Наталья Кирилловна. Царица-мачеха - Таисия Наполова

— Вот ты где притаилась...

Наталья осеклась на слове, не договорив.

— Ты это о ком? — не поняла Софья.

— Видно, ты изволишь, чтобы я назвала тебя доченькой?

Стоявший неподалёку боярин Богдан Хитрово, услышав знакомый резкий голос, подошёл к царице.

— Наталья Кирилловна, не извольте беспокоить царевну Софью в её великом горе!

— У меня и царевича тоже горе. Или царевна смилостивилась над нами? Или не по её приказу нас не пускают к государю?

— То не приказ царевны. Всё вершат лекаря. Царевна такая же подневольная, как и все мы.

Наталья сверкнула глазами:

— Это мы тут у вас подневольные, боярин. Бердышами надумали нас устрашить. К государю не допускают...

Петруша начал хныкать.

— Не плачь, Петенька! Слезами ворогов нам не одолеть.

Чувствовалось, что царица старалась подогреть свой гнев. Видимо, ей хотелось отвести от себя нарекания, что покинула супруга в смертный час хотя и ради благого дела — поездки на богомолье. Пусть видят люди, как она убивается, как рвётся сказать последнее «прости и благослови» умирающему царю.

Зорко наблюдая за окружающими, она, однако, понемногу успокаивалась. У дверей в царскую палату наметилось какое-то движение. Царицу с царевичем и Милославских позвали проститься с царём.

Дальнейшее совершается будто во сне. Наталья стоит рядом с царевной Софьей. Обе плачут. Печаль и слёзы хоть на время примиряют их. Перед глазами Натальи какая-то пелена, лицо царя расплывается. Губы её шепчут слова молитвы. Затем она слышит, как лекарь Гаден произносит:

— Отходит великий государь...

С рыданием падает Наталья на колени перед печальным ложем, и рядом с нею становится на колени Петруша. Ей видно, как Милославские прикладываются к лику отца, и постепенно палата наполняется тихими рыданиями.

Слышно, как патриарх служит литию, потом возлагает схиму на умирающего.

В палате сумрачно и душно от многочисленных свечей. На душе у Натальи тоска и невольный страх перед новой судьбой. Она ищет глазами и находит Матвеева, и к сердцу приливает тепло. Её столп. Без него они с Петрушей сироты. Своим завещанием в пользу Фёдора Алексей обездолил их. Вон он, Фёдор, стоит, словно не живой, лицо мокрое от слёз, глаза будто слепые. У, ненавистный!

Как медленно тянется время.

Ночь на 30 января 1676 года. Скорее бы она кончилась, эта ночь!..

И вот по Москве льётся заунывный звон церковных колоколов. Их покрывает густой протяжный гул «Вестника», названного так за то, что ему предназначено быть вестником смерти. Люди одеваются в чёрное и стекаются в Кремль, чтобы проститься с царём, тело которого выставлено в Архангельском соборе.

Здесь же и место его успокоения. Когда пришло время похорон, царица Наталья вместе со своей матерью садится в сани, обитые чёрной материей. И пройти-то всего несколько шагов, но таков обычай. Комнатные стольники и нижние дворовые чины несут эти сани к свежевырытой могиле.

В таких же санях должны прибыть и Милославские. Наталья ищет их глазами и не может найти. Или ей мешает густая фата, закрывающая лицо. И вдруг она видит Софью с сёстрами. Вопреки обычаю, они смешиваются с толпой бояр и в траурных одеждах провожают к могиле гроб отца. Ни одна из Милославских даже не глянет в её сторону. И свиты нет, словно и не царевны, а простые боярышни. Всё наперекор делают, своевольницы...

Ну да не об этом ей предстояло думать. Как ей было не видеть, что многие переменились к ней. Ей доносили об опасных разговорах. Шептунов было много. Говорили всякое. Смерть Алексея считали таинственной: мол, был здоров, весел и вдруг помер. Не иначе как отраву поднесли. Дак почто людям всей правды не скажут?

Народ искренно оплакивал Алексея. За страдания его великие народ простил ему и неправые поборы, доводившие до нищеты, и медные деньги, разорившие многие семьи. И только между ближниками царя, обласканными им при жизни, вскоре началась смута.

Так умер царь Алексей — при пособничестве тех, кто был обязан ему богатством и возвышением, кого он дарил поместьями и землями. Умер, как и жил: потерпел от тех, кого считал близкими друзьями.

Судьба Алексея сложилась особенно трагически. Кто из русских царей был столь прилежен в дружбе и кого из русских царей предавали так коварно, как Алексея? И кто был так трагически одинок в последние смертные часы?

Древние греки называли смерть «последней неизбежностью». Но в жизни царя Алексея эта неизбежность была обставлена рядом тёмных причин. Нашлись люди, заинтересованные в том, чтобы поторопить его смерть. Была ли она неизбежной в зрелом ещё возрасте?

Москва полнилась слухами, которые порождали смуту перед чем-то неведомым и опасным. Воображение москвитян было поражено известиями о грабежах и убийствах в городе после смерти царя Алексея. Почему-то долго не было грамоты о кончине царя и вступлении на престол его преемника.

Что же происходило в это время в Кремле?

Сохранилось свидетельство одного поляка, оставившего интересные описания событий тех дней:

«Когда первая жена царя Марья Ильинична Милославская умерла и оставила двоих сыновей и шесть дочерей, то они много терпели от Артамона, а потом подверглись ещё большему преследованию, когда ему удалось выдать за царя родственницу свою, дочь Кирилла Нарышкина, капитана из Смоленска. Умирая, Алексей благословил на царство сына от Милославской, Феодора, который в то время лежал больной, и опекуном назначил князя Юрия Долгорукого. Артамон утаил смерть царя, подкупил стрельцов, чтобы они стояли за маленького Петра, и потом уже ночью оповестил бояр о преставлении государя. Когда они начали собираться, он посадил маленького Петра на престол и уговаривал бояр, чтобы они признали его беспрекословно государем, потому что Феодор опух, лежит больной и плоха надежда, что будет жить. Но бояре, узнав от патриарха, который был при смерти царской, что отец благословил Феодора на царство и Юрия Долгорукого назначил опекуном, ждали последнего. Приезжает, наконец, Долгорукий во дворец, как вол ревёт с жалости по царю и прямо к патриарху: «Кого отец благословил на царство?» — «Феодора», — отвечает патриарх. Тогда Долгорукий с боярами, не слушая увещаний Артамона, что надобно избрать Петра, стремятся к покоям Феодора, подходят — двери заперты! Долгорукий приказывает выломать двери, бояре берут на руки Феодора, потому что сам идти не может: ноги распухли, — несут, сажают на престол и сейчас же начинают подходить к руке, поздравляя на царстве. Мать царя Петра и Артамон скрылись, видя, что ничего не могут сделать против Долгорукого и всех бояр».

После этого и была объявлена и разослана по городам грамота о вступлении на престол царя Фёдора Алексеевича.

Итак, всё свершилось по закону, и ничто, казалось бы, не предвещало смуты.