Мургаш - Добри Джуров

После этого в Софию пошел Васко. На этот раз в сумке было спрятано оружие, взятое у убитых немцев, и деньги, вырученные от продажи частей мотоцикла. Все это Васко передал на нужды борьбы с царизмом и фашизмом.

— Все это хорошо. Но я хотел сказать вам, что мой Васко парень горячий, — закончил свой рассказ бай Георгий. — Его нужно иногда сдерживать.

— Побольше бы нам таких горячих! — заметил я.

На следующий день вечером мы встретились с саранскими ремсистами и поручили им заняться поисками оружия. Побывали у макоцевской молодежи, провели собрание с партийной организацией села Байлово. Здесь остановились у нашего друга Георгия Спасова. Кроме других дел поручили ему разузнать все об охране макоцевского туннеля. Вдвоем с Васко сходили на место будущей диверсии, чтобы посмотреть, где удобнее устроить засаду. Закончив дела, тронулись в обратный путь — в лагерь Радина река. По дороге снова заглянули к нашим друзьям в одно из сел. Они порадовали нас пятью новыми винтовками.

От Калояна пришло сообщение: «Пошлите человека увести грузовик».

Оружие для отряда было самой главной проблемой — важнее продовольствия и погоды. Когда человек вооружен, когда у него на плече винтовка, а у пояса пистолет и граната, легче переносятся все невзгоды. Оружие порождает уверенность, что не умрешь, не отомстив.

2

Когда человек на войне, он знает, что может умереть, хотя старается не думать о смерти.

Уходя в партизаны, мы тоже не думали о смерти. Большинство из нас имели смертный приговор, и мы шутили по этому поводу, что дни, проведенные здесь, как бы подарок судьбы, словно мы их выиграли в лотерею.

Но мы ушли в горы не для того, чтобы только прожить эти украденные у судьбы дни. Смыслом и содержанием нашей жизни была борьба с врагом, а эту борьбу невозможно вести голыми руками. Оружие в наших руках означало смерть для врага, жизнь для нас, уверенность и то непоколебимое спокойствие, без которого нельзя воевать.

Поэтому легко понять, с каким настроением мы получили сообщение Калояна: «Пошлите человека увести грузовик».

Штаб сразу же послал в Софию бай Стояна и Пешо-интенданта. Один должен был пригнать грузовик к месту встречи, а другой уведомить нас, где этот грузовик ожидать.

В первых числах июля мы сформировали две четы — «Бачо Киро» и «Бойчо Огнянов».

Дело в том, что наш партизанский район был довольно большим, и, если бы мы стали действовать двумя четами, нам легче было бы скрывать от полиции местонахождение отряда. Кроме того, если бы одна из чет оказалась блокированной, то другая могла бы продолжать операции. Наконец, при такой организации отряда легче наладить и снабжение продуктами, их рациональное расходование.

Каждая чета получила определенный район действий: бачокировцы — в Пирдопском и Етропольском краях, а бойчоогняновцы — в Ботевградском, Локорском, Софийском и Новоселском.

Штаб решил полнее вооружить чету «Бачо Киро», которая была хуже вооружена: ей надлежало встретить грузовик. Командиром этой четы был назначен Славчо Гребенаров — Стефан, а комиссаром — Владимир Калайджиев. Вместе с ними в чете «Бачо Киро» состояли Тодор Дачев, Иосиф Бенбасат — бай Михал, Шимон Ниньо — Шомпол, Георгий Павлов — Начо и многие другие товарищи.

Командиром четы «Бойчо Огнянов» стал Давид Елазар — Иван Белый, а врачом — Иван Хариев. В чете были также Александр Гетман, Хермине Разградян — Сашка, Каролина Леви — Грозданка и другие.

Штаб решил выделить чете «Бачо Киро» из другой четы несколько наиболее опытных и лучше вооруженных партизан для участия в переброске грузовика, а остальные силы четы «Бойчо Огнянов» направить в Литаковский горный массив для устройства там новой базы и продолжения военного обучения. С этой группой остался командир четы Иван Белый. Общее руководство было поручено мне.

3

Много раз поэты воспевали светлые звездные ночи и полную луну, бросающую молочно-белый свет над ми ром. Много раз партизаны проклинали и звезды, и луну, и их предательский свет.

Наша группа вышла в сумерки. Скоро небо усыпали звезды, а луна то скрывалась за маленькими белыми тучками, то выходила из них еще более яркая и красивая.

От Радиной реки до предполагаемого места стоянки целая ночь пути. Шли молча и быстро. За мной шла Сашка, за ней Гетман. Иван Белый шел в хвосте колонны. Вдруг Гетман обогнал Сашку:

— Лазар, куда мы идем?

Этот вопрос был явным нарушением наших партизанских правил: во-первых, разговоры в пути не разрешались, а во-вторых, на такие вопросы обычно не отвечали. Чем меньше знали партизаны о наших операциях и местонахождении базы, тем меньше была вероятность, что при провале кто-то обронит лишнее слово.

Однако Гетман не был рядовым партизаном. Будучи инструктором при ЦК РМС, он был направлен в отряд Лиляной Димитровой для организационной работы в сельских районах. Так что ему полагалось знать больше, чем другим. Я ответил ему коротко. Он продолжал расспросы:

— Это что за вершина, а какая там река?..

Кое-что я ему рассказал, кое о чем промолчал. Впоследствии оказалось, что если бы я полностью соблюдал наши правила конспирации, то Гетман не смог бы вывести группу из лагеря, когда на нее напали полицейские.

Дорога шла мимо Яворицы и Злой поляны по северному склону Мургаша, а затем по Литаковскому гребню. На рассвете перебежками мы пересекли ябланский проселок, где полиция часто устраивала засады, и оттуда направились к истоку Литаковской реки. В двух километрах от проселка остановились на привал, и мы с Гетманом и Иваном Белым пошли выбирать удобное для лагеря место.

По нашим партизанским законам база должна была располагаться в укрытом месте вдали от дорог, тропинок и путей, по которым перегоняют скот, вблизи воды и на месте, удобном для организации обороны.

После часа блуждания по лесу мы нашли почти идеальное место для лагеря, отлично укрытое огромными скалами. Удобно было здесь организовать и военное обучение.

Мы сразу вернулись к товарищам и привели их на выбранное место. После разбивки лагеря я сообщил всем пароль для связи с бай Марином, который в определенные дни приходил на луга вблизи своего загона и там ждал кого-нибудь из нас.

Спустя два дня, дав указание Ивану Белому и Гетману активно заняться военной подготовкой, я вернулся в лагерь на Радину реку.

4

Уже четвертый час мы лежим в кустарнике у Радиной реки, там, где она впадает в Бебрик. Трое из нашей группы притаились в дорожной канавке у Ботевградского шоссе.

Дан приказ, строгий партизанский приказ: соблюдать абсолютную тишину. Звезды повисли низко над холмами напротив, и только ветер порой шелестит в ветках деревьев и кустах.

— Бай Лазар, чего