Академия магии Южного королевства. Избранным вход запрещен! - Валерия Тишакова

При свете дня комната уже не напоминала детскую Ганнибала Лектора. Светлые обои, темная мебель, кажется, такой цвет называется венге, ковер с толстым ворсом на полу. Самое то, учитывая, что я босиком. Особенно меня порадовало, что детские игрушки виконта потрудились убрать. Ненавижу кукол! Особенно движущихся или моргающих. А просмотр фильма «Женщина в черном» эту ненависть только укрепил. Не представляю, что со мной было бы, если бы ночью какой-нибудь заводной заяц ни с тога ни с сего ударил в барабан. Инфаркт как минимум. Интересно, а народными средствами он лечится? Хотя проверять не стоит.

На стуле меня ждала новая одежда. Белая блуза с полупрозрачными рукавами три четверти, юбка цвета кофе с молоком с тонкими вертикальными полосками, украшенная двумя широкими коричневыми лентами, пришитыми параллельно тонким полоскам. Камея заняла свое место на воротнике и прекрасно дополнила образ. Из обуви мне предоставили замшевые балетки. Жить можно. Засиживаться в комнате я не стала, все-таки завтрак — это достойный повод спуститься.

Темное дерево в интерьере было везде. А почему бы нет? Если можешь позволить себе прислугу, которая ежедневно будет пыль вытирать. Никаких портретов предков в полный рост, рогов и прочих декоративных элементов. Пара фотографий, которые только начали входить в моду, массивные часы, над камином в библиотеке — картина с осенним городом. Мрачновато, но уютно.

Столовую я, как ни странно, нашла по звукам, а не по запахам. Оттуда доносился такой вой с причитаниями, что коридор до столовой я прямо-таки пролетела.

Торопилась я зря. Я-то подумала, что там кто-то умер! А оказалось, это всего лишь Иден со слегка подрихтованной физиономией и хлопочущая над ним экономка.

Граф наблюдал со стороны, его помощь заключалась лишь в едких комментариях и обещаниях лично заняться спортивной подготовкой сына.

— Доброе утро.

— Доброе, — отсалютовал мне чашкой кофе граф.

Иден же просто кивнул в знак приветствия, ведь говорить с пережатой переносицей довольно сложно.

— Смотрю, благодарные жители Васюков все-таки догнали Остапа Бендера. Ты откуда такой красивый?

— Молчит, — ответил за сына Джонатан. — Явился час назад в таком виде. Позорище, чтобы моего сына избили до такого состояния.

— Да? — подала голос экономка. — А за кем гонялся отец с кошельком наперевес и с воплями о том, что в такую пустую голову только деньги и кидать, благо, отверстие под монеты в ней уже сделали?

— Так тогда меня человек пять били, — отмахнулся граф надкусанным тостом.

— Ты меня недооцениваешь, — подало голос чадушко. — Меня били человек семь. Остальные не догнали. А если бы ты не наложил блок на телепортацию на территорию дома, то я бы отделался одним синяком!

Дальше пошло выяснение отношений на тему нарушения правил техники безопасности и прочих сынулькиных провинностей. Мне уже осточертело пытаться их помирить, поэтому я молча принялась за завтрак, а то сейчас молодой и растущий организм придет в себя и живенько подчистит стол от лишних продуктов.

Я как раз допивала чай, когда Эверо надоело чихвостить собственного отпрыска.

— Лада, доедай и пошли. Сначала в общагу за остальными твоими вещами, потом посмотрим, не остались ли от Академии одни руины за время нашего отсутствия.

Кивком поблагодарив мисс Пиннивет за завтрак, я поспешила за Джонатаном. Тот ждал меня в прихожей с подарком. Перчатки на резинке, какую обычно пришивают маленьким детям, чтобы они варежки не теряли. Юморист чертов.

— Это что?

— Профилактика! Ты не дружишь с холодом! Да и с головой тоже, раз догадалась в парк по морозу пойти.

— Кстати, — дошло наконец до меня, — как ты смог так быстро меня найти?

Джонатан усмехнулся и щелкнул пальцем по камее.

— Маячок. Погрешность в тридцать метров.

— Я не ору на тебя из-за слежки только потому, что ты втянул меня в такие неприятности, что этот маячок теперь может и в самом деле меня спасти, — надевая пальто, сообщила я свое мнение. — Просто для справки, чтобы ты не радовался моему резко подобревшему характеру.

— Да я вообще тебе поражаюсь! Ты не закатила скандал, пытаясь прорваться ко мне в дом.

— Эту гадкую привычку я от тебя не переняла. Я все-таки немного просчитываю варианты развития событий. А скандал и попытка вломиться могли для меня кончиться поездкой в обезьянник. Не очень веселая перспектива. Хотя там было бы тепло.

— Давай иди, перспективная моя. Экипаж нас уже ждет.

Начинаю привыкать к роскоши. Плохая привычка. Я бы даже сказала, вредная, но до чего приятная. Вместо прогулки топтобусом по морозу я еду в теплом экипаже с интересным собеседником. До чего сложно будет от всего этого потом отвыкать. Это одна из причин того, почему я хочу свой дом. Да, это желание осталось в силе. Рано или поздно мы с графом расстанемся, и хорошо, если я сохраню работу. А ведь если я ее лишусь, меня отправят к ловцам. Дом будет залогом того, что я смогу жить одна, при этом не представляя угрозы для окружающих.

За такими мыслями я и не заметила, как мы приехали. Ворота и забор были на месте — уже хорошая новость. А вот за забором… Про снеговиков, иллюстрирующих позы Камасутры, я смолчу, старый прикол. Залепить дверь снегом — тоже, но вот облить все это водой для закрепления мы в детстве не додумались.

Мы свернули, и учебный корпус скрылся из виду.

На лестнице граф счел своим долгом меня проинформировать:

— Если будет легкий бардак — не пугайся. Когда мы исчезли, Альберт приказал обыскать твою квартиру.

Замечательно! Соседи всегда рады покопаться в чужом грязном белье, а тут такой счастливый случай не только покопаться, но и посмотреть. Квартиру любовницы графа обыскивают, вытряхивают панталоны из ящиков, ворошат постель. Чем не повод для сплетен на ближайший месяц?

Но одно дело ожидать легкого бардака, а совсем другое — обнаружить на двери надпись: «Проваливай в свой мир, тварь!»

— Твою мать, — высказался граф. — Не ожидал, что сторонники ограничения есть и здесь.

— То есть ты думаешь, что это местные художники постарались? — вспомнилась мне первая надпись за авторством Карлы Людвин.

— Не забывай про Шарика. Это соседи привыкли, а залетных маляров он бы отпугнул.

Оказывается, если раньше меня не любили из-за места работы и характера, то теперь не любят еще из-за происхождения.

Про бардак Джонатан сильно приуменьшил, слово «погром» подошло бы больше. Все перевернуто, порвано, рассыпано. Особенно приятно было опять наблюдать россыпи желтой едкой пыльцы, которую я хранила в баночке в комоде.

— Не смотри на меня так! — поспешил откреститься от всего Эверо. — Обыск инициировал Альберт, и я сомневаюсь, что его ребята могли так топорно поработать.

— Думаешь, потом у меня были еще гости?