Ваш номер - тринадцатый - Евгений Соломенко

— Да, сознаю! Вынес! И что же? — Зорин уже почти кричал. Он был близок к истерике. — А не сознаю я другого! Отчего это вы, дражайший Петр Аввакумович, как будто пытаетесь меня отговаривать? Вы ведь тем самым наносите урон интересам «Утренней звезды»!

И, глядя вбок, добавил со значением:

— Думаю, такого поведения не поймут и другие наши соратники. Тот же Пифагор Пафнутьевич, к примеру…

Администратор разомкнул губы в хищной улыбке — словно обнажил клинок:

— А вы ему настучите на меня! Как на того своего однокурсника! Просигнализируйте, так сказать, в Первый отдел «Утренней звезды»!

И вдруг заговорил спокойно:

— Что же касается моей позиции, то гуманизм тут, ясны горы, ни при чем. А вы не можете допустить, что художник этот подстраховался? Забросил к нотариусу симпатичный пакетик с копиями всех документов и с указанием, кому он вручил оригиналы. И предписал вскрыть пакет, если с ним — художником — приключится какая неожиданность…

— Да нет никаких пакетов! Он же сразу с поезда — ко мне. И не тот он человек, чтобы страховаться: слишком уж импульсивен и прямодушен.

— Это верно, прямодушен! — вздохнул непонятно Администратор. И вскинул воспаленные глаза на Зорина:

— Ну что же! Необходимые меры я приму. А вы, господин Зорин, немало преуспели в самосовершенствовании! Еще год назад были мягкотелым слизняком, кукишем марципановым. А сейчас созрели для того, чтобы убить человека. Пускай и не своими руками, но все же! Это — прогресс!

Странно, но каждое слово произносилось с холодной яростью. Зорину казалось Администратор лупит ему пощечины: справа-налево, слева-направо… А тот поднялся из-за стола и вплотную подступил к гостю, навис над ним грозным утесом:

— Еще чуть-чуть — и вы уже не мне предложите, а сами пойдете и убьете! Растете над собой, мил-государь, положительно растете!

Под этим напором Зорин съежился, как старый сугроб, который окатили теплой мочой из ночного горшка:

— Вы, Петр Аввакумович, словно выговор мне делаете. Вот только за что — не пойму! Разве я неправильно поступил, выводя из-под удара дочернюю фирму «Утренней звезды»?

— Ну что вы! — успокоил его Администратор. — Поступили вы абсолютно правильно. От имени «Утренней звезды» выношу вам благодарность и заверяю, что отныне вы стали достойным членом нашего братства!

После чего плюхнулся в кресло и углубился в бумаги, более не замечая Зорина.

На протяжении этой тягостной беседы всегдашние ароматы пепелища, исходящие от Администратора, все нарастали. Казалось, от сжигающей его ярости хозяин кабинета обугливается изнутри. «Чтоб ты совсем сгорел! — мстительно подумалось Зорину. — Гуманиста из себя корчишь, а сам — палач и вурдалак почище Пиф-Пафа!»

Из начальственного кабинета Зорин вышел обескураженным.

Но разве мог он знать, что прямодушный правдоискатель Глеб Бахметьев был племянником и единственным родным человеком Петра Аввакумовича Чичеванова — грозного Администратора «Утренней звезды»?

Полутора месяцев от роду Глеб осиротел, и дядя Петя стал для него и отцом, и матерью, и высшим авторитетом. Во всяком случае — до Глебова шестнадцатилетия. А точней — до ТОГО разговора.

Тогда, поздним уже вечером, дядя заглянул к нему в комнату:

— Не спишь, Глебка? Айда на кухню: разговор есть!

Уселись за самоваром, приступили к чаепитию.

— Начинать, Глебка, всегда следует с начала, — произнес дядя, позвякивая ложкой по блюдцу и явно нервничая. — А начало в нашей нескучной истории — это мой и твой далекий прапрапра… много раз прадед. Звали его Константин Федорович Бахметьев, и был он лейтенантом флота…

…Лейтенант Бахметьев быстро бросил военную лямку и перебрался из родного Петербурга в Новоархангельск — главный порт Русской Америки. На эту одиссею его подвигло непомерное, болезненное тщеславие. Константин Бахметьев стремился любой ценой вписать свое имя в географические карты мира. Уже полтора года спустя молодой офицер стал правой рукой Николая Резанова — верховного управителя Российско-Американской компании.

Резанову он сумел внушить: «Хватит закапывать себя в бесконечные перевозки зерна и бобровых шкур! Даешь Русскую Конкисту!». Он жаждал, переплюнув Ермака, еще более расширить пределы Отечества, включить в них и Японские острова, и Калифорнию, которую, он верил, станут называть полуостров Бахметьева.

И вот энергичный лейтенант отправляется инспектировать русские владения в Америке: поселения, форты, корабельные верфи.

Инспекторская поездка подходила уже к концу, их фрегат возвращался в Новоархангельск. Но тут ветер упал до нуля, и обездвиженный парусник лег в дрейф.

А ночью дверь в каюту Бахметьева отворилась, и в нее вошел Черный Адмирал. Заглядывающие в иллюминатор звезды скрещивались на его шпаге, отражались от сверкающих ботфортов. Но, попадая в глаза Адмирала, звездный свет не находил отражения и тонул в них бесследно.

— Знаю ваши проекты, лейтенант. Знаю и верю в вас, — сказал гость. — Но история — особая книга: имена в нее вписываются лишь кровью и ядом. А посему сталкивайте в преисподнюю любого, кто окажется у вас на пути. Предавайте, клевещите, лжесвидетельствуйте! Помните: отныне вас и ваших потомков хранит Черный Адмирал. В знак посвящения дарую вам свой кортик. Не посрамите его, мой лейтенант!

Тут за иллюминатором ударила близкая молния, и Бахметьев на мгновенье зажмурил глаза. А когда вновь открыл их, в каюте никого не было. В ту же минуту полный штиль сменился сильнейшим штормом, который мгновенно домчал фрегат до родных причалов.

И до самой швартовки Бахметьев просидел затворником в каюте, разглядывая новый кортик. Тот оказался длинным, тусклым и чрезвычайно острым. Ножны были сплошь черными, лишь на рукоятке полыхали золотом три цифры — 666. Бахметьев знал: это — Число Зверя…

Константин Бахметьев закончил свои дни почтенным старцем и действительным тайным советником. Всю свою жизнь он вертел тяжкие жернова имперской политики. Это он готовил проекты указов, которые, будучи освящены высочайшей подписью, бросали русские полки в огонь баталий и мытарили российские флотилии по чужим морям. И во всех начинаниях Бахметьеву сопутствовала небывалая удача. Черный Адмирал надежно распростер над ним охраняющее крыло. Над ним и всем его родом, принужденным с тех пор верой и правдой служить темным силам…

— …В кабале мы все оказались благодаря прадеду Косте! — завершил свою повесть дядя. — Теперь и тебе, Глебка, настала пора впрягаться в эту кабалу.

Глеб взглянул на него изумленно:

— Дядя, ты чего серьезно веришь в такие сказки? Черные Адмиралы, кортики с Числом Зверя? Да это же просто смешно!

— Это совсем даже не смешно, — вздохнул дядя Петя. — Встречались среди наших предков смельчаки: отказывались служить Зверю. Каждый из них был уничтожен, и непременно — огнем. Последними в этом дьявольском пламени сгинули твои отец и мать…