Криминальное средневековье - Екатерина Александровна Мишаненкова

для прерывания беременности, или по отдельному делу. Все-таки записи церковных судов не такие подробные, как у светских.

«Гельмгольц, – пишет Карен Джонс, – обнаружил в церковном суде Рочестера с 1447 по 1455 год тринадцать обвинений в детоубийстве[90], из которых пять касались супружеских пар, пять – женщин и три – мужчины, а в суде Кентерберийской консистории с 1469 по 1474 год – десять обвинений, из которых восемь были предъявлены женщинам. Таким образом, вполне возможно, что в середине пятнадцатого века отцов почти с такой же вероятностью, как и матерей, обвиняли в преднамеренном или случайном убийстве своих детей… В трех случаях родители были привлечены к ответственности за пренебрежение, приведшее к смерти детей. Роберт Ньюленд и его жена были наказаны за то, что их ребенок сгорел заживо из-за их небрежности, а Джон Бери и его жена – за то, что позволили своему сыну упасть с повозки со смертельным исходом. Гельмгольц утверждает, что имеющиеся данные не свидетельствуют о том, что детей женского пола убивали чаще, чем мальчиков… Только в одном случае фатального пренебрежения была обвинена одна мать: Марджери Селби из Кентербери весь день отсутствовала дома, оставив одиннадцатинедельного ребенка».

В шести из двадцати восьми случаев, рассматриваемых Карен Джонс, были назначены епитимьи – родителям всех троих детей, которые умерли в результате родительской небрежности, супружеской паре, случайно убившей своего ребенка, паре, виноватой в смерти внука некрещеным, и неженатой паре, виновной в аборте. Остальных либо оправдали, либо они получили нестрогое наказание вроде выговора, а по нескольким случаям сделана отметка, что это был оговор и виновные в свою очередь привлечены к ответственности за клевету или распространение порочащих сведений.

Разврат

Думаю, никого не удивит, что главным источником доходов церковных судов были именно преступления, связанные с «развратом». Причем исследования архива Кентерберийского консисториального суда показывают, что в середине XIV века церковный суд только ими и занимался. Это уже потом процент дел, связанных с вопросами секса, стал потихоньку снижаться, и в 1474 году они составляли уже только 69,6 % от общего числа и в дальнейшем так и держались около 70 %. А все остальное – большое количество дел о клевете и оскорблениях, преступления духовенства, гибель детей и аборты, так любимые массовой культурой колдовство и ересь, работа в праздники, непосещение церкви и прочие преступления и проступки составляли не больше 30 % рассматриваемых церковными судами дел.

Боюсь разочаровать, но во всей огромной массе документов, перерытых Карен Джонс и Ричардом Гельмгольцем, не нашлось ни одного дела о содомии. Правда, были два обвинения в скотоложестве, но, по-видимому, не доказанные. И несколько инцестов, хотя по современным меркам далеко не все они являются таковыми, поскольку сейчас этим термином определяют лишь связь с кровным родственником, а не отношения с родственниками жены или мужа.

В общем, скучные они были, средневековые люди, по сравнению с тем, что любят показывать в кино или описывать в романах а-ля Средневековье. Подавляющее большинство обвинений сексуальной тематики – это совершенно обычные гетеросексуальные прелюбодеяния, блуд, проституция и иногда двоеженство (еще реже – двоемужие).

Содомиты и лесбиянки, искушаемые демонами. Миниатюра. XIV век

Правда, четко классифицировать сексуальные преступления нет никакой возможности – просто потому что в Средние века такой классификации не существовало, и каждый случай описывали так, как его озвучивали в жалобе или как считал нужным священник. Поэтому где реальное двоеженство/двоемужие, а где обычное прелюбодеяние, то есть когда человек состоит в браке с одним, а живет (не венчаясь) с другим, не всегда понятно. Кстати, в тех случаях, когда речь идет точно о двоеженстве/двоемужии, ситуации обычно связаны с тем, что у обвиняемой персоны куда-то пропал муж/жена и он/она заключил повторный брак, но кто-то нажаловался, что пропавший супруг вовсе не умер. В таких случаях никакого наказания не было, просто паре приказывали либо найти доказательства смерти первого супруга, либо разойтись.

Провести границу между прелюбодеянием, то есть супружеской изменой, и блудом, то есть внебрачным сексом – вообще невозможно, кто как хотел, тот так и записывал, и не всегда ясно, в браке обвиняемый или нет. Иногда вообще преступление одного и того же человека упоминается в одном месте как блуд, а в другом – как прелюбодеяние.

И даже с проституцией та же проблема: иногда обвиняемые в блуде выглядят очень подозрительно и список их партнеров слишком велик для обычной женщины того времени, но официального обвинения в проституции им не предъявляется.

Но проституцию оставим в стороне, о ней чуть позже будет отдельный разговор. Пока поговорим об обычном «разврате».

Ревнивый муж. Миниатюра. XIV век

Несмотря на то что общественное мнение невысоко оценивало женскую верность и треугольник муж/жена/любовник был основной темой средневековой и ренессансной литературы, статистика показывает, что супружеская измена жены в церковных судах составляла всего около 10 % дел, плюс еще очень небольшое количество замужних женщин проходили по обвинению в блуде. Но гораздо больше было незамужних, обвиняемых в блуде или проституции.

Сексуальная свобода

Я уже не раз писала в предыдущих книгах, что тотальное ханжество Средневековья, крайняя строгость нравов, забивание камнями прелюбодеек, изгнание из дома потерявших девственность дочерей и прочие страшилки – это миф. Да, все это бывало, но это единичные случаи, разбросанные по всей Европе и всему тысячелетнему Средневековью. Эпоха ханжества пришла позже, вместе с Реформацией, а ее общеевропейский пик вообще пришелся на XIX век.

В Средние века, несмотря на все старания церкви сакрализировать девственность, о чем я много писала в «Средневековье в юбке», широкие слои населения относились к ней скорее по-деловому, как к ценной характеристике товара. Собственно, в разделе об изнасиловании об этом тоже уже говорилось – с насильника над девушкой старались взять хороший денежный выкуп, чтобы приданым восстановить ее брачную ценность, уменьшившуюся с потерей девственности.

Причем тут надо еще помнить, что в Англии для заключения брака не обязателен был священник, достаточно было при свидетелях объявить друг друга мужем и женой и отправиться в постель. В деревнях часто так и делали, а если и венчались, то чаще всего как-нибудь потом, когда время будет – в основном после сбора урожая. Так что там нередко запись о браке и запись о крещении первенца записаны в церковной книге одновременно.

В городах была своя специфика – большую часть населения составляла молодежь, приехавшая туда из деревни в поисках лучшей жизни. Все они – и девушки, и