сейчас не расскажешь, то тебе пиздец, златовласка. Сначала тем, кто тебя тронул, а потом тебе. Возможно, тебе дважды.
– Вчера упала, когда на лыжах каталась. Синяки не сразу проявились, а сейчас. Оно мне почти не мешает, почти не замечаю. Только когда ты руку тянешь, но так… Ничего, не больно.
Приободряется, уверенно произносит, только глазки бегают. Кому ты врёшь, мать твою? Я же златоглазку знаю лучше всех. Каждый факт, каждый взгляд. Мемуары могу написать о том, как по дыханию распознать настроение. И сейчас девчонка пиздит, как дышит. Не пытается даже, всем выдает своё состояние.
Я опускаюсь на корточки рядом с Кристиной, рассматриваю следы. Упала. Блядь. Блядь, как так? Я ведь спрашивал, тут к врачу нужно, ребра проверить. А она заладила, что ничего не чувствует.
Свернуть бы её длинную шею.
Или вбить мозги в головку, потому что те, что у девчонки, явно не справляются с задачей.
– Почему сразу не сказала? Не ври, что не хотела свидание портить. Мы оба знаем, что оно тебе не зашло.
Лыжи – да.
Даже беседа, возможно.
Но я чувствовал, как девчонка реагировала на меня. Такого приторно-милого, что блевать от себя хотелось. Целовал её так, будто вообще не касался. И никакой реакции. Уверен, в трусиках было сухо, как в пустыне.
А стоило по-настоящему тронуть, как тут же потекла. Принимала мою дикость, бесов моих в себя принимала. Не спорила, не отталкивала. Только подтверждала, что правильно я залип.
На самой идеальной девочке.
– Ты обещал, что мы сегодня пойдём кататься, - ребёнка напоминает тем, как носом шмыгает. Обиженно произносит, словно я игрушку отобрал. – Если бы я призналась, как сильно упала, то мы бы остались дома и больше не катались.
– А мы больше и не пойдём. Нахрен эту гору.
– Лютый, не смей! Пожалуйста, - и смотрит так покорно, что член дёргается. – Пожалуйста, что мне нужно сделать, чтобы мы пошли?
– Не обсуждается. Я сказал раньше, что не получается у меня. А ты с такими ссадинами лежать будешь и не двигаться. Поняла меня? Ничего слышать не хочу.
– Но… Я… Давай договариваться? Как угодно, я… Я же знаю, что у тебя есть что потребовать. Мы можем…
– Ты сейчас трах меняешь на лыжи? Решила полностью шлюхой стать?
Кристина дергается от моих слов, мотает головой. Задело, значит. Я не хотел. Или хотел. Потому что видел её с другими. С ними могла быть, если бы у меня денег не хватило выплачивать её цену каждый раз. Каждый блядский раз, чтобы не уходила с другим.
Я ведь шарил, что девчонка на аукцион ходит с одной целью – отвадить меня. Думала, если с другим переспит, то я потеряю интерес. Не знает, глупышка, что так просто от меня не отделаться. Если бы она с футбольной командой переспала, я бы простил.
Всех нахрен разорвал, а её бы не тронул.
И хочу донести это до девчонки, чтобы не сомневалась.
Я достаточно псих, всё ей прощу.
– Извини, - вырывается против воли, а златовласка дыхание задерживает. – Я не это имел ввиду. Но ты не будешь сейчас напрягаться, поняла меня? Потом сюда съездим, если так хочешь, но не сейчас. Я своё слово сказал. Если нужно будет тебя к кровати привязать…
– Подожди, - хлопает ресницами своими длинными, губы поджимает. – Потом? Обещаешь? Или потом опять запретишь кататься, угрожая всем подряд?
– Не запрещу. Окей? Катайся сколько влезет, но для начала тебя подлатать нужно. Синяки все сойдут, и тогда выберем с тобой дату.
– Я думала, - тянет, растирая кисть. – Что ты не пустишь больше. В прошлый раз я меньше пострадала, а ты…
– Прошлый раз забыли.
Усаживаюсь рядом, разворачиваю Кристину лицом к себе. Прикасаюсь к темным пятнами, стараясь не причинять боль. Тяну джинсы вниз, а девчонка даже не спорит. Видимо, кататься хотела больше всего, получила желаемое, теперь всё получит.
Иногда с ней бывает просто.
– Сильно болит?
– Терпимо, когда не касаться. Всё не так страшно, как выглядит.
– Ты должна о таком говорить, златовласка. А не стойко выносить, пока я тебя трахаю. Нравится, когда больно, а не хорошо?
– Мне… Мне было хорошо. В основном. И, знаешь ли, не все синяки остались после падения. Некоторые ты сам оставил!
– Херню не неси. Я тебя не трогал ни разу.
– Дай руку. Ну?!
Заводится, смелостью опьяненная. Сегодня я это спущу, сегодня ей всё можно. Думаю о том, что она могла сдохнуть на том склоне, и всё готов разрешить за то, что жива осталась.
Протягиваю руку, а девчонка мои пальцы сжимает. Тянет вниз, прижимает к бедру, где мелкие круглые отметины остались. Намного слабее, чем в других местах.
– Угадаешь чьи это отпечатки? Если тебе так не нравятся синяки на мне, то прекрати сам
– Могла раньше сказать. Я не планировал это.
Не думал, что так сильно сжимаю. Хотел, жал к себе, свои метки оставляя. Любовался ими, блядь. Лучше любого клейма, что девчонка принадлежит мне. Но я никогда не планировал ей боль причинять. Касаюсь своих отпечатков, а в её глазах вижу вспышки удовольствия.
Пиздец, моя девочка, такая же поехавшая.
– Но тебе нравится, - припечатываю правдой, не позволяя притворяться. – Я буду аккуратнее в следующий раз. Пару дней побудешь сверху.
– Что?
– Сама насаживаться будешь, контролируя, чтобы ничего не болело. А дальше разберемся. А теперь выкладывай, Кристин.
– О чём ты?
– О запретах моих. Давай, у тебя сегодня зеленый свет на всё. Что я там запрещал, а ты
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!