Багрянец - Адам Нэвилл

Всю силу воли Хелен бросила на то, чтобы легкие остались пустыми, – и вырвалась из холода. Ее лицо омыл темный воздух, казавшийся на тридцать градусов теплее воды.

Тело, больше не подчинявшееся разуму, тряслось, рот яростно хватал воздух, внутри черепа стоял адский переполох – голова горела детским, животным ужасом. Заглотив достаточно воздуха, который так требовали болевшие легкие, Хелен перевернулась на спину.

Промокнув, ее джинсы скинни и худи отяжелели, став гораздо неудобнее, чем хотелось бы сейчас, но полежать на спине некоторое время Хелен сможет. Дрейфуя в такой позе, она уговаривала себя успокоиться. «Не думай ни о чем, просто успокойся».

На краю сознания в воде ревел мотор лодки, а чей-то голос прокричал:

– Чтоб ты утонула, сука! – рулевой со свиным рылом.

Тонкие силуэты Ричи и Фила смотрели с кормы молча, словно не верили в то, что сейчас сотворили своими руками.

Стоит только Кэт броситься ко входной двери, и красные соседи тут же расколют ей череп или перережут горло. Именно этого они и ожидали, именно к этому готовились: что она завопит и побежит к парадному входу.

«Если я ломанусь к двери или окну, они сделают все, чтобы это больше не повторилось».

Они привяжут ее к кровати, и из обычного ее заключение превратится в одиночное с ограничением подвижности. О парадном входе речи не было.

Вечером четвертого дня Кэт несколько часов лелеяла слабую надежду, что исчезновения Мэтта Халла, Стива и Хелен привлекут внимание даже местной полиции, какую бы нехватку кадров, финансирования и усердия она не испытывала.

Также несколько утешала мысль, что Тони Уиллоуз с его «ведуньей» – возможно даже, это и есть Джессика Ашер, о которой говорилось в «Википедии», – взяли на себя слишком много. Если записать количество их жертв цифрами, оно не влезло бы в почтовый индекс[3].

Между всеми жертвами существовали слабые связи, и, если Кэт упадет с прибрежной тропы спустя всего пару дней после своего бойфренда, последовав еще за двумя людьми, с которыми недавно взаимодействовала – Мэттом Халлом и Хелен Браун, настолько большое скопление случайных смертей и предполагаемых самоубийств окажется слишком подозрительным. Такой риск Тони и Джесс вряд ли себе позволят – поэтому сейчас мертвая Кэт представляла большую опасность, чем живая.

Им нужно было, чтобы она солгала родителям Стива и полиции, выведя их на ложный след; загадка состояла в том, как долго будет откладываться казнь. Интуиция Кэт говорила, что не очень.

Она находилась в заключении у двух фанатиков безумной и кровожадной идеи, но Платок была уже очень стара и, судя по платку, страдала серьезными проблемами со здоровьем. Кэт считала, что смогла бы с ней при необходимости расправиться. Против Бороды, с другой стороны, она никогда бы не выстояла – этот безмозглый силач, если и не смотрел на Кэт, всегда находился в нескольких шагах от парадной двери, никогда не мылся и на памяти Кэт никогда не ходил в туалет с закрытой дверью, если Кэт не спала. Его ей никогда не перебороть.

Открыть окно и закричать «Пожар!» она тоже не могла: эти двое заперли окна и конфисковали маленькие металлические ключики от них. Кэт в любом случае не успела бы это сделать, к тому же ее единственная соседка возрастом под девяносто была полуглухой. Сбежать она сможет, только если сначала расправится со своими врагами внутри дома, – от этой мысли у Кэт начинала кружиться голова.

Она перебирала в уме потенциальное оружие – без оружия тут было не обойтись, рук и ног ни за что не хватит. В пределах досягаемости оставались пинцет, фен, выпрямители для волос, хрустальная чаша с засушенными лепестками цветов… и тут она вспомнила про баллончик.

Однажды ей пришлось несколько дней проработать в Германии, в Гамбурге, и там Кэт купила оружие, в Британии незаконное, – небольшой предмет, предназначенный для самозащиты женщин, которым не повезло столкнуться с насильниками. Оружие представляло собой небольшой желтый металлический флакон с перцовым спреем, холодный на ощупь, размером примерно с тюбик помады. Кэт протащила его с собой в Лондон, спрятав среди вещей в багажнике машины.

В то время две знакомые Кэт как раз подверглись нападению мужчин: одна в такси, другая на автобусной остановке, – и она постоянно думала о самозащите. Но баллончик ей испытать не довелось, и она иногда на несколько лет забывала, что он у нее вообще есть, и находила небольшой металлический цилиндр, лишь когда переставляла вещи, убиралась или переезжала. Однако Кэт и не выбросила его – «на всякий случай». Значит, он до сих пор где-то здесь, в доме.

«Где?»

Кэт припоминала, что последний раз, кажется, видела его в деревянном ящике под кроватью, где хранила всякую случайную мелочь: швейный набор для путешествий, старые мобильные телефоны, загранпаспорт… и что-то еще, она не помнила что. Возможно, в том ящике лежит и баллончик.

Если он лежал на чердаке, где хранились рождественские украшения и забытые хобби, то с таким же успехом мог быть закопан в Австралии: ей не удастся ни открыть люк, ни спустить лестницу вовремя. А если он действительно лежал в деревянном ящике под кроватью и Кэт сможет его найти, вставал вопрос, сработает ли распылитель при нажатии. «У перцового спрея есть срок годности?» Она купила его десять лет назад.

Когда она покупала баллончик, и потом в очередной раз, когда находила его, Кэт живо вспоминала школу. Там она узнала, что происходит, когда перец попадает человеку в глаза, и именно поэтому продолжала хранить спрей. И поэтому же сейчас мысль о баллончике горела все ярче и ярче, как сварка.

Однажды во время обеда в школьном лагере Найджел Бакстер, очень глупый и инфантильный паренек, посыпал тарелку Кэт белым перцем. Она сдула перец, тот облаком взлетел ей в глаза, и после этого Кэт двадцать минут ничего не видела. Кожа лица жестоко горела, из носа и глаз рекой текли сопли и горячие слезы. Одна подружка сказала, что ее рот был прямо как у гигеровских Чужих.

Беспомощную Кэт, у которой полностью перестали работать органы чувств, охватывали в равной степени паника и стыд. Это публичное унижение она не забыла до сих пор, и при воспоминании у нее горели щеки. Учительница-практикантка отвела Кэт в туалет, умыла и промыла глаза, но они все равно оставались красными и распухшими целых два дня.

Найджелу Бакстеру это сошло с рук. Кэт не стала рассказывать учителям, кто посыпал ее тарелку перцем: в ее школе стукачество в случае воровства или травли гарантировало всеобщий остракизм до самого выпуска. Это правило, высеченное в камне, помогало только самим малолетним бандитам. Неудивительно – они же его и придумали, и превращали средние классы школы в тюрьму, в отличие от забитых учителей.