Афганский дневник - Юрий Лапшин

5.10.1988, Баграм. Среда

С «боевых» пришла колонна. Пригнали трофейные КамАЗ и КрАЗ (самосвал). Новехонькие. Видимо, уведенные «духами» с трассы. Обстановка спокойная. Потерь нет. За все время были только несколько пусков. Сегодня очередной обстрел Кабула. Отрепетировали «духи» это мероприятие. 23 ракеты. Из района Пагман (западнее Кабула).

К вопросу об истории

У каждого свой взгляд на события. В. Востротин: «Сам прикрывал штурм дворца Тадж-Бек в декабре 1979 года, а сейчас столько появилось очевидцев и столько толков, что и сам сомневаюсь, а был ли я там тогда?» Все наделены даром анализа событий «после того как…», и только единицы способны «предвидеть». Было бы наоборот, было бы меньше болтунов.

«Автомобилист» (Свердловск) в чемпионате высшей лиги выдвинулся в лидеры по хоккею. Вспомнил, как где-то в конце 60-х годов он попал в высшую лигу (что само по себе было успехом), и вдруг в одной из игр победил ЦСКА со счетом 6:1. Какой взрыв энтузиазма это событие вызвало у свердловских болельщиков. Память.

Память, вообще, вещь, по большей части, благодарная. Увидишь по телевизору репортаж из Каунаса, и буря воспоминаний: молодые лейтенантские годы, встреча с маленькой, малые забавные дети, и жизнь с ее успехами, неудачами и утратами. Одна перспектива — все впереди. А услышишь по радио или с кассеты «Битлов», и опять воспоминания как калейдоскоп о еще более ранних годах: школа, друзья детства, отец, мальчишеский максимализм и детские переживания.

Память и в запахах. Зимой мимо «Икаруса» спокойно пройти не могу. Сразу по запаху сгоревшей солярки, в морозном воздухе возникают воспоминания о боевых машинах и армейских буднях.

25.10.1988, Баграм. Вторник

Вернулся из дома 22 октября. Улетал, вернее начал улетать 7-го. В тот день с утра уточнил, что паспорт с визой пришел. Сразу позвонил диспетчеру и к радости узнал, что на плане стоит борт из Ферганы. Должен прилететь где-то к обеду. Через пару часов звоню: летит. Преддорожный будоражащий синдром. Всеми мыслями уже в пути и даже дома. А зря. Тем болезненнее оказалось бессмысленное ожидание на борту самолета, продлившееся до глубокой ночи. Сначала не выпускали, так как полосу заняли штурмовики, потом поднялся сильный ветер, и не смогли взлететь вертолеты прикрытия. Ветер действительно был такой, что самолет скрипел и раскачивался. Сказали, что с темнотой выпустят без прикрытия. А как стемнело, ветер задул с новой силой, но уже перпендикулярно полосе. Теперь уже не взлетишь и без прикрытия. И уйти от самолета нельзя. Вдруг дадут добро на взлет… Так и просидели до 23 часов. А тут закончилось стартовое время у экипажа. К полуночи злой и пыльный вернулся в модуль. Съел тройную порцию яичницы, и на бок. Пока ел, вытерпел длительное подтрунивание своих коллег.

Взлетели все же наутро, в 8.00. Два часа — и Фергана. Борт на Москву уходит на следующий день, но билетов, конечно, нет. Выручает ВТА. У них санитарный борт, и Митченко, командир полка, говорит: «Никаких проблем». Все, вроде, удачно. Борт идет на Ташкент, Мары, Донецк, Вильнюс. Превосходно, полетим в Вильнюс. С таким намерением и взлетели, а в Ташкенте, когда загрузили в самолет шесть ящиков «груз 200», выяснилось, что лететь придется на Семипалатинск. Там ночевка, затем Сургут, Донецк, опять ночевка, Витебск и уж потом Вильнюс. Это уже крюк не из приятных, да еще в соседстве с гробами. Вежливо поблагодарил гостеприимного командира экипажа и сразу в аэропорт. И вот здесь наконец повезло. На Ленинград уже идет регистрация, через коменданта сразу беру билет. Благо, патруль помог поднести этот чертов телевизор. Прилетев в Ленинград и кое-как дотащив коробку до выхода из аэровокзала, уже полностью созрел как добыча для частников. Перспектива тащиться в ночи до Варшавского вокзала явно не прельщает, и уговорам довезти до Пскова, до подъезда, поддаюсь почти сразу. И деньги, которые в нормальной обстановке посчитал бы сумасшедшими, выкладываю безропотно. Наверное, отдал бы и больше, лишь бы без мучений через три с половиной часа оказаться у родного порога.

Сколько раз за весь Афганистан был дома? Третий раз кажется. И все три раза момент у порога помню отчетливее всего. Вопрос из-за двери: «Кто?» И потом… Чудо. Дух какой-то свой родной во всей квартире. Вроде, только что ноги гудели, глаза слипались, а тут вдруг взрыв. Сразу хочется выложить все подарки, посмотреть в счастливые глаза, все продемонстрировать и выговорить все сразу. От этого известный сумбур: попробуй все рассказать, что накопилось за месяцы.

Десять дней дома. Никого не хочется видеть, но, как по-писаному, в первый же вечер появляются все наши «афганки»: жены И. Романова, С. Яркова, Ш. Ахметова — и опять сумбурные вопросы и такие же сумбурные ответы. Понять можно. Зато потом — все для семьи. И никаких посторонних встреч. Домашние поделки и ремонт как наслаждение. И только иногда как видение появляется Афган: то в виде статьи, то TV-репортажа. Тоже странное родное чувство сопричастности. Как мечтал побродить по лесу, собирать грибы. Удалось. Два раза съездили в лесок над речкой Великой, да с шашлыками и печеной картошкой. И даже удалось найти грибы, да так, что на жарево хватило. Отлично. И детям раздолье. И погода смилостивилась и одарила теплым солнцем, желтой листвой и утренними заморозками.

Все-таки счастливый я человек. Красивая, умная, понимающая (и это главное) жена, прекрасный человек, хозяйка и мать. Двое прекрасных мальчишек-человечков. Что еще надо? Мужику, конечно, чтобы работа в радость! И это у меня есть. И результаты есть и успехи. Вот, вроде, вышел Указ и в нем мой орден «Красного Знамени». Радостное событие. Хотя, подчиняясь изгибам делопроизводства, в представление вписали работу в Панджшере, но представил меня командир за славные наши дела под Хостом. И рад, что память об этом вот так овеществилась: весь наш пот, кровь, риск и наши успехи. «Духам» тоже оставили кое-что на память.

Обратно вылетел из Питера в ночь на 21. Как занял кресло, так и впал в глубокий сон. Сказалось хождение целый день по городу. Зато полет прошел незаметно. Взлет и посадка. Ночевка в затхлом номере аэрофлотской гостиницы, а утром в Фергану. Только прилетел и сразу узнаю, что борт на Баграм уже стоит под загрузкой. Прямым ходом обратно на аэродром. Пограничные формальности и снова в полет. Одинокий пассажир. Экипаж относится ко мне как к старому знакомому. Зато родной Баграм не принимает. Уходим в зону и делаем один за другим четыре круга над Панджшером. Как экскурсия. Отчетливо видны кишлаки и все наши заставы, ниточка реки. Горы такие низенькие, аккуратные, миролюбивые. Сколько воспоминаний! Приземлился и попал с корабля на бал в прямом смысле слова. В столовой столы под белой скатертью. Командир получил полковника. Мой буклет с Героями, В. Востротиным в том числе, оказывается кстати. Другие дарят кто адрес, кто стенгазету, а истребители — красивый летный шлем. Подарок обламывается и мне. Пока меня не было, привезли на все командование пятнистые комбинезоны. Кольчужка, правда, маловата, придется менять. Ну да не в этом дело.

События за время моего отсутствия: 3-й пдб, усиленный 6-й пдр, самолетами переброшен в Шинданд. Неближний свет, еще одно подтверждение, что сил осталось мало. В готовности сидит 1-й пдб. Задача засекречена необычайно. Одно узнаем, что десантирование куда-то вертолетами, и далеко. Остальные перспективы и сроки пока не ясны.