Endgame. Вызов - Джеймс Фрей

Яго оживляется:

– Прямо как в Последней Игре.

Ренцо вылезает из машины:

– Верно.

Сара кладет локти на стол. Смотрит на пятнышко коричневой суши вокруг шестигранной гайки.

– Думаешь, стоит туда съездить? – спрашивает Яго.

Сара размышляет как раз об этом. Ренцо вытирает руки тряпкой и подходит поближе к телевизору.

– Не знаю, – наконец говорит Сара. – В первую очередь нам нужно встретиться с этим Мустерионом из Италии.

Яго кивает:

– Согласен.

Ренцо указывает на телевизор – там идут новости:

– Можешь включить звук?

Яго поднимает пульт и нажимает кнопку. Ренцо придвигается ближе к экрану и переводит с арабского:

– Авиакатастрофа. Пассажирский рейс. «Катар Эйруэйз», № 832 летел из Чанчжоу в Дубай.

– Где он упал? – спрашивает Сара.

– В Аравийском море.

– Выжившие есть? – интересуется Яго.

– Вроде бы поймали сигнал с портативного передатчика. Оманская спасательная команда уже пути. Других сигналов нет. Ситуация прояснится, только когда они доберутся до места.

– Чанчжоу, – медленно повторяет Сара.

– Думаешь, этим самолетом летел кто-то из остальных?

– Не исключено. Может быть, он именно поэтому и разбился, – размышляет Сара. – Но ведь тебя не слишком огорчит потеря нескольких Игроков?

– Нет, – говорит Яго. – Не особенно. – И снова выключает звук.

Ренцо возвращается к машине и вновь принимается за работу.

– Еще пара дней, и эта малютка будет готова выйти в прокат, – сообщает он.

И в этот момент звонит телефон Сары. Она выуживает его из рюкзака – определившийся номер указывает на спутниковую связь. Сара отключает аппарат, в глубине души надеясь, что это был Кристофер. Она до сих пор не ответила ни на один его звонок: им не по пути. Но она рада знать, что он есть. Возможно, это эгоистично, но ей нравится, что он все еще думает о ней.

– Кто это был? – спрашивает Яго.

– Не знаю, – говорит Сара. – Но вполне возможно, что за нами следит Ань. Нужно избавиться от этой штуки, Фео.

– Оставь его здесь, – предлагает Ренцо. – Я сотру с него все, а на ваши новые телефоны поставлю переадресацию, которую невозможно перехватить.

Сара возвращается к карте:

– Спасибо, это было бы великолепно.

Яго, развалившись на диване, потихоньку засыпает.

Ренцо возится с какими-то проводами.

Сара бросает взгляд на Яго.

Он неплохо смотрится в этой позе – вытянувшись во весь рост.

Такой умиротворенный. Сара ловит себя на внезапном желании прилечь рядом. Ей не хочется быть одной в этом мире. По крайней мере до тех пор, пока мир не сошел с ума окончательно.

Посмеиваясь над собой, Сара возвращается к карте. Но еще через пару минут снова поднимает глаза: Яго выглядит все так же уютно, и ей по-прежнему хочется к нему присоединиться. «А что такого, в самом деле?» – бормочет она себе под нос, подходит, ложится рядом и мгновенно согревается в тепле его тела.

Приятно. Так хорошо!

Никто на Земле не знает наверняка, что такое:

Пирамиды в Гизе.

Геоглифы Наски.

Моаи.

Стоунхендж.

Сфинкс.

Мачу-Пикчу.

Гёбекли-Тепе.

Карнак.

Араму Муру.

Зиккурат в Уре.

Теотиуакан.

Ангкор-Ват.

Пума Пунку.

Терракотовая армия.

Пирамиды в Мероэ.

Саксайуаман.

Анта-Гранде-ду-Замбужейру.

Никто на Земле не знает этого наверняка.

Но кто-ТО, что-ТО, где-ТО – знает…

Плот в 120 км от побережья Пакистана

Кристофер сворачивается калачиком в углу плота. Мать и дочь спят. Кала спит. Море спокойно. Ясное темное небо исколото звездами. Кристофер в жизни не видел столько звезд, даже когда ходил в поход в Небраску.

Он смотрит на часы. Самолет утонул 4,5 часа назад. Передатчик включен. Кала отказалась вызывать помощь по спутниковому телефону: если, мол, их не спасут до рассвета, тогда можно будет позвонить, а до того лучше сделать ставку на передатчик. Теперь, когда самолета уже нет, Кристофер никак не может перестать думать о крушении. Когда все это происходило, оно не казалось таким ужасным, но теперь, когда все закончилось, ужас обрушился на Кристофера с невыносимой силой. Он пережил авиакатастрофу.

Настоящую, черт ее раздери, авиакатастрофу.

Он хочет видеть Сару. Ему нужно ее видеть. Он хочет прикоснуться к ней. Ему нужно прикоснуться к ней. Он поворачивает голову. На расстоянии вытянутой руки – сумка Калы, а в сумке лежит телефон. Кристофер смотрит на Калу – на девушку, которая выпрыгнула из окна здания и спланировала на землю. Девушку, которая каким-то образом разоружила человека, посланного ее арестовать. Покидая самолет, Кристофер заметил лицо мертвого офицера. Огнестрельная рана. Он погиб не при крушении. Выстрел в упор, прямо в глаз. Значит, у Калы есть пистолет.

Она спит спокойно, легко, будто ничего не случилось, будто она не убила человека и не оставила умирать в тонущем самолете несколько дюжин других. Когда Сара рассказывала о Последней Игре, об Игроках, о своей подготовке, все это казалось Кристоферу каким-то ненастоящим. Но теперь, когда он знает, что это такое, и видел, на что способны Игроки, это наконец стало настоящим – даже чересчур. А Сара?.. Неужели она тоже смогла бы выстрелить этому офицеру воздушной безопасности в лицо? Смогла бы отсоединить плот, прежде чем остальные выжившие успели на него забраться? Кристофер в это не верит.

Ему нужно услышать голос Сары.

Поговорить с ней.

Убедиться, что с ней все в порядке.

Он тянется к сумке Калы и тащит ее по резиновому полу, медленно расстегивает, достает телефон. Включает его и прижимает к груди, чтобы заглушить звук. Ждет. Смотрит, как загорается зеленый огонек дисплея. Выключает звук клавиатуры и вызовов. Набирает номер. Один гудок, второй, третий. Включается голосовая почта.

Bun.

Кристофер шепчет:

– Сара. Сара, это я. Я не знаю, что сказать… Я… я… преследовал тебя. Это было глупо, но я пошел за тобой. Я люблю тебя, Сара. Я отправился к пагоде и не нашел тебя, но последовал за другим человеком, другим Игроком. Кала… что-то там. Боже, она… Я не знаю, что она такое… Она не такая, как ты.