Константин. Гроза над Бомарзундом - Иван Валерьевич Оченков

— Неужели так трудно перебить несколько рот русских варваров и их местных приспешников. Сил у вас для этого было более, чем достаточно!

— Я не привык, чтобы со мной разговаривали в таком тоне! — отчеканил ему в лицо подчиненный. — Кроме того, их тут вовсе не «несколько рот». Перед нами не меньше двух полков с артиллерией и, клянусь честью, их канониры хорошо знают свое дело!

— Этого просто не может быть! Мы нанесли удар в разных местах, чтобы растянуть вражеские порядки. У принца Константина просто нет столько войск!

— Вот только он об этом не знает! — саркастически усмехнулся генерал. — И потому бросает в бой батальон за батальоном. Стоит нам добиться успеха в одном месте, как туда приходит подкрепление и выбивает наших солдат.

— А где отряд генерала Гризи?

— Ничего не слышал о нем с прошлого вечера!

— Моряки Дженеса?

— Они…

— Что вы здесь делаете, полковник? — увидел легкого на помине офицера командующий.

— И почему в таком виде? — добавил обративший внимание на испачканное пороховой гарью лицо и порванный мундир Дженеса генерал Хюг.

— С вашего позволения, господа, я совершенно разбит! — каким-то безжизненным голосом отозвался тот, после чего рухнул как подкошенный на заросшую травой землю.

— Что, черт возьми, тут происходит⁈

Получив приказ великого князя, Котен и Грунт немедля собрали всех, кого можно, и двинулись вслед за ушедшими часом ранее французскими моряками. Здраво рассудив, что те тоже движутся на соединение со своими главными силами.

Единственным затруднением было отсутствие у них артиллерии. Не считать же серьезной поддержкой единственную 6-фунтовку, приданную гвардейцам. Использовать же отбитые у англичан пушки не представлялось возможным из-за заклепанных запальных отверстий.

— Говорил я, не надоть торопиться! — бухтел седоусый фейерверкер Рябов.

— Молчи, — шмыгнул носом юный прапорщик Колычев. — Чего уж теперь…

Для совсем недавно произведенного офицера это был первый бой и ослушаться приказа старшего по званию ему просто не пришло в голову. А теперь пушек нет, идти в бой не с чем, а о возможности отличиться и говорить нечего…

— Ваше благородие! — с таинственным видом обратился к нему один из канониров.

— Чего тебе, Федоренко?

— Осмелюсь доложить, осмотрел я британские пушки на захваченных шлюпках. Не сойти мне с этого места, если их нельзя переставить на наши лафеты!

— Ты уверен?

— Лопни мои глаза!

— Черт, заманчиво. Да только кто ж нам разрешит?

— А кого спрашивать⁈ Их высокоблагородия своих уже построили, сейчас помаршируют. А уж с часовыми мы договоримся…

— Погоди-ка. А что, если наши ядра и картечи к ним не подойдут?

— Так что с того? Мало ли у англичан припасов? Возьмем, и вся недолга! А потом ихним же салом, да им же и по сусалам!

— Действуем! — решился прапорщик, и работа закипела.

Скоро их маленькая, как в насмешку назвал кто-то из пехотных офицеров, четверть-батарея, хотя правильнее было называть их артиллерийским взводом, оказалась готова к походу и бою. Огнеприпасов на британских шлюпках и впрямь оказалось довольно. Так что можно было выступать. Главное, что запряжки и передки они сохранили в сумятице боя. И теперь верные лошадки бодро тянули орудия через светлый сосновый лес, а на подъемах расчеты впрягались в помощь четвероногим и затягивали свои пушки вверх.

Выслеживать французских моряков оказалось несложно. Не умея ходить по здешним местам, они, где надо и где не надо, вырубали деревья и кустарник, ломали подлесок, оставляя за собой нечто вроде просеки.

Стараясь не поднимать излишнего шума, гренадеры Котена и линейцы Грунта следовали за ними по пятам и вышли-таки к месту сражения, как раз в тот момент, когда изнемогавшие солдаты Вендта с большим трудом отбили атаку Дженеса, заставив отойти противника к лесу.

Быстро уяснив обстановку, Котен решил не тратить время на перестроение, приказав пушкам выдвинуться на фланг, лично повел своих солдат в атаку. Никак не ожидавшие появления в своем тылу противника моряки растерялись и дрогнули. После чего их почти всех перебили штыками. После чего оба батальона вышли из леса и присоединились к отряду генерала Вендта.

— Фон Котен, вы появились как нельзя более кстати. Рад приветствовать, — первым протянул ему руку донельзя обрадованный Вендт.

— Я и сам вижу, что поспел вовремя, ваше превосходительство, ­– ответил своему бывшему командиру полковник. А что там на левом фланге за пальба?

— Морские пехотинцы зашли врагу во фланг, их сейчас пытаются атаковать.

— Так чего же мы ждем? Давайте двинемся и поддержим их?

— Сказать по правде, еще пять минут назад мне просто некого было отправить, а теперь… вы, пожалуй, и правы. Вот только, кажется мне, они уже и сами управились… Смотрите, французы отступают… К слову, кто там пылит по дороге? Уже на наши ли гренадеры?

Снятый с северной позиции батальон, то и дело переходя с походного на беглый шаг [1], спешно добрался до Финби, где и встретился с только что подошедшими из крепости подкреплениями.

— Капитан Теше, — первым представился командовавший сводным отрядом худощавый офицер.

— По-поручик Шимановский, — немного заикаясь, добавил его спутник.

— Полковник Мясоедов, — козырнул в ответ гренадер. — Следую по приказанию его императорского высочества на соединение с генералом Вендтом!

— Мы тоже. Только вас дожидались.

— Прошу прощения, не тот ли вы капитан Теше, что устроили засадную батарею и крепко всыпали англичанам во время недавнего дела?

— Было дело, — скромно отозвался артиллерист.

— Наслышан о ваших подвигах. Рад возможности служить вместе. Какими силами располагаете?

— Две сводных роты из числа гарнизона крепости и четыре 12-фунтовых пушки. С той самой батареи.

— Солидный калибр, — оценил Мясоедов. — У меня только 6-фунтовки да четвертьпудовый единорог. — Вот что, э… Карл Петрович. Принимайте-ка на себя командование всей нашей артиллерией, и выступаем.

— Слушаюсь!

Примерно через час их отряд добрался до позиций Вендта. Получив разом столько свежих подкреплений, генерал смог отвести свои потрепанные части во вторую линию, чтобы дать им отдых. Очередной этап сражения, можно сказать, был им выигран. Оставалось только оттянуть назад так выручивших его морских пехотинцев. После чего можно садиться писать донесение великому князю. То, что главнокомандующий всеми русскими силами на Аландских островах находится сейчас среди матросов Лихачева, ему даже в голову не приходило!

[1] Беглым шагом проходили 150—200 шагов в минуту. Походный шаг —