Профессионалы - Михаил Николаев

А вот на строительстве можно использовать детей. Не слишком маленьких, разумеется. Тем лучше держаться от стройки подальше. Дети бывают разные. Великовозрастные лбы семнадцати лет от роду – это тоже дети. Зачастую они не умеют даже держать в руках молоток, не говоря уже о плотницком топоре, но редко когда откажутся научиться. И подержать или помочь подтянуть бревно они смогут ничем не хуже взрослых. Не так ловко и сноровисто, конечно. Но только в первое время. Через пару дней они превращаются в полноценных помощников, а если руки растут из нужного места, то и подмастерьев. И их уже за уши от стройки не оттянуть.

Четырнадцатилетних можно, конечно, использовать в классическом функционале: «подай-принеси», но это не слишком эффективно. Ребята в таком возрасте уже всё понимают и способны правильно держать инструмент (просто ещё не подозревают об этом). Поэтому им можно поручать самостоятельные задания. Поначалу простые действия, под наблюдением и, ни в коем случае, не с топором. Для топора у них руки ещё слабоваты. Нет, рубить дрова они уже вполне способны. А вот тесать или вырубать «лапу» им ещё рано.

Более мелкие подростки, начиная примерно с семилетнего возраста, уже могут работать в качестве подаванов. При грамотном подходе наставника почти каждый из них может, со временем, подняться в строительной иерархии до старшего подавана, который подаёт нужный инструмент или гвоздь требуемого размера ещё до того, как наставник сообразит, что именно ему нужно в данный момент. О том, что производительность труда при таком подходе к работе, по меньшей мере, удваивается, наверно, можно было бы и не упоминать.

Работников сельхозакадемии, эвакуированных из Санкт-Петербурга, полковники решили использовать на полную катушку: ну кто ещё кроме маститых профессионалов сможет правильно организовать закладку «тёплых» грядок? Сначала их надо было разметить, потом сколотить ограждение по периметру из обломков разрушенных ударной волной летних домиков. И только потом должно было последовать самое главное. Натуральный продукт, обещанный председателем совхоза, имел жидкую консистенцию, ядрёный запах и очень высокую концентрацию.

Пенсионерам тоже нашлась работа. С большим топором им уже тяжеловато управляться, а сучкоруб – самое то. На строительство бараков пошли только стволы деревьев. Все ветки пока сложили в большие кучи. А ветки там разные. Есть с руку толщиной, а есть и с ногу. Те, которые были потолще, уже покрошили бензопилами на чурбачки, а более тонкие – так оставили. Они, пока не высохли, и топориком неплохо шинкуются. Зима будет долгой, поэтому дров надо заготовить много.

Разумеется, этих дров на всю зиму не хватило. Но в первые месяцы они были хорошим подспорьем. Сейчас, вспоминая те суматошные дни, Павел удивлялся, как они успели всё это проделать до того как ударили морозы. Очень всё своевременно получилось. Сотрудников сельхозакадемии забрали меньше чем через месяц. С очередным продовольственным транспортом из штаба бригады приехал какой-то новый майор (Павел раньше его не видел) и рассказал, что набирает добровольцев для длительной командировки в Венесуэлу. Поступило, мол, указание: организовать на этом высокогорном южноамериканском курорте масштабное производство сельскохозяйственной продукции. Местные там совсем уже обленились – продукты за границей за деньги покупают. Вот, решили показать им, как их можно самим выращивать. А заодно и половину России прокормить. Сманил, естественно. Кто бы сомневался. Хорошо ещё, что работницу с хлебозавода они с Олегом сумели отговорить от того, чтобы с ними уехать. Иначе пришлось бы всю зиму полусырыми лепёшками питаться. А так настоящий ржаной хлеб теперь едят. Свежий. Да ещё и в коттеджный посёлок через день на санках возят. Точнее возили. Пока волки не появились. Хорошо ещё, что у мальчишек автомат с собой был. Сумели живыми назад вернуться. Без санок, разумеется. Пришлось тогда вдвоём с Олегом за ними ходить. Один тащит, а второй на подстраховке. Вот тогда у него и родилась мысль разобраться с обнаглевшей стаей. Явились, понимаешь, на чужую землю аки захватчики и пытаются свои порядки внедрять. Наивные. Мы с «Леопардами» справились, финских егерей положили, а тут какие-то недособаки.

На то, что со стаей удастся разделаться в первый день, Павел даже не надеялся. Сначала надо обнаружить логово, возможно, кстати, оно не одно, посмотреть на тропы, найти захоронки. В принципе, лес тут не так уж и велик. Вряд ли волки издалека приходят, скорее всего, где-то прямо тут расположились.

Автомат он решил не брать. Шуму много, а толку в лесу чуть. Ветки и стволы изменяют траектории пуль, поэтому очереди, как таковой, не получается. И оптики нет. А близко волки не подпустят. Поэтому взял привычную СВД. Только патроны заменил на обычные. Бронебойно-зажигательные пули тут без надобности. А на случай массовой атаки взял ПМ. Плечевую кобуру надел поверх куртки. Чтобы можно было выхватить пистолет одним движением. Ну и, на самый крайняк, нож разведчика на правую голень. Разумеется, ножом от волков не отмахаешься, но один на один хоть какие-то шансы будут. Тогда, осенью, против финна нож выручил, пусть и теперь побудет для страховки. Благо он не тяжёлый.

И вот теперь Павел уже третий час подряд накручивал по лесу петли, распутывая волчьи следы. Определить, сколько именно волков тут пробежало, он так и не смог. Наст под их лапами не проваливался, поэтому отпечатки были не глубокие. Волки бежали цепочкой, но не след в след. Отпечатки наслаивались, перекрывали друг друга. Что больше трёх – точно, но вряд ли свыше десятка. Иначе тропа была бы более плотной. А вот зачем они круги накручивают? Метров по двести-триста в диаметре. Леший водит или по собственной инициативе? Волчья душа – потёмки. Слишком далеко нас эволюция развела. И очень давно это было.

В одном месте, где стая сделала целых три круга, Павлу в былые времена тоже приходилось кружить, несколько раз проходя по собственным следам. Он тогда это на полном серьёзе списывал на проделки лешего. Ну, не может же взрослый мужик, очень даже неплохо ориентирующийся на местности, просто так блуждать в трёх соснах даже при недостаточной видимости. Но в других местах видимость даже сейчас была хорошая. Чего там волкам по прямой линии не бежалось?

Иногда следы уходили в густой ельник, обильно присыпанный снегом. На лапах невысоких (до трёх метров высотой) ёлок лежали целые подушки нетронутого рассыпчатого снега, срывающиеся вниз при самом лёгком прикосновении. Как стая умудрялась там протискиваться, почти ничего не осыпав, для Павла оставалось загадкой. Сам он повторить волчий трюк даже не пытался, обходя густые заросли по дуге и выходя на след стаи с другой стороны. Во-первых, просто не хотелось потом отряхиваться и вытаскивать снег из-за шиворота, а во-вторых, – было элементарно страшно. Вдруг они его там поджидают? В густом ельнике, да ещё и на лыжах, человек почти беспомощен. А волк, наоборот, очень легко между стволов протискивается. И иглы ему в глаза не лезут. Если сзади внезапно прыгнет на спину – винтовка не поможет, да и за пистолетом уже поздно будет тянуться.

Наконец петли кончились, и цепочка следов потянулась на восток – к шоссе. Следы пересекли дорогу, ведущую от Приморского шоссе к коттеджному посёлку, которую можно было угадать только по сглаженным сугробам вдоль кюветов и воткнутым в их вершины вешкам с пучками хвороста на верхних концах. Шнека не было уже больше месяца, а колею от бронетранспортёра заметало напрочь буквально за несколько дней.