Нарушая правила - Алекс Коваль

Я хлопала ресницами, глядя в окно, отгоняя накатывающие слезы. Она догадалась. Она что-то поняла. Была слишком близко. Внутри все затрепетало. Кровь забурлила, с губ так и рвалось уверенное «да» в ответ на все ее вопросы. Меня колотило от желания хотя бы кому-то сказать правду. Даже руки задрожали, с каким диким неистовством из меня рвалось признание.

Только я и рта раскрыть не успела, как сестра Рени кинула в трубку:

— Я все поняла. Я все решу! — и сбросила вызов, оставляя меня в недоумении таращиться на потухший экран телефона.

И что это значит?

Ренат

Мое тридцать первое декабря начинается с…

— Ре-е-еня! — оглушительного визга за дверью.

Время два часа дня. Я только встал и дополз до кофеварки. И сейчас давлюсь, не вовремя хлебнув кофе, который едва не идет носом. Нетерпеливая Роза повторяет свой маневр, голося на весь подъезд:

— Открывай! Срочно! — начиная неистовую долбежку, заставляя меня с перепугу бросить кружку прямо в раковину. Та приземляется с треском и звоном — разбил. Зашибись!

Выругиваюсь и иду открывать. После смены урвать для сна удалось всего пару-тройку часов. Поэтому на ногах я сейчас стою не особо твердо и соображаю не особо резво. А тем временем гостья, похоже, вознамерилась вынести мою входную дверь.

— Ау-у! Хватит спать, Швец! — не унимается сестренка. — Ну, открывай же, блин! Точно украду у тебя ключи и сделаю себе дубликат! Ренат! — и где только силы берет так молотить железяку своими маленькими кулачками?

Широким шагом пересекая небольшой коридор, проворачиваю замок. Распахиваю дверь, чуть не получив кулаком прямо в грудь. Цветочек вовремя тормозит. Лучезарно улыбается, занеся руку для нового удара. Зеленые глаза ведьмочки блестят — не к добру это…

— Сюрприи-и-из! С наступающим!

— Что стряслось, Роза? — рычу. — Смерч, цунами, наводнение?

— Пожар.

— Где?

— А ты разве не видишь? — притворно округляет глаза рыжеволосая зараза. — Смотри, как твоя личная жизнь ярко полыхает, всю страну в морозный год согреть хватит! — юркнув у меня под рукой, залетает в квартиру.

— Обхохочешься, — бурчу, закрывая дверь. — Ты должна мне новую кружку.

— С чего это?

— А на кой черт надо было так долбиться? Весь подъезд переполошила.

— Я думала, ты спишь, — пожимает плечами Цветочек. — Тебя обычно и пушкой не разбудишь после смены.

— Как видишь, нет. Полчаса назад встал.

— Тогда чего плелся открывать, как черепаха? — деловито скидывает сапоги и пуховик Роза, проходя в гостиную и оглядываясь. — Ага, уже пакуешь чемоданы, беглец? — тормозит свой взгляд на раскрытой дорожной сумке. — Помочь?

— А ты чего сегодня такая гиперактивная? — иду следом, стягивая с ее рыжей макушки розовую вязаную шапку. — Тебя собака с бешенством покусала?

— Дурак! Вообще-то я такая с детства.

— Спасибо, не надо, — запоздало отказываюсь от предложения. — Покидать футболки в сумку я и сам в состоянии. Не первая и не последняя командировка. А ты чего пришла вообще?

— Фу, как грубо!

— Так вроде мы вчера поговорили и решили, что тебе незачем тратить время на меня сегодня. Разве нет? Я планировал отчалить по-тихому, без долгих «проводов».

— Между прочим, сегодня Новый год. Праздник и все дела, — замечает резонно сестрица.

— Могла поздравить по телефону, — заламываю бровь.

— Я с подарком, — достает новый «козырь» Роза, помахивая бумажным пакетом. — Реально прогонишь?

— Нереально правдоподобно врешь, — упираю руки в бока. — Я знаю тебя, как облупленную. Выкладывай.

— Ладно, — морщит нос Розалинда. — Вообще-то я пришла с тобой серьезно поговорить. И да, это не телефонный разговор.

— Если по поводу командировки — это вопрос решенный.

— Не совсем. Если уж совсем честно: по поводу… кхм, Вики.

— Нет, — обрубаю на корню, впихивая в руки девчонки ее же шапку. — Даже не начинай. Можешь сразу разворачиваться и на выход. Поругаемся. Без шуток.

— Но, Ренат!

Вчера я вынес знатную головомойку, когда Цветочек прознала, что мы с Ясноглазой разбежались. Два часа компостировала мне мозг по телефону, задвигая такие речи, которые от двадцатилетней девчонки никак не ждешь. Я себя на ее фоне зеленым юнцом, не сведущим в отношениях, ощутил. Откуда у Розалинды такой «опыт», даже спрашивать неловко. Да и возвращаться к этой теме снова нет никакого желания. Было и было. Я смирился, и она смирится рано или поздно.

— Ты ведешь себя, как ребенок! — топает ногой Цветочек. — Еще хуже, чем я, честное слово! А мне, на минуточку, на десять лет меньше, чем тебе. Не стыдно?

— Это у нас семейное, — разворачиваюсь и иду к комоду. — Ген детства играет в заднице до глубокой старости.

Бросаю взгляд на наручные часы — регистрация на рейс начнется через три часа. Молча слушая, как недовольно пыхтит у меня за спиной Роза, сгребаю вещи, складывая в сумку. Старательно пропускаю мимо ушей возмущения гостьи, ворчащей что-то в духе:

— Спрятаться от проблемы — не значит ее решить, Реня!

— Ага.

Топаю в ванную. Роза за мной. Сгребаю бритвенные принадлежности с полки и возвращаюсь в комнату. Цветочек «выстреливает»:

— Я вчера звонила Вике.

Вот тут торможу и поднимаю взгляд. Взрываясь:

— На хрена, Роза, блть?! Я же тебя просил не лезть в это…

— Да как не лезть-то?! — перебивает, переходя на ультразвук. — Кто, если не я?! Уперлись и не видите ни черта дальше своего носа! Одна — трусливый заяц, другой — упрямый баранище!

— И что это значит?

— Я знаю, почему она ушла!

— Я тоже знаю, — развожу руками. — Чувств нет. Чувств не взаимны. У нее есть жених. Они помирились. Кажется, в двух словах именно такой бред она мне задвигала. Тебе сказала что-то новое? Не верь.

— Ты — идиот! — от души прилетает мне по плечу. — Слепой идиот, если поверил в эту чушь!

— Так, — завожусь, кивая головой в сторону двери, — давай на выход, юная леди. Мне надо собираться. У меня самолет через три часа. Если не хочешь, чтобы мы с тобой в уходящем году разругались в пух и прах, лучше просто возьми и…

— У нее папа мэр, Ренат! Она за тебя испугалась, блин! Поэтому и… ушла!

Я аж зависаю. Надолго, надо признать. Смотрю в лицо Розалинды, пытаясь найти хоть намек на шутку. Глухо. Сверлит своими глазами и дует губы, сложив руки на груди.

Я ухмыляюсь. С губ слетает смешок. Один. Второй. Посмеиваясь, переспрашиваю: